Николай Леонов - Мы из российской полиции
Они прошлись перед Букингемским дворцом, по своей архитектуре чем-то напоминающим питерский Эрмитаж, заглянули в Британский музей, постояли перед Вестминстерским аббатством с его часами на башне, которую иностранцы ошибочно зовут Биг-Беном. Как пояснил Алексей Юрьевич, Биг-Бен – это колокол часов, а не что-то другое.
Дальше все уже начало путаться в памяти, как картинки калейдоскопа, – Тауэр и Тауэрский мост с высящимися над ним двумя квадратными островерхими башнями, собор Святого Павла, взглянув на который Крячко тут же съехидничал:
– Опа! Что-то похожее мы уже видели в Риме. Лев, помнишь? Они его не оттуда «слизали»?
Под конец экскурсии уже не осталось сил, чтобы подняться над Лондоном на самом большом в мире колесе обозрения – высотой в сотню метров с большущим «гаком», полюбоваться рыбами в океанариуме, спуститься в ставшие музеем многовековой давности подземелья, тянущиеся под городом вглубь и вширь…
Впрочем, несмотря на усталость, «под занавес» экскурсии опера не могли не заглянуть на знаменитейшую Бейкер-стрит, в дом-музей Шерлока Холмса. Правда, Стас, отчего-то преисполнившийся скептического сарказма, и тут не смог не съязвить, взирая на восковые фигуры Холмса и Ватсона:
– Это что за папуасы? Не, мужики, наши Ливанов с Соломиным – супер. Эти им и в подметки не годятся.
Когда они вышли на улицу, совершенно спокойным, будничным тоном Смирнов негромко уведомил:
– Вообще-то, друзья мои, с некоторых пор за нами таскается «хвост»…
– Ну да, он еще на Тауэрском мосту увязался, – согласился Гуров.
– А, это такой небритый араб в джинсах с подтяжками поверх футболки? – хохотнул Крячко. – Там, по-моему, следом еще и какая-то тачка маячит, вроде бы ищет, где припарковаться.
Алексей Юрьевич тихо рассмеялся и, крутнув головой, сдержанно констатировал:
– Ну, парни! Все больше и больше убеждаюсь в том, что не зря Орлов упирался, не желая отпускать вас со мной. Что будем предпринимать?
– Наверное, стоит воспользоваться вашим знанием Лондона, – деловито определил Лев, в стекле большой витрины поймав краем глаза силуэт шпика, который, профессионально маскируясь за прохожими, по-прежнему следовал за ними. – Сейчас уводим его с собой в какой-нибудь глухой закуток, там берем в оборот и выясняем, кто он и чего ему надо.
– А вы уверены, что его удастся «разговорить»? – усомнился Смирнов.
– Заговорит, и еще как заговорит! Как канарейка защебечет! – с оттенком веселого злорадства заверил Стас.
Не без подсказок Алексея Юрьевича опера нашли небольшой магазинчик кухонных принадлежностей. Немного поприценивавшись на относительно внятном английском, Гуров купил полуметровой длины кортикоподобный кухонный «найф» с угрожающе поблескивающим острым лезвием. Выйдя из магазина с длинным бумажным свертком, опера и их подопечный продолжили свой дальнейший путь.
Сетуя на то, что за последние годы, хоть и не радикально, но в Лондоне кое-что все же поменялось, Смирнов долго выбирал достаточно глухое, безлюдное место. Наконец они оказались на задворках какого-то помпезного здания, где в окружении аккуратного ограждения из фигурных железобетонных стенок тянулся ряд мусорных контейнеров, не в пример своим российским собратьям – не мятых, окрашенных в светлые тона, с какими-то надписями.
Общим решением засаду решено было устроить именно здесь. Укрывшись за стенкой, трио путешественников затаилось, поджидая соглядатая. Ждать пришлось недолго. Озираясь и осторожно ступая, тот появился менее чем через минуту. Поняв, что те, за кем до сего момента он столь успешно следил, бесследно исчезли, шпик растерянно остановился, не зная, куда ему податься теперь. Его сообщники на автомобиле, подстраховывавшие до недавних пор, с этой стороны сюда проехать не смогли и остались где-то далеко позади, ожидая его звонка.
Размышления соглядатая прервало внезапное появление прямо перед ним тех, кого он считал безнадежно потерянными. Только теперь он понял, что испытывает охотник, который волей случая внезапно поменялся ролями со своей добычей. К его безграничному изумлению и крайнему испугу, русские – а он знал, что это русские, – не говоря ни слова, бесцеремонно схватили его за руки. Шпик, не успев даже пикнуть, вдруг оказался в совершенно глухом закоулке. К нему сбоку приблизился еще один русский – седой мужчина со строгим, изучающим взглядом. Слежка именно за ним и была главной составляющей его задания, полученного от Босса.
