Александра Маринина - Чужая маска
Ирина молча швырнула фотографии обратно на стол и окатила Николая ледяным взглядом.
– Вы не первый, кто попался на эту удочку. И просто из хорошего отношения к вам я вас предупреждаю, чтобы вы не совались никуда с этими снимками. Вы выставите сами себя на посмешище.
– Что вы хотите сказать? Что мне никто не поверит? Уверяю вас, множество людей своими глазами наблюдали ваши алкогольно-любовные похождения, так что эти фотографии ни у кого не вызовут удивления. Особенно если будут подкреплены соответствующими интервью.
– Вы ошибаетесь, – мягко сказала Ирина, глядя на него сочувственно и почти ласково. – Да, я не могу отрицать, что мое поведение в прошлом было далеко не безупречным. Это действительно было, и глупо было бы с моей стороны пытаться это опровергнуть. Но слова, сказанные кем-то в недоброжелательном интервью, – это одно, а фотографии – это совсем другое. Слова опровергать можно, снимки – нет, а вместе они составляют поистине убойное сочетание. Но зато без снимков ваш шантаж теряет смысл, потому что без снимков слова ничего не стоят. Ведь верно?
– Допустим, – осторожно согласился Николай.
– Так вот, друг мой, цена вашим снимкам – вода из-под вареных яиц. Вы сами их делали?
– Какое это имеет значение?
– Имеет. Сейчас узнаете.
– Нет, снимки делал не я. И что с того?
– А то, что вас или примитивно надули, или ваш фотограф ошибся. Но снимал он не меня, и, если вы попытаетесь эти снимки опубликовать, я подам на вас в суд и с легкостью это докажу. А чтобы вы не тратили зря время и нервы и не думали, что я вас запугиваю и блефую, я докажу вам это прямо сейчас.
Дверь в кухню приоткрылась, заглянул Березин.
– Ирочка, куда вы пропали с Николаем? На ваш счет уже начали подшучивать.
– Это приятно. – Она улыбнулась мужу. – У меня голова разболелась, я решила немного посидеть в тишине, а Николай очень любезно составляет мне компанию. Скажи, пожалуйста, что я караулю мясо и через десять минут подам горячее. Николай мне поможет.
Березин бросил на нее встревоженный взгляд, но, увидев полную безмятежность на лице Ирины, успокоился и вышел.
– Продолжим, – сказала она, когда за Березиным закрылась дверь. – Вам не повезло, Николай, потому что в Москве жила девушка, удивительно похожая на меня. Просто одно лицо. И звали ее Ириной. Правда, узнала я об этом не так давно. Так вот, эта Ирина Новикова работала в массажном кабинете под названием «Атлант». На самом деле это был обычный бордель с девушками по вызову. Я, собственно, и узнала-то об этом только тогда, когда какой-то ретивый молодой человек обознался и принял меня за эту Ирину, стал приставать, напоминать о наших прошлых встречах и требовать от меня любви и внимания. Пришлось прибегнуть к помощи милиции, они навели справки о той женщине, именем которой он меня называл, и выяснилось, что он обознался. Сходство действительно потрясающее, но отличить нас, конечно, можно и по голосу, и по манерам, нужно только хорошо знать нас обеих. Вы, кстати, можете обратиться в то отделение милиции, где все это произошло, вам все расскажут, если вы мне не верите. А чтобы вы уж совсем не сомневались, я просто покажу вам фотографию того периода, когда меня видели с этим кавказцем. Это его вы имели в виду, когда говорили о моих связях с чеченской мафией? Подождите минуту, я сейчас вернусь.
Она быстро прошла в спальню и через короткое время вернулась с фотоальбомом в руках.
– Вот, взгляните, юный шантажист. Фотография с чеченцем сделана в мае девяносто четвертого года, двадцать шестого числа, верно? Да вы не на меня смотрите, а на фотографию. Верно или нет?
– Да, двадцать шестого, – подтвердил Николай, ничего не понимая.
– А теперь смотрите сюда. Эти фотографии мы делали с Сережей в Каире в середине мая девяносто четвертого. В Каир мы прилетели из Израиля, где гостили у его друзей с середины апреля. Девятнадцатого мая мы вернулись в Москву. Вы видите, какой у меня загар? Я целый месяц провела в Израиле и Египте, я же была почти черная. А у женщины, которую сфотографировали вместе с чеченским мафиози, кожа совершенно белая. И прическа совсем другая. Вы смотрите, смотрите как следует. У нее же волосы намного длиннее, чем были у меня тогда, и вообще я в то время носила совсем другую прическу. Кстати, и цвет волос у этой проститутки темнее, чем у меня, потому что мои волосы за месяц сильно выгорели. Смотрите и сравнивайте. А мне пора заняться горячим.
