Никита Филатов - Прощальный поклон капитана Виноградова (сборник)
– Присаживайтесь, Иван… э-э?
– Иван Тарасович. – Своеобразный российско-украинский говорок лучше всяческих документов выдавал в нем уроженца и жителя черноземного приграничья.
– Чем могу помочь?
– Мне казалы, шо вы зараз расследуете дило об убийстве Олеси?
– О смерти, – осторожно поправил посетителя помощник прокурора. – Пока нет оснований полагать, что…
– Об убийстве, – с неожиданной твердостью повторил Иван Тарасович.
– Вот как? Слушаю! Может, чайку?
Поначалу посетитель выглядел настороженным. Но серебряные погоны и неподдельная человечность молодого помощника прокурора быстро сломали между ними присущий всем бывшим гражданам СССР ледок недоверия к представителям власти.
А под самый конец разговора Лукашенко достал откуда-то из-за пазухи упакованную в газеты и полиэтилен папку.
– Це – вам!
– Что это такое? – поднял брови хозяин кабинета. Он был с детства довольно брезглив, а пакет оказался немного влажен и хранил в себе тепло чужого немытого тела.
– Дочка-покойница наказала: если что, передай в надежные руки.
– А что это?
– Якись бумаги… Вона казала – дорогого стоять!
– Спасибо, Иван Тарасович, – с чувством поблагодарил молодой человек. – Итак? Может, еще чайку?
До того, как они на прощание пожали друг другу руки, помощник прокурора узнал от посетителя массу полезных и важных вещей.
Во-первых, о том, что сам Лукашенко-старший в пакет не заглядывал. И что покойная Олеся давно уж с отцом особо не откровенничала – а когда уехала в Петербург учиться, так и вообще.
Потому что пил Иван Тарасович – вот беда!
Пил и раньше, не больше других, но с тех пор, как умерла жена, сорвало его с тормозов окончательно: без работы остался, один-одинешенек, даже телевизор отнес на барахолку…
Последний раз вернулась Олеся в родной городок неожиданно. Какая-то нервная, злая – и без денег почти.
Целыми днями сидела дома – только и выходила что в магазин да на почту, звонить по междугородному… Привела потихоньку в порядок квартиру, за отца принялась. Поначалу ругань стояла, крики… Не без этого! Но постепенно, холодными пустыми вечерами, начало восстанавливаться между ними то далекое, утраченное много лет назад чувство родственной близости.
– Жаль, не успел! – всхлипнул на половине фразы Иван Тарасович.
– Да вы попейте водички-то… – кинулся к посетителю помощник прокурора.
Но тот уже справился с собой и продолжил.
Деньги появились в доме как-то внезапно. Отец даже не понял – откуда, сколько… Но очень много.
Поначалу на все расспросы Олеся отвечала то шуткой, то грубостью – и только злая смешинка угадывалась в уголках ее красивых южнорусских глаз.
Потом, так же внезапно, как приехала, засобиралась обратно, в Петербург: дескать, хорошенького понемножку. Каникулы кончились, пора за дело приниматься!
А перед самым отъездом, в последний уже вечер, когда оба уже изрядно выпили на дорожку, Олеся расплакалась. Проклинала все какого-то первопечатника, мафию книжную, иностранцев и жизнь свою, сломанную навсегда.
К сожалению, в полупьяном сознании Лукашенко-старшего мало что осталось от их последнего разговора. Твердо он понял только одно – дочь боится. Боится какого-то Андрея Марковича, который может все и второй раз уже не простит.
И надо было бы отцу остановить ее, не пустить, но…
– Не казните себя, – успокоил посетителя молодой человек в серебряных погонах. – Итак, а это? – Он показал на полиэтиленовый пакет перед собой.
– Это она тогда и оставила. Чтобы, дескать, отдал в надежные руки, если что случится.
– А если бы не случилось?
– Тогда, сказала, пришлет из Питера телеграмму. И велит, что делать.
…Ивана Тарасовича собирались убить еще на вокзале. Но не успели – это только в дурных детективах просто, а по-настоящему подготовка и организация мероприятий подобного рода требует массы времени и затрат.
Поэтому его перехватили только в поезде – скором, фирменном, но таком же грязном и громыхающем, как весь доставшийся странам Содружества по наследству вагонный парк. Организовали случайное знакомство: тамбур, сигаретка, по сто пятьдесят граммчиков. Потом еще по соточке, потом еще… На всякий случай, прежде чем выкинуть на ходу под насыпь, Ивану Тарасовичу проломили голову.
