Уильям Лэндей - Мишн-Флэтс
49
В Паблик-Гарден на островке посреди пруда разыгрались-раскрякались дикие утки. Особенно волновались селезни – вытягивали головы, гонялись друг за другом, молотили крыльями и с громким всплеском ныряли в воду.
Макс Бек сидел на лавочке у пруда, рассеянно жевал сандвич и наблюдал за шумными кряквами. Фольгу от сандвича он сунул под бедро, чтобы ветер не унес. Здесь, в городском идиллическом уголке природы, Бек казался заурядным раздобревшим мужчиной средних лет. С трудом вспоминалось мое первое впечатление от него – скользкий судейский крючок, один вид которого приводит в отчаяние любого человека, мечтающего о справедливом миропорядке.
– Добрый день, мистер Бек, – сказал я.
– А, шериф Трумэн! Спасибо, что пришли. Садитесь. Желаете бутерброд с тунцом?
Я кивнул и взял бутерброд.
– Молодец, – сказал Бек, – не боишься данайцев, дары приносящих.
– Вы тут часто обедаете? – спросил я для поддержания дружелюбного разговора.
– Нет. Обычно я вообще не обедаю. Или некогда, или совесть не велит. – Он с улыбкой показал на свое брюшко. – А вас я позвал именно сюда потому, что хотел поговорить без посторонних.
Утки опять закрякали, забегали.
– Что-то их беспокоит, – заметил я.
– Просто холодает. Они волнуются, пора улетать в теплые края.
Мы какое-то время молча жевали.
– Кто-нибудь знает, что вы здесь, со мной? – наконец спросил Бек.
– Нет. По телефону мы договорились о конфиденциальной встрече. Кстати, вы уж извините, но встреча с вами – это не то, чем я стал бы хвастаться перед своими друзьями-полицейскими.
– Твои друзья в полиции небось считают, что я принадлежу к плохим парням – только потому, что они платят мне как адвокату.
– Адвокат адвокату рознь, – произнес я. – Есть мнение, что вы слишком уж на стороне плохих парней. Так сказать, поклонник сатаны.
Бек ухмыльнулся. Клеймо сатаниста его не пугало. Сатана и иже с ним щедро платят.
– Как бы то ни было, – сказал Бек, – я благодарен вам, что вы пришли. Не будем засиживаться, чтобы нас никто не застукал вместе. Поэтому к делу. Обычно я договариваюсь напрямую с прокурором. Но сегодняшний случай – особый. Мой клиент хочет не просто сдаться властям. Он хочет сдаться лично вам.
– Мне? Почему лично мне?
– Он вам доверяет.
– И напрасно. Ваш клиент сообщил вам, что сегодня ночью он со своим костоломом вломился ко мне в гостиничный номер и приставил мне пушку ко лбу?
Бек отрицательно помотал головой.
– Возможно, сегодня в полиции я не самый большой благожелатель Брекстона.
– Понимаю ваше раздражение. Но я помню, что вы не стали подавать на Брекстона жалобу за нападение в комнате допросов. А ведь вы тогда могли доставить ему огромные неприятности! Однако вы его пощадили. Это сбрасывать со счетов и забывать нельзя.
Я молчал.
– Харолд сказал, что вы помогли вернуть его дочь.
– А, пустяки.
– Для него не пустяки. Шериф Трумэн, бостонская полиция рвет и мечет – они остервенело ищут Брекстона. Но найти его они не должны. Это очень важно. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Нет, не понимаю. По-моему, важно, чтобы они его наконец нашли. Выписан ордер на его арест. Все законно.
– Я не против закона. Просто нельзя допустить, чтобы Харолд попал в лапы бостонской полиции. В этом случае его жизнь гроша ломаного не стоит. Он либо погибнет в камере при загадочных обстоятельствах, либо белые полицейские пристрелят его как собаку где-нибудь в темном переулке – при попытке бегства или за вооруженное сопротивление при аресте. Задним числом ему что-нибудь да пришьют. В Бостоне моего клиента ждет не судебное разбирательство, а расправа. Мне не понравилась его речь. Белые полицейские! Какого дьявола так обобщать! Я, в конце концов, тоже белый и тоже полицейский!
– Кого я в данный момент слышу, – спросил я, – вас или вашего клиента?
– Мы с моим клиентом говорим одним голосом.
– Ага! И вы хотите отрицать, что вы с дьяволом на дружеской ноге!
Бек нахмурился. Он разломил кусок хлеба и бросил его уткам. Те бесстрашно подбежали совсем близко к его ногам и устроили маленькую драчку вокруг добычи.
