Юсси Адлер-Ольсен - Охотники на фазанов
Карл посмотрел на цветную распечатку, которую показывал Ассад. На ней было довольно трудно что-то разобрать, одновременно следя за поворотами на узкой, извилистой дороге, пересекавшей лесной массив.
— Взгляни сюда. На аэрофотоснимке все очень хорошо видно. Вот здесь расположена усадьба Флорина. Кроме старого здания и вон того деревянного, — Ассад показал на карте, — видно и все остальное, и вот эту огромную постройку, и маленькие домики за ней, которые появились в девяносто втором году.
Это действительно выглядело странно.
— Тебе не кажется, что они уже на территории леса Грибсков? Неужели он получил разрешение на эту стройку? — спросил Карл.
— Нет, они не в лесу. Между лесом Грибсков и его собственным маленьким лесом проходит противопожарное… Как ее? Как эта штука называется?
— Противопожарная просека?
— Ну да, наверное. Во всяком случае, это хорошо видно на аэроснимке. Смотри сам. Вот узенькая коричневая полоска. И кроме того, он поставил ограду вокруг всего своего участка, включая озеро и холмы.
— Интересно, с чего ему это понадобилось. Боится, что ли, папарацци?
— Это потому, что он любит охоту.
— Да-да. Чтобы животные с его участка не перебежали в государственный лес. Бывают такие любители.
В Вендсюсселе, где родился Карл, над такими деятелями смеялись. Но в Северной Ютландии, как видно, это не считают смешным.
Они выехали на открытое место. За опушкой леса начались сжатые поля, еще покрытые коричневатым жнивьем.
— Видишь вон тот швейцарский домик? — Карл показал на приземистое строение справа и продолжил, не дожидаясь ответа, так как дом отчетливо выделялся посреди моренной впадины: — Дальше за ним находится станция Кагеруп. Однажды мы нашли там девочку, которую считали погибшей. Она спряталась на лесопилке, потому что боялась собаки, которую привел домой ее отец.
Карл покачал головой. В этом ли была причина? Теперь это объяснение почему-то показалось ему неубедительным.
— Теперь надо свернуть сюда, — сказал Ассад, показывая на дорожный указатель, на котором было написано «Морум». — А затем наверху холма надо будет повернуть направо. Оттуда до ворот будет метров двести или триста. Позвонить ему, что мы едем?
Карл покачал головой. Ну уж нет! Не хватало, чтобы он смылся, как вчера Дитлев Прам!
Торстен Флорин и впрямь отгородился от внешнего мира основательно и надежно. «Голубиная роща» — гласила выполненная громадными латунными буквами надпись на гранитном валуне возле кованых ворот, возвышавшихся над оградой.
Карл наклонился к микрофону, установленному на столбике на уровне груди.
— Вице-комиссар полиции Карл Мёрк, — объявил он. — Вчера я говорил с адвокатом Бентом Крумом. Мы хотим задать несколько вопросов Торстену Флорину. Это займет всего минуту.
Тем не менее прошло целых две минуты, прежде чем ворота медленно отворились.
За оградой открылся широкий вид. Направо — озера и холмы, даже сейчас, осенью, украшенные пышной растительностью. Дальше тянулись цепочкой рощи, постепенно переходящие в лес, а вдали вставали мощные колонны вековых дубов леса Грибсков с почти облетевшими кронами.
«Это сколько же тут гектаров!» — подумал Карл. При тех ценах на землю, какие действуют в этой местности, такие угодья должны стоить десятки миллионов.
Когда они свернули к усадьбе, расположенной на самом краю леса, впечатление богатства только усилилось. Сама усадьба «Голубиная роща» радовала взгляд отреставрированными карнизами и блестящими черными крышами из глазурованной черепицы. Несколько комнат на фасаде имели выходы в сад. Вероятно, такие стеклянные двери располагались со всех четырех сторон. Сад и двор выглядели так ухоженно, что при виде их сняли бы шляпы даже королевские садовники.
Позади главного здания стоял красный деревянный дом, очевидно, являющийся охраняемым памятником архитектуры. Он выглядел на несколько столетий старше остальных, составляя резкий контраст с громадной конструкцией из стали, которая высилась сзади. Впрочем, она тоже была красива — сплошная сверкающая сталь, как у оранжереи в Мадриде, которую Карл видел на плакате в аэропорту.
«Кристалл-палас», эйльструпский вариант!
Были еще маленькие домики на краю леса — целая деревенька с садиками, верандочками и вспаханными грядками, на которых, по-видимому, выращивались овощи. Сейчас там еще виднелись неубранные посадки зеленого лука и капустные кочаны.
