Патриция Корнуэлл - Вскрытие показало…
Мы также обсудим последние события. Люси испытала шок. Каким-то чудом девочка проснулась, только когда Марино начал стрелять. Люси знала: ее тетю чуть не убили.
Девочка знала также, что убийца проник в дом через окно в кабинете, закрытое и все же не запертое — она же и забыла его запереть несколькими днями раньше.
Маккоркл обрезал провода сигнализации снаружи, забрался в дом через окно на первом этаже, прошел в метре от комнаты Люси и бесшумно поднялся по лестнице. Откуда он узнал, что моя спальня на втором этаже?
Наверняка следил за моим домом — другие объяснения мне в голову не приходили.
Нам с Люси было о чем поговорить. Я нуждалась в этом разговоре не меньше, чем моя племянница. Надо будет отвести ее к хорошему детскому психологу. А может, и самой сходить к психотерапевту.
В аэропорт нас везла Эбби. Подрулила прямо к воротам, развернула машину и грустно улыбнулась.
— Хотела бы я поехать с вами…
— Поехали, — от души предложила я. — Правда, мы будем очень рады. Я проведу в Майами три недели. Телефон моей мамы у вас есть. Как освободитесь, прыгайте в самолет, и мы отлично повеселимся.
У Эбби заверещал пейджер. Она потянулась убавить звук, попутно смахнув слезу.
Конечно, она не приедет. Ни завтра, ни послезавтра, ни послепослезавтра.
Не успеет наш самолет оторваться от земли, как Эбби сядет на «хвост» какой-нибудь «скорой помощи» или полицейскому фургону. Погоня за новостями — ее жизнь. Добывать сенсации для нее — все равно что для обычных людей дышать.
И все же я очень многим обязана Эбби.
Тернбулл добыла доказательства того, что именно Эмберги взломал базу данных. Было установлено, что звонок поступил из его дома. Взломщиком оказался спецуполномоченный — у него дома был компьютер с модемом.
Видимо, в первый раз Эмберги взломал базу данных, просто чтобы проверить, как я работаю. Наверное, просматривая дела об удушениях, он наткнулся на несоответствие между данными по делу Бренды Степп в компьютере и в статье Эбби. И понял, что мои сотрудники не могли быть повинны в утечке информации. Но ему так хотелось сделать козлом отпущения именно меня, что он внес соответствующие изменения в базу данных.
Затем Эмберги умышленно набрал нужные команды, дабы создалось впечатление, будто кто-то пытался найти информацию по делу Лори Петерсен. Он хотел, чтобы мои сотрудники обнаружили попытку взлома буквально за несколько часов до злополучного разговора в присутствии Таннера и Билла.
Дальше — больше. Эмберги вошел во вкус. Ненависть застилала ему глаза, и, увидев ярлыки в папке по делу Лори Петерсен, он не смог обуздать себя. Сколько я ломала голову над таинственным исчезновением незаполненных ярлыков! Я думала, их украли, когда Билл уронил с колен папку и бумаги разлетелись по конференц-залу. Однако я твердо помнила, что Билл и Таннер сложили бумаги точно по порядку. А дело Лори Петерсен вообще не попало им в руки, потому что в это время его как раз изучал Эмберги. Он воспользовался ситуацией и потихоньку прихватил ярлыки. Позже он вышел из кабинета системного администратора вместе с Таннером, но задержался в морге — якобы ему понадобилось в туалет. А на самом деле Эмберги оставил на предметных стеклах собственные мазки.
Это была его первая ошибка. Затем последовала вторая — он недооценил Эбби. Она рассвирепела, узнав, что некто с помощью ее репортажей пытается сломать мою карьеру. В принципе Эбби было наплевать, моя карьера под угрозой или чья-то еще, — просто ей претила мысль, что ее используют. Тернбулл одержимая, она не потерпит лжи и несправедливости. Действия Эмберги она расценила как измену Родине. А в гневе Эбби страшна.
Мисс Тернбулл отправилась к Эмберги. Эбби уже подозревала его — она сама мне призналась, что именно Эмберги как бы невзначай предоставил ей доступ к информации о перепутанных ярлыках. Отчет из отдела серологии лежал у него на столе — вместе с заметками, сделанными якобы для себя, вроде «нарушена цепочка доказательств» или «результаты этих тестов не совпадают с результатами предыдущих». Эмберги вышел из кабинета, оставив Эбби за своим знаменитым китайским столом, — вышел буквально на минутку, однако этой минутки опытной журналистке за глаза хватило, чтобы прочитать записи в блокноте спецуполномоченного.
