Фридрих Незнанский - Контрольный выстрел
Марковский с улыбкой кивал, ожидая продолжения.
— Скажите мне, Феликс Евгеньевич, могу ли я рассчитывать на то, что вы лично мне, бывшему вашему студенту и человеку, который к вам относится с полнейшим уважением, согласитесь дать консультацию… э, извините, если можно, то бесплатную? — Он честно посмотрел в глаза профессору.
Тот заливисто расхохотался: всего ожидал, но чтоб такое! Отсмеявшись, вытер носовым платком глаза и неизвестно кому назидательно покачал головой:
— Да, действительно! Если строишь капитализм, а сам живешь еще при той системе, воображаю, какой должен быть в голове кавардак. Разумеется, мой милый Саша, я дам вам любую консультацию, и даже, — он широко развел руки в стороны, — абсолютно бесплатно. Ну, слушаю вас, в чем заключается вопрос?
— Вопрос, — стал серьезным Турецкий, — будет состоять из нескольких. В последнее время, Феликс Евгеньевич, я так часто их повторяю, что они уже мне самому кажутся примитивными, но… тем не менее. Как возникают банки? Как они умирают? Почему убивают банкиров? Кто? Кому нужны эти убийства? А в общем, Феликс Евгеньевич, мне нужно знать о крупнейших финансовых аферах хотя бы последних лет. И еще: банки я имею в виду наши, российские, а вот аферы?..
— А ведь вы, Саша, верно ухватили главную мысль, — строго поднял указательный палец Марковский. — Девяносто пять процентов убийств сегодня происходит на экономической основе, и лишь пять — по политическим и иным мотивам. Поэтому политики, бытовых преступлений, суицида и так далее трогать не будем. Я, как вам известно, в настоящий момент читаю публичное, координационное и частное право и к вашей теме имею отношение постольку поскольку, однако кое-что рассказать могу. Но это будут, Саша, мои личные наблюдения и соображения. Так к ним попрошу и относиться. Если не возражаете…
Турецкий нисколько не возражал.
— Хорошо. Вас, Саша, интересует вероятно, как создавалась в России вся эта гигантская ныне масса коммерческих банков. Как говорится, потребность времени. В государстве в связи с перестройкой, бурным развитием коммерческой частной деятельности, мелкого бизнеса резко увеличилась потребность в расчетных центрах. Ну кого, скажите, когда у тебя все горит и сделка срывается, могли бы устроить километровые очереди в банках? А между тем в стране было огромное свободное поле. Более точное слово «ниша», увы, меньше подходит к обозначению нашего явления. Вот отсюда, из этой крайней уже необходимости, и возникли, как грибы, многочисленные банковские конторы — на чердаках, в подвалах, в подворотнях, ну вы же помните! Уставной капитал у большинства из них состоял, естественно, из заемных денег. Скажем, паевой взнос — пятьсот тысяч рублей. Даже по тем временам сумма не так велика. Поскольку деньги у людей были, и большие. Я вам скажу, Саша, что сегодня, к примеру, около сотни этих «новых русских» обладают капиталом по полмиллиарда каждый. В долларах, Саша. А капиталом до десяти миллионов — более пяти тысяч. Другой вариант создания банка опирался на интеллектуальную собственность. В уставной капитал вносились ценные бумаги и так далее. При наличии иностранных партнеров эти новые банкиры имели выходы на западные банки, что открыло дорогу самому беззастенчивому вывозу капитала из страны. Тут вам и фиктивные контракты, и предоплата, после которой товар в страну никто и не думает поставлять… Но имеется еще и третий вариант. Я говорю лишь как о возможной схеме, вы понимаете. Это создание банков на пустых уставных капиталах. Что сей сон значит, объясняю. Итак, до начала девяностых годов, я имею в виду Россию, у нас была принята документарная система. Ее недостатки: она медлительна и подвержена фальсификации. Помимо этого, подсчитано, что при документарном режиме теряется около пятнадцати процентов прибыли. Это много, Саша. Между тем Америка, я имею в виду Штаты, другие развитые в финансовом отношении государства уже в конце семидесятых годов стали переводить свои банки и прочие финансовые структуры на компьютерную технологию. Этот процесс был, как вы понимаете, отнюдь не прост, требовал серьезных изменений в мировой финансовой системе. В частности, предстояло уничтожить огромное количество ценных бумаг, как-то: акций, из заменителей — сертификатов, бон, векселей и прочего. Казалось бы, чего проще! Но этот процесс оказался невероятно длительным и трудоемким, поскольку ценных бумаг навыпускали к той поре на многие сотни миллиардов долларов. Стали создавать специальные компании, которые должны были заниматься исключительно этим делом. Уничтожением. Но… — Снова палец Маркуши взметнулся к потолку. — Как у вас в смешном фильме про итальянцев в России: «Мафия бессмертна»? Вот-вот, в печати несколько лет назад появились сведения, что под операцию «Ценные бумаги» были задействованы лучшие силы криминальных структур многих стран, в том числе и России. В результате было похищено что-то порядка… да-да, кажется, на сто пятьдесят миллиардов долларов ценных бумаг. Не исключено, что немалая, если не большая их часть, оказалась в России и легла в основу уставных капиталов. Что здесь могло сделать государство? Что противопоставить афере, можно сказать, века? А ничего. Ваш БХСС отродясь не мог разобраться в хитростях банковского дела, налоговые службы отсутствовали, либо находились в зачаточном состоянии. Но вы же должны помнить, Саша, как на улицах Москвы вдруг появились сотни роскошных иномарок, как стали вдруг новые бизнесмены скупать недвижимость в Европе и — как это? — ах да, «отрываться» на Канарах и так далее. А наша с вами несчастная Россия-матушка с помощью этих криминально-финансовых маневров стала поневоле втягиваться в две наиболее преступные и прибыльные отрасли: торговлю оружием и наркотиками.