«Вот это размах так размах!» — подумал Карл.
— Ишь, как здорово! — сказал Ассад.
Среди этого ландшафта они не увидели ни одной живой души, пока не позвонили в дверь. На порог вышел Торстен Флорин — собственной персоной.
Карл протянул руку и представился, но хозяин смотрел только на Ассада и стоял в дверях как скала, преграждая вход в свое жилище.
За его спиной в вестибюле, в рябящей пестроте целого моря живописных полотен и блеске хрустальных люстр, изгибами поднималась парадная лестница. Довольно вульгарно для человека, сделавшего своей профессией утонченный стиль.
— Мы хотели поговорить с вами о некоторых событиях, связанных, как нам кажется, с Кимми Лассен. Вы не согласились бы нам помочь?
— О каких событиях? — сухо спросил Флорин.
— Об убийстве Финна Ольбека, которое произошло в субботу ночью. Мы знаем, что между Дитлевом Прамом и Ольбеком неоднократно велись беседы. Он искал Кимми, это нам тоже известно. Кто-то из вас давал ему соответствующее поручение? А если да, то почему?
— В последние несколько дней мне не раз приходилось слышать имя Финна Ольбека, но я понятия не имею, что это за человек. Если Дитлев с ним беседовал, то вам, вероятно, к нему и нужно обращаться. Всего хорошего, господа!
Карл просунул ногу, не давая ему закрыть дверь:
— Извините, еще минутку. С Кимми Лассен, кроме того, возможно, связано также нападение на Лангеланне и в Беллахой. Три убийства, как можно предположить.
Торстен несколько раз моргнул, но лицо его сохраняло каменное выражение:
— В этом я вам ничем не могу помочь. По этому поводу вам лучше всего поговорить с Кимми Лассен.
— Вы, может быть, знаете, где она?
Торстен покачал головой. Карл на своем веку повидал много странных выражений на лицах, но увиденное сейчас не смог расшифровать.
— Это точно? — спросил Карл.
— Совершенно точно. Кимми я не видал с девяносто шестого года.
— У нас есть ряд доказательств, связывающих ее с этими происшествиями.
— Об этом я уже слышал от моего адвоката. Ни ему, ни мне ничего не известно об упомянутых вами делах. Я вынужден просить вас удалиться. Мне сегодня очень некогда. Если еще как-нибудь соберетесь сюда зайти, то не забудьте захватить с собой судебное постановление.
Улыбка Торстена была страшно вызывающей, и Карл настойчиво задал ему еще несколько вопросов. Затем Флорин отошел в сторону, и вперед выступили трое темнокожих мужчин, вероятно дожидавшихся за дверью. Двоим пришельцам пришлось выслушать множество угроз, в которых фигурировали все казни и кары небесные, начиная от прессы и судебного иска. Поэтому, отступив перед превосходящими силами противника, через две минуты они уже сидели в машине.
Если прежде Карл считал Торстена Флорина слабым звеном, то сейчас был готов пересмотреть свое отношение к нему.
38
В день, когда была назначена охота на лису, Торстен Флорин, по обыкновению, пробудился под звуки классической музыки. Рядом послышались легкие быстрые шаги, и перед ним предстала молодая чернокожая женщина с обнаженной грудью, несущая серебряный поднос. Улыбка сияла на ее лице как приклеенная, но Торстен Флорин не обращал внимания на такие пустяки. Ему не нужна была ее привязанность или теплые чувства. Ему нужен был порядок, чтобы привычный ритуал исполнялся с точностью до мелочей. Так было у него заведено вот уже десять лет, и он намерен был сделать все, чтобы так продолжалось и впредь. Некоторым богатым людям это нужно для создания имиджа, но Торстен таким способом скрашивал будничное существование.
Он взял салфетку, с наслаждением втянул ее запах, пристроил на груди и принял тарелку с четырьмя куриными сердцами, в полном убеждении, что без свежей убоины не проживет и дня.
Заглотнув первое сердце не разжевывая, он произнес молитву, прося охотничьей удачи. Затем съел три оставшихся и подставил лицо умелым рукам женщины, которая ловко отерла его полотенцем, источающим аромат эфирных масел.
Затем он жестом отослал из комнаты женщину и ее мужа, который ночью стоял на страже, и насладился зрелищем забрезжившей над лесом полоски рассвета. До начала оставалось часа два. В девять соберутся охотники. На этот раз они не станут искать добычу в рассветных сумерках. С бешеным животным можно иметь дело только при ярком свете дня.