Ход мыслей Эмберги был ясен. О том, как он ко мне относится, знали все. А Эбби была далеко не дура. Она пришла в ярость и в прошлую пятницу утром явилась к Эмберги, чтобы сообщить ему о взломе базы данных.
Эмберги начал вилять, притворился, что опасается, как бы Эбби не написала обо всем этом статью, хотя на самом деле он предвкушал мой позор. Чуть ли слюной не исходил от нетерпения.
Эбби же охладила его пыл, заявив, что одного взлома базы данных для обличительной статьи недостаточно. «Вот если бы попытка взлома повторилась, доктор Эмберги, мне пришлось бы написать и о ней, и о других свидетельствах халатности. Люди должны знать, что конкретно прогнило в главном офисе отдела судмедэкспертизы», — сказала она.
И вторая попытка не заставила себя долго ждать.
Она не имела отношения к будущей статье, потому что в компьютер влез отнюдь не убийца. Нет, приманка была рассчитана на спецуполномоченного, и он на нее попался.
— Кстати, — сказала Эбби, когда мы доставали вещи из багажника, — мне кажется, со стороны Эмберги проблем больше не возникнет.
— Горбатого могила исправит, — возразила я, взглянув на часы.
Эбби хитро улыбнулась, словно знала некий секрет.
— Не удивляйтесь, Кей, если не застанете спецуполномоченного в Ричмонде, когда вернетесь.
Я не стала приставать с расспросами.
У Эбби накопилось на Эмберги достаточно компромата. Кто-то же должен нести ответственность, раз до Билла ей не добраться.
Болц звонил мне вчера: выразил радость по поводу моего доброго здоровья после всего произошедшего. О собственных «подвигах» он и словом не обмолвился, а я не стала на них намекать, когда Билл произнес:
— Пожалуй, нам не стоит больше встречаться, Кей. Я долго думал и решил, что наши отношения бесперспективны.
— Ты прав, Билл, — согласилась я и сама удивилась своему ощущению — будто гора с плеч свалилась. — Совершенно никакого будущего.
Я крепко обняла Эбби.
Люси вела неравную борьбу с огромным розовым чемоданом.
— Вот черт, — бурчала моя племянница, — в мамином компьютере один только «Ворд». Ни базы данных, ничего.
— Мы ведь поедем на пляж. — Я забросила на плечи две сумки и пошла за Люси к стеклянным дверям. — Мы отлично проведем время. А тебе, Люси, вообще надо пока забыть о компьютере, а то глаза испортишь.
— Всего лишь в миле от нашего дома есть магазин, где продают программное обеспечение…
— Люси, думай о пляже. Тебе нужно отдохнуть. Нам обеим нужно отдохнуть. Свежий воздух, солнце и никаких компьютеров. Ты и так две недели безвылазно просидела у меня в кабинете.
Мы продолжали пререкаться, даже предъявляя билеты.
Я поставила сумки на весы, подняла Люси воротник и спросила, почему она без куртки — ведь в самолетах из-за кондиционеров бывает холодно.
— Тетя Кей…
— Ты замерзнешь.
— Тетя Кей!
— Мы еще успеем съесть по бутерброду.
— Я не хочу есть!
— Надо, Люси. До аэропорта Даллеса лететь час, обеда в самолете не будет. Нельзя путешествовать на пустой желудок.
— Ты совсем как бабушка!
-
Patricia Cornwell
POSTMORTEM
Copyright © 1990 by Patricia Cornwell
© Ю. Фокина, перевод на русский язык, 2007
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2013
Издательство Азбука®
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Примечания
1
Аллюзия на американскую комедию с элементами фантастики «День сурка» (1993 г., реж. Г. Рэмис; в гл. ролях — Билл Мюррэй и Энди Макдауэлл), где все события Дня сурка (2 февраля) повторяются раз за разом, и кажется, что следующий день, 3 февраля, не наступит никогда. (Здесь и далее, за исключением специально оговоренных случаев, примечания редактора.)
2
Персонаж пьесы Т. Уильямса «Трамвай „Желание“».
3
Пьеса Т. Уильямса.
4
Трумен Гарсия Капоте (1924–1984) — американский писатель-прозаик.
5
Цитата из романа английского писателя Томаса Гарди (1840–1928) «Тэсс из рода д’Эрбервиллей».