– Мой клиент попросил передать вам его просьбу, – другим, более официальным тоном продолжил Бек. – Что я и делаю. Раз существует ордер на его арест, он готов сдаться. Но он выдвигает два условия. Во-первых, он сдается именно вам. Во-вторых, его тут же увозят в Мэн – следствие и процесс должны проходить в вашем штате. Оказаться в руках бостонской полиции он не желает ни на день, ни на час, ни на минуту! В этом пункте он настроен решительно – будет так и не иначе.
– А если я не соглашусь, тогда что?
– Тогда его рано или поздно найдет бостонская полиция. И ей он без боя не сдастся. Кто-то пострадает.
– Возможно, Харолд.
– Да, возможно, Харолд. Шериф Трумэн, вам такой вариант кажется приемлемым?
– Разумеется, нет. Вы за кого меня принимаете! Вы всех копов считаете циниками?
– Некоторые копы не вызывают у меня восторженных чувств.
– Причислять меня к выродкам в форме несправедливо!
– Ладно, извините. Мой клиент считает, что некоторые бостонские полицейские намерены от него избавиться. А теперь позвольте вам показать один интересный документ. Думаю, это вам многое прояснит в ситуации.
Бек достал из своего кейса несколько бланков с шапкой окружного прокурора и протянул их мне. На каждой из четырех страничек стоял штамп «Секретно».
На первом листе была указана тема документа: «Соглашение между стороной обвинения и Харолдом Эллисоном Брекстоном».
Не скрою, я был ошарашен.
– Посмотрите в конец, – сказал Бек, – на подписи.
На последней странице стояли росчерки сразу трех работников прокуратуры, начиная с самого высшего.
Подписали:
генеральный прокурор штата,
окружной прокурор Лауэри,
помощник окружного прокурора Данцигер.
– Харолд просил показать этот документ вам. Вы понимаете, что у вас в руках, шериф Трумэн? Это соглашение о сотрудничестве. Подписано среди прочих и Бобом Данцигером. Вы знали, что Брекстон работал на Данцигера?
– Н-нет.
– В этом свете вам не кажется странным предположение, что Харолд взял да убил человека, который только что обеспечил ему иммунитет? Взгляните-ка на этот пассаж. – Бек указал мне абзац на второй странице. – «Применить принцип неподсудности в отношении к его показаниям касательно событий в ночь с 16 на 17 августа 1987 года, когда был убит Артур Траделл». Вы знаете, что означают слова «применить принцип неподсудности»?
– Да. Что бы он ни сказал, давая показания по данной теме, это не может быть использовано против него. Разве что обвинение сумеет доказать, что оно получило ту же информацию из другого, независимого источника. Короче, формальное обвинение в убийстве Траделла с него не снимают, но все сообщенное Брекстоном не имеют права использовать против него в суде.
– Правильно. Однако это гарантийное письмо имеет второй смысл. Тот факт, что Боб Данцигер пошел на соглашение с Брекстоном, однозначно показывает – Данцигер не считал.
Брекстона убийцей Траделла! Никогда прокурор не подарит убийце полицейского юридической неприкосновенности, даже такой ограниченной, как в данном случае! Следовательно, Данцигер хотел использовать Брекстона как орудие для поиска настоящего убийцы.
– Что-то я не понимаю. Если Брекстон не убивал Арчи Траделла, то что он вообще мог сообщить полиции по данному делу?
– Шериф Трумэн, отношения Харолда с полицией весьма и весьма сложны. Он отнюдь не тот монстр, каким его малюют. Он многим детективам помог, и не раз. В том числе и вашему другу Мартину Гиттенсу.
– Брекстон был шестеркой Гиттенса?
– Давайте будем деликатнее и не станем бросаться нехорошими словами. Брекстон был источником информации Гиттенса. И продолжает быть.
– Не верю!
– Спросите самого Гиттенса. Они оба уже много лет работают в Мишн-Флэтс – каждый в своей сфере. И отлично уживаются. Не скажу, что они друзья-приятели. Это лишь деловое сотрудничество: ты – мне, я – тебе. Гиттенс получает информацию. А Брекстон... – Бек не сразу нашел подходящую деликатную формулировку: – А Брекстон получает свободу маневра.
– Свободу маневра! Ловко сказано. То есть, говоря простым языком, Гиттенс его покрывает. Нет, не могу поверить!
– Уж так сразу и покрывает!.. Гиттенс помогает Брекстону избегать неприятных ситуаций. Если готовится полицейский рейд, Гиттенс может своевременно предупредить. Это, кстати, довольно распространенная практика. Сами понимаете, разведка и контрразведка. Обычный шахер-махер.
Надо думать, Бек угадал по моему виду, насколько я потрясен услышанным. Он замолчал и дал мне время прийти в себя.
Я тупо смотрел, как он бросает кусочки хлеба уткам, как те отгоняют от своего обеда наглых голубей.
Наконец Бек решил продолжить беседу:
