Сандра Браун - Дымовая завеса
Рейли понял, что Бритт права, и выругался.
— Он прекрасно сознавал, что делал, — продолжала Бритт. — И отлично нами манипулировал.
Рейли впал в ярость. Как легко их обвели вокруг пальца!
— Если теперь мы пойдем в полицию со своими обвинениями, Фордайс заявит, что мы ворвались в его дом с оружием… О, дьявол! Я оставил револьвер на столе.
Страшная промашка, однако теперь ничего не исправишь, сколько себя ни ругай. Вряд ли, конечно, он смог бы кого-нибудь застрелить, но ведь ни один из его врагов не знал об этом, а теперь он потерял ощущение безопасности, которое дает обладание заряженным оружием.
— В лучшем случае Фордайс заявит, что мы рассказали ему историю, требующую тщательной проверки, а когда он вызвал нам охрану, ты вдруг оглушила беднягу вазой.
— Я не могу доказать, что этот охранник убил Джея, но я знаю, что он там был.
— Ты видела его в «Уилхаусе»?
— Нет. Но я уверена, что он был в доме Джея… с напарником.
— Буч? Санденс?
— Нет. Кто-то другой.
— Итак, у нас есть Буч и Санденс, парень, который пришел за нами в дом Фордайса, и еще один, которого мы пока не видели.
— Я смогу опознать четвертого, когда увижу, потому что теперь я четко помню, как он склонялся надо мной…
Она вдруг замолчала, и Рейли резко повернулся к ней:
— Склонялся над тобой… Что? Он тебя изнасиловал?
— Нет, просто… — Бритт передернулась, молча сунула провод видеокамеры в прикуриватель. — Если что-то случится со мной, с нами, это должно быть зафиксировано.
Рейли согласно кивнул. Бритт заговорила в камеру:
— Мы с Джеем вошли в квартиру. Я села на диван, он устроился рядом. Предложил мне виски. Я ответила, что неважно себя чувствую, что вино ударило в голову. Джей сказал, что тоже захмелел, наверное, из-за лекарств. Мы сидели на диване бок о бок, закинув головы на спинку.
Джей взял меня за руку и повторил, что у него есть бомба, которая взорвет все полицейское управление и муниципалитет. Я помню, что попросила его подождать, пока я возьму блокнот из сумочки, но была совершенно дезориентирована.
Джей сказал: «Записи тебе не потребуются, ты все запомнишь». Я не спорила. У меня уже не было сил думать о чем бы то ни было. Джей снял с меня босоножки, положил мои ноги себе на колени и стал массировать ступни. Он спросил, удобно ли мне, потому что рассказ будет долгим.
Я ответила, что мне даже слишком удобно, что глаза закрываются сами собой. Он засмеялся: «Тогда, может, последний разок покувыркаемся в койке в память о старых временах?» Я ответила: «Нет, спасибо», а он: «Ладно, я так пьян, что вряд ли на что-то способен». Я пошутила: «Такое с тобой впервые, не так ли?»
Мы все еще смеялись, когда вошли двое мужчин. Тот, которого мы видели сегодня, и еще один. Они вошли через заднюю веранду. Появились внезапно, словно материализовались из пустоты в застекленных дверях.
Я удивилась, зачем им, черт побери, перчатки в такую теплую ночь. Потом я заметила, что перчатки латексные, но это меня почему-то не особенно встревожило. Страха я не помню. Наоборот, я помню, что не испугалась. Я испытывала эйфорию, безразличие.
Джей был пьян, но среагировал мгновенно. Он вскочил. Спросил: «Кто вы? Что вам нужно?» Сегодняшний охранник сказал: «Мы пришли на вечеринку» — и толкнул Джея обратно на диван.
Они приказали ему налить два стакана виски. Заставили нас выпить. Затем еще по стакану. Я помню, как мне было плохо. Мне больше не наливали, но Джея заставляли пить, пока бутылка почти не опустела.
Бритт умолкла, закрыла глаза. Рейли потянулся к ней, взял за руку.
— Остальное расскажешь властям. Мне можешь больше ничего не говорить.
— Я должна. — Выдавив слабую улыбку, Бритт приподняла камеру. — Это необходимо. С той самой ночи мне мерещились всякие ужасы. Теперь, когда я вспомнила, стало легче. Конечно, ничего хорошего не произошло, но могло быть гораздо хуже.
Они заставили нас раздеться. Сначала Джея, потом меня. Им пришлось нам помогать. Мы не держались на ногах. Остались какие-то провалы, моменты, которые, возможно, никогда не восстановятся, но я помню, как нас отвели в спальню, как я лежала голая на кровати.
Затем один из них… не тот, которого мы видели в доме Фордайса, а другой… стал ласкать меня… между ногами. Это даже не походило на сексуальные игры. Это было… оскорбление… унижение. Он мерзко улыбался, глядя мне в глаза. «Как досадно, что такая прелесть пропадает…»
Она умолкла, не в силах продолжать. Рейли сжал ее руку. Подумал, что, может, все же придется кого-нибудь пристрелить. Если только предоставится шанс, он убьет этих подонков. Не задумываясь.
Бритт отвернулась к боковому окну, снова тихо заговорила:
— Его дружок смеялся, пока он это делал. Может, поэтому я и узнала его моментально. Я вспомнила его ухмылку, его отвратительный смех. Не знаю, как мне удалось удержаться от крика, когда он вошел в холл Фордайса. Наверное, потому, что я понимала: мы должны оттуда выбраться. Я знала, что если не выберемся, то скоро умрем. Если я не убила его вазой, надеюсь, что хотя бы сильно разбила ему голову. Ладно, вернемся к той ночи. Его напарник сказал, что не время изображать Ромео. «Одно пятно спермы, не подходящее этому парню, и дело провалится».
— Они знали, что нельзя оставлять материал для анализа ДНК.
— Видимо, это и спасло меня от изнасилования. В любом случае о совести речь не шла.
— Они упоминали Фордайса? Или Джорджа Магауана?
— Нет. Я почти уверена. Они настоящие профи.
— Как насчет Джея? Что он делал все это время?
— Он лежал на спине рядом со мной. Не сопротивлялся. Думаю, он уже был без сознания из-за такого количества виски. — Бритт вздохнула, снова взглянула на Рейли. — Следующее мое воспоминание: я проснулась утром и подумала, что такого жуткого похмелья у меня никогда еще не было, но я ничего не помнила до сегодняшнего визита к генеральному прокурору, пока Фордайс не открыл дверь этому ублюдку.
— Раньше ты говорила, что, когда проснулась, Джей лежал на боку спиной к тебе.
— Наверное, когда я вырубилась, они прижали подушку к его лицу, а потом все представили как ссору пьяных любовников, закончившуюся убийством.
Бритт выключила видеокамеру, но оставила ее на подзарядке.
Больше всего на свете Рейли хотелось сейчас вернуться в дом Фордайса и растереть в порошок обидчиков Бритт, но это, конечно, было бы глупостью. Теперь им необходимо вывести Фордайса на чистую воду, сделать его предательство достоянием гласности прежде, чем Фордайс уничтожит их самих. Но как это осуществить? Марка и номера их машины известны. У них всего несколько минут форы.
Подручные Фордайса, а их, по меньшей мере, четверо, только и ждут команды. Они наносят внезапный, смертельный удар, а затем растворяются без следа. Им хватило нескольких часов, чтобы спланировать и идеально провести казнь Джея.
Да и они были бы уже мертвы, если бы Бритт не узнала охранника и не среагировала бы так быстро. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит. Фордайс может выдумать любую версию их смерти, и ему поверят. Скажет, например, что они напали на него и ему пришлось защищаться. Убийство в целях самообороны. Или что они ему угрожали, а когда он попытался защитить себя, сбежали. Их больше никто не видел? Ну а он тут при чем?
Какую бы историю Фордайс ни сочинил, она будет принята безоговорочно. Их разговоры с Кэнди и Патом Уикемом Младшим лишь подтвердят, что они настроены агрессивно и пытаются отомстить всем, кого навязчиво считают виновными в своих бедах. Предположат, что у них развилась паранойя, и, когда они ворвались в дом генерального прокурора, они уже совсем потеряли рассудок.
Может, когда они погибнут или просто исчезнут, Льюис Джоунз почует неладное и даже пошумит немного, начнет задавать вопросы. Как и Делно Пикенз. Но кто им поверит? Неонацисту, отцу преступника и поджигателя, и немытому старому отшельнику, прозябающему на лесном болоте.
Если Рейли и Бритт сгинут, отчеты о пожаре в полицейском участке и всех связанных с ним смертях затеряются в полицейских архивах. Никто никогда не узнает о потрясающем издевательстве над правосудием, а Джордж Магауан и Кобб Фордайс останутся безнаказанными.
Рейли затрясся от гнева и, вцепившись в руль, напомнил себе, что он пока еще жив. Может, ему недолго осталось, но, мчась по узкой дороге, он решил, что — как бы высокопарно это ни звучало — будет сражаться за справедливость до последнего вздоха.
Без револьвера, вооруженный лишь видеозаписью, которая, как верно заметила Бритт, вряд ли послужит в суде доказательством вины генерального прокурора. Но это все, что у них есть, и надо извлечь из признания Фордайса максимальную выгоду.
— Ты можешь сделать копию?
— Мне нужно две камеры, и видеозапись дублируется только в режиме реального времени. У меня нет второй камеры и…
