Питер Джеймс - Мертвое время
Рой Грейс всегда питал слабость к часам, хотя большинство тех, которые ему нравились, находились за пределами его финансовых возможностей.
Высокие, от пола до потолка, витрины, разделялись на секции по брендам; отдельные застекленные шкафы стояли по всему залу. В ближайшем из них Грейс разглядел от руки заполненные ценники — цифры с многочисленными нулями.
Из-за стола в дальнем конце зала поднялся пожилой, около семидесяти, мужчина.
— Доброе утро, джентльмены. Чем могу помочь? — Приятный голос с легким акцентом мог принадлежать образованному джентльмену старой школы.
Пат Лэниган показал полицейский жетон.
— Мне нужен мистер Туркан. Мистер Аттила Туркан.
— Он перед вами.
— Детектив Лэниган. Я уже звонил вам, предупреждал, что мы заглянем.
— Вы очень удачно попали, джентльмены, — как видите, у нас сегодня тихо.
День выдался теплый, и хозяин магазина был в легком синем в белую полосочку пиджаке и белой рубашке с элегантно повязанным сине-белым шелковым галстуком. Выглядел он для своих лет вполне достойно. Короткие, элегантно подстриженные седые волосы изрядно поредели, тонкие, аккуратные усики придавали ему вид, как показалось Грейсу, дамского угодника, чем-то напоминающего актера Омара Шарифа.
— Со мной детектив-суперинтендент Рой Грейс из английской полиции, — продолжал Пат Лэниган. — Полиция Нью-Йорка помогает его группе в расследовании, где помимо прочего фигурируют украденные карманные часы, редкие и весьма дорогие.
— Мы пришли к вам за помощью, — подхватил Рой Грейс. — И только. Мы ни в чем вас не обвиняем. — Он моргнул от боли — яркий верхний свет ударил в усталые глаза — и отступил на пару шагов в сторону.
Хозяин магазина немного расслабился, но по-прежнему чувствовал себя не вполне комфортно.
— Не желают ли джентльмены выпить по чашечке турецкого кофе?
— Боюсь, у нас слишком мало времени, — ответил Лэниган.
— Прежде чем купить какие-то часы, я должен быть на сто процентов уверен в их подлинности. На сто процентов, понимаете? — На столе зазвонил телефон, но мистер Туркан не обратил на это никакого внимания.
— Именно на этом вы и построили свою репутацию, — заметил Лэниган.
— Вот именно. Меня знают во всем мире. Я предлагаю самые лучшие цены, у меня самые лучшие часы — мне все доверяют. Расскажите, о каких именно карманных часах идет речь?
— «Патек Филип» 1910 года.
Мистер Туркан понимающе кивнул:
— По-моему, оповещение относительно этих часов уже прошло некоторое время назад. Ни один уважающий себя дилер связываться с ними не станет.
— Именно в этом и состоит наша проблема, — сказал Рой Грейс. — Человека, у которого, как мы полагаем, находятся сейчас часы, зовут Имон Поллок, хотя он пользуется и другими именами. — Он достал и показал Туркану фотографию. — Знаете его?
Несколько секунд хозяин магазина внимательно рассматривал карточку — все это время Грейс пристально наблюдал за его глазами, — потом покачал головой:
— Извините, нет. Никогда раньше не видел.
Он говорил правду.
— Полагаю, в Нью-Йорке есть люди, которые могут и не проявить такой же щепетильности, если им предложат ценный экземпляр? — спросил суперинтендент.
Туркан рассмеялся:
— Такие, разумеется, есть, но я их не знаю.
— Даже по репутации?
— Это не мой мир. Я, как выражаются на современном жаргоне, в этом пространстве не обитаю. — Мистер Туркан усмехнулся, и Грейс заметил, как блеснули золотом его зубы. — Ничем не могу вам помочь. Поверьте, мне очень жаль. — Он посмотрел на Лэнигана. — Если вы дадите мне номер вашего телефона и если этот мистер Поллок зайдет сюда, я сразу же и с удовольствием вам позвоню.
Детектив протянул ему свою карточку:
— В любое время дня и ночи.
Вернувшись в машину, Рой Грейс перечеркнул на карте кружок, которым был обведен «Секондс-хенд». За последние сорок минут этот был третьим из длинного списка дилеров — как вполне уважаемых, так и не очень, — составленного Перегрином Стюартом-Симмондсом в Англии и двумя нью-йоркскими полицейскими из отдела тяжких преступлений.
Гай Батчелор и Джек Александер с детективами Китом Джонсоном и Линдой Блэнксон проверяли других дилеров. Грейс уже собирался связаться с ними и узнать, нет ли новостей, когда позвонила Клио.
— Дорогой, Хамфри не просыпается, — испуганным голосом сообщила она.
— То есть как это?