Дернувшись в надежде вырваться, шпик понял – не удастся. Даже будучи физически не слабым от природы, в живых тисках этих двоих крепышей он чувствовал себя воробьем, попавшим в когти сразу двух хищных ястребов. А те и впрямь, хищно глядя на него, о чем-то говорили по-русски. И хотя он не понимал ни слова, было понятно и без перевода – дела его плохи.
– А ну-ка, спусти с него штаны! – скомандовал крепыш повыше ростом.
Не понимая ни слова из того, что сказал этот русский, соглядатай замер в ожидании. Тот, что пониже ростом и пошире в плечах, неожиданно сорвал со шпика джинсы, открыв все то, что было скрыто ими до сего момента.
– Ай-м нот гей! Ай-м нот гей! (Я не гей! Я не гей!) – испуганно залепетал соглядатай, прижимаясь голым задом к холодной бетонной плите.
– Уи из олсоу нот гей… – с безграничной иронией уведомил приказавший оставить его без штанов. – Алексей Юрьевич, переводите, наверное, вы. А то с моим знанием английского можно или спросить не то, что хотел, или понять не так, как он ответил.
Тем временем крепыш пониже, не спеша, почти торжественно развернул до этого торчавший у него под мышкой фирменный яркий бумажный сверток магазина «Нью Барлоу». Увидев в его руках длинное блестящее лезвие ножа, скорее всего, острого как бритва, шпик затрепетал и затрясся. А тот, полюбовавшись бликами света на полированной стали, неожиданно приставил острие к паху соглядатая и что-то сказал седому. Согласно кивнув, тот выдал на чистейшем английском:
– Сударь, эти джентльмены ставят вас в известность, что если вы не соблаговолите ответить на наши вопросы, то будете иметь удовольствие попробовать на вкус собственные гениталии. Не забывайте, что мы – русские. Или вы о нас не наслышаны?
Если бы! От своих наставников соглядатай о русских знал очень и очень многое. Те, не жалея красок, расписали ему низменность инстинктов безжалостных русских, способных явить звериную жестокость и немыслимую бесчеловечность. Ведь это они, эти страшные русские, – причина всех бед, происходящих в мире. Когда-то именно они напали на беззащитную Германию, оккупировав половину ее территории, убив миллионы человек и обесчестив всех без исключения тамошних женщин. А еще они злодейски сбросили атомные бомбы на бедных мирных японцев… Стоит ли и от этих троих ждать хотя бы капли милосердия? Недаром великий аятолла Хомейни когда-то сказал: «Англия хуже Америки, Америка хуже Англии, а Россия хуже их обоих, вместе взятых». И вот теперь он в руках этих кошмарных монстров, в сравнении с которыми граф Дракула – сущий младенец…
– Есс, есс! – торопливо закивал шпик, чувствуя, как в его животе что-то нудно заворочалось, словно он, покушав испорченного плова, запил его протухшим айраном.
Соглядатай поспешил сообщить, что готов на самую полную откровенность, только бы не шелохнулось лезвие ножа, неприятно холодящее его беззащитную плоть и способное в один миг лишить его мужского естества.
– Кто заказчик слежки и какова ее цель? – жестко спросил седой, наводя на него объектив видеокамеры сотового телефона.
Преданно заглядывая ему в глаза, шпик в подробностях рассказал, что шпионить за тремя русскими ему приказал господин Керим, лидер одной из лондонских ближневосточных диаспор. Цель слежки – выявить, куда и зачем они ездят, где и с кем встречаются. По мере возможности записать разговоры при помощи специального устройства. Господин Керим – очень влиятельный и властный человек, к тому же чрезвычайно богатый. Его дом – один из самых больших на той улице, где селятся преимущественно правоверные. Кроме того, он знаком с каким-то очень большим человеком, который столь велик, что того смело можно назвать эмиром эмиров, султаном султанов, царем царей. Имени «царя царей» соглядатай не знал, но был наслышан, что его власть, по сути, безгранична.
– Это он про Бен Ладена, что ли? – пренебрежительно хмыкнул Крячко, внимая повествованию шпика в переводе Алексея Юрьевича.
– Нет, нет, почтенный Усама очень дружен с господином Керимом, однако они оба исполняют волю Величайшего! – с трепетным пиететом пояснил соглядатай.
Порасспрашивав о том, как и где можно было бы найти Керима, каковы его деловые и иные контакты, уточнив те или иные детали услышанного, Смирнов отключил видеосъемку и, вопросительно посмотрев на замершего в ожидании шпика, спросил у оперов:
– Ну и что с ним будем делать? Наверное, отпустим?