Николай молчал, переводя глаза с одной фотографии на другую. Ирина выключила духовку, достала противень с запеченным мясом и стала выкладывать аппетитные куски на большое круглое блюдо. Ловко нарезала помидоры и огурцы фигурными пластинками и стала украшать края блюда.
– Теперь я готова выслушать вас еще раз, – сказала она, не поворачивая головы. – Объясните мне снова, почему я должна отдать вам пленку. Может быть, для второго раза у вас найдутся более приемлемые аргументы? И откройте мне дверь.
Она подхватила блюдо и выплыла из кухни к веселящимся гостям. Первое, на что она наткнулась в комнате, был пристальный взгляд Олеси Мельниченко.
– О, Ирина Андреевна, а мы уж стали беспокоиться, что вы нас покинули ради прекрасных глаз юного банкира, – громко сказала она, перекрывая шум и смех.
Все вмиг умолкли и уставились на Ирину, которая еще не успела дойти до стола. Блюдо с мясом вдруг показалось ей весящим целую тонну, и она с трудом преодолела искушение позволить ему упасть на пол. Она поставила блюдо на журнальный столик возле двери и стала собирать грязные тарелки. Красивая брюнетка, сидевшая рядом с Гущиным, тут же вскочила и кинулась помогать. Острый момент был сглажен, но Ирина поняла, что Мельниченко настроена по-боевому и без своего «жареного» куска отсюда не уберется.
– Сейчас, когда мы будем пить первую рюмку под горячее, – сказала супруга Березина, водружая красивое блюдо на середину стола, – я попрошу слова. Хочу сказать тост.
– А где Николай? – спросил кто-то из гостей. – Ирочка, куда вы его дели? Он пал бездыханным, сраженный стрелою Амура?
Ирина снова поймала взгляд Мельниченко. «Все, хватит, – подумала она. – Надо с этим покончить раз и навсегда. Мое терпение истощилось».
– Ваш юный банкир еще не настолько опытен, чтобы понимать, на чем можно делать деньги, а на чем – нет, – сказала Ирина, поднимая бокал шампанского. – Вот, собственно, об этом я и хотела произнести тост. Все, кто здесь присутствует, или почти все, знают нашу семью давно и хорошо. В каждом доме есть свой скелет в шкафу, эта истина давно известна. Есть такой скелет и у каждого из нас. Вопрос только в том, есть на нем бирочка, свидетельствующая о том, что этот скелет куплен в магазине наглядных пособий для занятий по анатомии, или такой бирочки на нем нет. Потому что если бирочки нет, значит – скелет настоящий, то есть раньше это был живой человек, труп которого истлел в шкафу. Я полагаю, что все присутствующие здесь понимают всю важность своевременного приобретения бирки. Это, конечно, аллегория, и, может быть, не очень удачная, но зато смешная, как раз под стать новогоднему веселью. – Ирина улыбнулась и подняла бокал еще выше. – Я хочу предложить вам выпить за то, чтобы в новом году самые большие неприятности, которые кажутся нам ужасными, катастрофическими и угрожающими нашему благополучию и нашей жизни, вдруг оборачивались смешными и глупыми недоразумениями, которые так легко разрешить, потому что вы вовремя вспомните, что где-то в комоде у вас завалялась бирочка от скелета.
Все расхохотались, кроме Березина. Даже опасная Мельниченко смеялась, даже высокомерный Гущин кривил губы в едва сдерживаемой улыбке. Ирина поняла, что каждый из них примерил ее слова на себя и нет за этим столом ни одного человека, который бы их не понял, потому что слова эти подошли каждому, как умело сшитое платье.
Место справа от нее по-прежнему пустовало, и спустя некоторое время Ирина снова вышла на кухню. Николая нигде не было, он ушел, воспользовавшись суматохой. На кухонном столе лежала записка:
«Уважаемые Сергей Николаевич и Ирина Андреевна! Прошу извинить меня за то, что покидаю ваш праздник, не попрощавшись. Но моя дама проявила неожиданную обидчивость, и после телефонного разговора с ней я понял, что должен мчаться искупать свою вину перед ней за то, что оставил ее в новогоднюю ночь. С праздником вас и всего вам самого доброго. Николай».
«Что ж, парень не на шутку расстроился, раз сбежал, – подумала Ирина. – Но и лицо держит. Молодец».
Следом за ней из комнаты вышел Березин.
– Ира, что происходит? Где Николай?
– Ушел. – Она усмехнулась. – Вернее, сбежал. Сережа, он требовал у меня какую-то пленку. Почему ты меня не предупредил об этом? Почему я ничего не знаю об этой пленке? Почему ты ставишь меня в положение, когда я вынуждена на голову становиться, чтобы никто ничего не заметил? Почему?