— У нас здесь уже полчетвертого, а он весь день проспал в своей корзине. Я уже беспокоюсь.
Хамфри всегда просыпался раньше всех в доме и, если обнаруживал, что дверь в спальню открыта, забегал и стягивал со спящих хозяев одеяло. Так долго пес никогда не спал. Первое возможное объяснение — заболел. Но Грейс всегда верил в принцип «бритвы Оккама», согласно которому наиболее вероятное объяснение обычно и бывает правильным. Прошлой ночью кто-то пытался забраться в их дом. Теперь их пес разоспался дольше обычного. Скорее всего, два этих события как-то связаны.
— Дыхание нормальное?
— Храпит.
— Дорогая, это может быть очень важно. Ты не могла бы показать его ветеринару?
— Конечно, и оставить Ноя одного в доме?
— Да, научи его пользоваться пылесосом и стиральной машиной. Послушай, я не шучу. Хамфри могли чем-то усыпить, но, пока организм не вывел эту дрянь, нужно взять анализы. Если у тебя не получается, я попробую договориться с полицейским кинологом.
— Ты бы очень мне помог.
— Хорошо, предоставь это дело мне. Я перезвоню.
— Ты ведь будешь дома уже утром.
— Несомненно. Мне уже заказали билет.
— Я боюсь.
— Не надо, милая. Дом надежно патрулируют, и у ворот должен быть полицейский. К тебе уже приехал кто-нибудь?
— Да. Милая женщина, зовут Линда Бакли.
— Хорошо, теперь тебе будет легче. Как Ной?
Телефон пискнул — входящий вызов.
— Ной в полном порядке. Он сейчас занят. Сам знаешь чем.
Грейс усмехнулся. Телефон продолжал пищать.
— Мне звонят, дорогая. Люблю тебя.
— Я тебя тоже.
Он переключился на входящий.
Гленн Брэнсон звонил из морга, где присутствовал на вскрытии Эмиса Смолбоуна.
— Есть кое-какие новости, Рой. От Алека Дэвиса. Ты прав, смышленый паренек.
Молодого детектива-констебля Алека Дэвиса Грейс привлек в свою команду несколько месяцев назад, увидев в нем задатки детектива с большим будущим.
— Рассказывай.
— В субботу ночью имело место проникновение со взломом в фирму по недвижимости, «Рэнд и Ко». Именно они и занимались соседним с Клио домом. Дэвис связался с ними и узнал, что пропала только одна вещь. Угадай, что именно. Готов?
— Готов.
— Запасные ключи от дома… Чеза Эмиса Смолбоуна.
— Насчет того, кто и зачем это сделал, предположения есть?
— Не только предположения. В офисе найдены отпечатки обуви, и я только что получил результат анализа от Хейдна Келли, сравнивавшего их с отпечатками, обнаруженными в доме Смолбоуна. Совпадение полное.
Грейс ненадолго задумался: и что бы это могло значить?
— Если Келли прав, то получается, что кто-то обзавелся ключами от дома Эмиса Смолбоуна, а потом проник туда. В ту же самую ночь, когда Смолбоун свалился с крыши?
— Для старичка ты еще неплохо соображаешь.
— Иди к черту. Итак, он упал или его столкнули?
— Я подумал, что это ты сам будешь решать.
110
По лицу Имона Поллока катились крупные капли пота. Весь его средиземноморский загар внезапно сошел, и кожа приобрела болезненно-бледный оттенок. Трясясь от ужаса, он смотрел в дуло направленного на него револьвера и горящие гневом глаза старика.
— Папа! — Лукас Дейли поднялся из кресла. — Опусти эту штуку.
— Опущу, когда покончу с этим мешком дерьма, — ответил Дейли-старший, потрясая револьвером перед Поллоком. — А теперь сядь.
Лукас колебался.
— СЯДЬ!
— Папа!
Гэвин Дейли спустил курок. В тесном помещении выстрел прозвучал едва ли не громче удара грома. Пуля разорвала столешницу в паре футов от того места, где стоял Лукас, раскидала щепки и ушла в ковер.
В наступившей за этим тишине все четверо замерли, на мгновение оглушенные. В воздухе запахло кордитом.
— Я сказал сядь! — прошипел старый антиквар.
Лукас сел.
— Гэвин! — заговорил, придя в себя, Джулиус Розенблаум. — Какого черта…
— Весь ущерб будет оплачен, Лукас. Ты должен понять, что здесь происходит.
— Господи, Гэвин! Если тебе нужно с кем-то посчитаться, делай это, пожалуйста, в другом месте.
Тяжело опираясь на палку, старик сделал шаг вперед и ткнул в Поллока револьвером.
— Дядя этой крысы убил моего отца. — Он направил дуло на Лукаса. — А этот, еще один мерзавец, к несчастью, мой сын. Ради часов они убили мою сестру.