– Все в порядке? – полюбопытствовал у вернувшихся из «командировки» сотрудников начальник Службы безопасности.
– Нет проблем! – доложили специалисты.
И только значительно позже всем им пришлось убедиться, что это не так.
Но тогда казалось – все уже позади.
Документы, которыми пыталась шантажировать господина Удальцова бывшая издательская «секретутка», вернулись к их законным владельцам. Сама неудачливая провинциалка скоропостижно скончалась в гостиничном номере – и ни замотанный заявлениями уголовный розыск, ни надзирающая за ним прокуратура не усмотрели в этом огорчительном факте ничего, кроме несчастного случая. А вслед за дочерью в мир иной отправился и ее непутевый отец: видимо, выпал в обычном своем пьяном безобразии под колеса поезда.
И – тишина… Все утихло.
Во всяком случае, люди, посланные через некоторое время на родину Лукашенко, подтвердили: Иван Тарасович домой так и не вернулся, никто о нем ничего не слышал.
Ну и ладно, решил начальник Службы безопасности, баба с возу – кобыле легче! Видать, заморозили неопознанный труп мужика в каком-нибудь захудалом районном морге, на половине пути между Санкт-Петербургом и солнечным городом Киевом.
Прошел год – без малого.
А потом громыхнуло.
Вместе со стеклами офиса на улице Павловича моментально и вдребезги разлетелось с огромным трудом восстановленное спокойствие его обитателей.
Господи, да откуда они все свалились на голову Андрея Марковича?
Настырный милиционер из уголовного розыска со своими никому не нужными воспоминаниями и домыслами… какая-то хитрая шпионская аппаратура в машине под окнами.
Потом уже – неизвестно зачем и откуда явившийся адвокат с неприметной фамилией Виноградов, его загадочные покровители, тот вечерний позор с мордобоем. Татьяна, которую не пожалели…
Бегство Нечаева. Большой Дом на Литейном проспекте… Не говоря уже о «покойном» Иване Тарасовиче, почему-то решившем разгуливать среди бела дня с динамитом под окнами господина Удальцова.
Все это никуда не годилось. Просто – ни к черту!
– Вы меня поняли?
– Конечно, Андрей Маркович.
– А вы? Вам ясно?
– Да. – Помощник прокурора поднялся со своего места и втянул живот. – Будет сделано все возможное.
– Надеюсь, – поморщился генеральный директор. – Мы тут еще немного побеседуем, а вы идите… Вызову!
И повернулся к начальнику Службы безопасности:
– Распорядитесь, чтобы его незаметно проводили. Через запасной выход…
Разговор был продолжен чуть позже, в собственном кабинете господина Удальцова.
– Очень любознательный молодой человек.
– К чему вы это?
– Много знает. И молчать не будет, если что.
На этот раз Андрей Маркович не стал спорить со своим ангелом-хранителем. Отмахнулся:
– Поступайте как знаете. Вам виднее!
– К сожалению, пока без него не обойтись. Но…
Господин Удальцов без нужды переложил на столе накопившиеся за последнее время бумаги издательства:
– Господи, столько дел неотложных, а тут… Может, мы зря паникуем?
– А мы и не паникуем, – выразительно глянул начальник Службы безопасности. – Вы доложили наверх?
Андрей Маркович поднял глаза к потолку и кивнул:
– Доложил. Там озабочены. И очень недовольны!
– Обещали помочь?
Господин Удальцов ничего не ответил, и собеседнику стало ясно – рассчитывать теперь придется только на себя. Очевидно, шеф его со страху наплел хозяевам, что все под контролем. И что люди его справятся сами, что проблема хотя существует, но не стоит выеденного яйца…
– Видимо, следует исходить из того, что материалы, которые этот сукин сын забрал с собой, уже в Большом Доме?
– Скорее всего.
– Кстати, вы уже побеседовали с негодяем, который работал на Студента?
– Да. – Ноздри майора-отставника нехорошо дрогнули.
– Ну и как?
– Он сначала пытался обманывать, но потом перестал.
– Ненавижу предателей… Что же, во всяком случае, благодаря этой истории мы хотя бы вычислили крысу, торговавшую нашими секретами. Верно?
– Верно. Кстати, он получил за это полторы тысячи долларов!
– Хорошие деньги. Но теперь, наверное, жалеет?
– Уже нет. Он уже ни о чем не жалеет.
Андрей Маркович встал и прошелся по кабинету. Потом сокрушенно покачал головой:
– Сколько крови… Зачем? Почему?
– Это вы у меня спрашиваете? – удивился начальник Службы безопасности.