— Ну а в чем же все-таки необходимость отстрела, извините за выражение, этих новых российских банкиров?
— Саша, никогда не теряйте из виду классику. Все самое умное давно сказано за нас. «Мавр сделал свое дело», Саша. Дальнейшая криминализация банковской сферы приобретает общегосударственный характер. Поднимается новый монополист. И ближайшей целью здесь является, по моим личным наблюдениям, Саша, контроль над главной финансовой структурой страны — Центробанком. Вы же должны понять, что нарушение платежной системы, действующей в стране, может привести к финансовому коллапсу. И как следствие — политическая нестабильность в стране, которая продиктует необходимость смены руководства.
— Неплохие задачи, — криво усмехнулся Турецкий.
— А вон, Саша, — указал Маркуша, — возьмите ту газету, кажется, «Независимая», да? Вот-вот, прочитайте, там синим карандашом отчеркнуто.
Турецкий развернул газету и прочитал броский заголовок: «Подлежащие уничтожению сертификаты акций «Дженерал моторс» разошлись по миру».
— Посмотрели? Присвоили всего-то полтора миллиона акций! Каково? Вот так и совершаются нынче дела, дорогой мой старший следователь, я правильно вас, извините, обозвал? — улыбнулся Феликс Евгеньевич.
— Иногда добавляют: по особо важным делам, — развел руками Саша.
— Я ответил на ваши вопросы, коллега?
— Да. В общем, да, — кивнул Турецкий и встал. — Сердечное спасибо вам, профессор. Ну а остальное, как говорится, дело уже моей техники… Значит, это все-таки не конкуренция, как хотят себе представить эту целенаправленную охоту некоторые мои коллеги…
— Ну почему же? — возразил Марковский. — Одно ведь другого не исключает. Особенно когда мы только рассуждаем о цивилизованных отношениях, но ничего для этого не делаем. Но, прошу вас заметить, передел сфер влияния, по сути, подходит к концу, а процесс, как говорил последний президент великой державы, пошел. И с нарастанием. Вам, конечно, лучше знать, Саша, но ведь отстрел, как вы говорите, более сотни банкиров за последние годы — это определенная тенденция. Дела эти, я знаю, за редким исключением, не раскрыты. А почему? Ну, во-первых, выполнены заказы в высшей степени профессионально. Поскольку в их подготовке и, возможно, осуществлении принимают непосредственное участие спецслужбы правоохранительных органов — бывшие или настоящие. Совсем не исключаю и госбезопасность. И во-вторых, если это так, то, значит, расследование преступления никому не нужно. И оно будет прекращено либо на стадии следствия, либо в суде. Разве не так, коллега?
Саша слушал рассуждения старого своего профессора и видел, что прав он, хотя душа сопротивлялась столь безысходной картине, изображенной бывшим эмигрантом.
— …именно это обстоятельство и должно настораживать в первую очередь. Можете для удобства назвать его синдикатом, воровским общаком, как угодно, название сути не меняет. Этот центр существует. И доказательством тому может служить ну, скажем, такой факт. Вот вполне разумное предложение об изменении порядка кредитования коммерческих банков. Это же в цивилизованном государстве вполне естественный процесс. А у нас — трагедия! И убивают банкира, и тут же списывают на какого-то там ревнивого водителя… Ну что вы скажете?
