Энн Перри - Бомба в Эшворд-холле
– Да, мэм, – ответил служащий мрачно. – Извольте следовать за мной, мэм.
Он пошел по узкому проходу между огромными длинными полками с книгами и подшивками газет, пока не нашел ей свободный столик, после чего сказал, что сейчас принесет газеты.
За соседним столиком сидел молодой человек с угрожающими усами и невероятно усердным выражением лица. Казалось, этот посетитель совершенно поглощен чтением политического памфлета. Он читал настолько внимательно, что казалось, почти не дышал.
С другой стороны расположился пожилой джентльмен военного облика, который злобно поглядел на молодую женщину, словно она вторглась в закрытый мужской клуб, – и, учитывая то, что она задумала, его неудовольствие было более чем обосновано.
Ей принесли газеты, и она поблагодарила служителя очаровательной улыбкой, но понадеялась, что все-таки не настолько очаровательной, чтобы он ее запомнил.
Через четверть часа усердного чтения Шарлотта нашла обе нужные ей статьи. Гораздо труднее было изобрести способ, как незаметно их вырезать. Как ей было известно, делать вырезки из газет в библиотеках – уголовное деяние, карающееся законом. Очень некстати сейчас будет оказаться под арестом и быть сопровожденной в полицейский участок собственного мужа с обвинением в вандализме и самой вульгарной краже!
Шарлотта повернулась к военному джентльмену и улыбнулась ему. Тот смутился и отвернулся. А молодой человек, изучавший революционный памфет, и так не замечал ничего вокруг.
Миссис Питт стала перелистывать газету и вдруг громко чихнула.
Военный джентльмен вздрогнул и неодобрительно посмотрел на нее. Она опять лучезарно ему улыбнулась. Он совсем растерялся, покраснел и стал искать в кармане носовой платок, чтобы высморкаться. Шарлотта вытащила платочек, обшитый кружевом, и протянула ему, улыбаясь еще ярче.
Джентльмен посмотрел на нее с величайшим ужасом, вскочил и выбежал из зала. Тогда молодая женщина очень низко склонилась над газетой, заслонив ее со стороны революционера, и вырезала первую нужную ей статью, а потом и вторую. При этом она дрожала от страха и все ее лицо горело. Шарлотта воровала и прекрасно сознавала, что делает, но другого способа доказать, что она говорит правду, не существовало.
Затем она закрыла огромную подшивку, оставив ее на столе, и оглянулась в поисках служителя. Тот что-то сердито выговаривал пожилой леди в сиреневой шляпке. Нагнув голову, с вырезками и ножницами в сумочке, миссис Питт быстро вышла из читальни, стараясь быть как можно тише и незаметнее и закрыв рот рукой, как будто ей внезапно стало нехорошо.
Служащий сделал было слабую попытку ее остановить, но потом отказался от своего намерения. Возможно, он собирался попросить ее поставить на место подшивку или показать, что она в целости и сохранности, а может быть, просто хотел предложить ей помощь, но «грабительнице» уже не суждено было узнать об этом.
На улице Шарлотта с наслаждением подставила разгоряченное лицо холодному ветру. Однако в сумочке у нее лежали украденные статьи, а мысленно она все еще видела кислое лицо служителя и поэтому чувствовала себя как на иголках. Вспомнив про военного джентльмена, Шарлотта едва не расхохоталась. Ей захотелось припуститься бегом и затеряться среди толпы. Она тихонько хихикнула и пошла как можно быстрее, но так, чтобы не привлекать к себе внимание, а потом увидела кеб, подозвала его и велела везти себя на вокзал.
Было темно и очень холодно, когда Шарлотта приехала в Эшворд-холл и ее встретил уставший лакей. Все обитатели дома, потрясенные и напуганные взрывом, рано улеглись спать. Дом был убран, вымыт и проветрен, но в воздухе все еще стояла постепенно оседавшая пыль, и никакие труды целого отряда горничных с метлами и тряпками не могли скрыть ущерба, нанесенного двери в кабинет. Эту дверь опять водворили на место, но она вся была расщеплена, поцарапана и определенно висела несколько криво.
– Спасибо, – поблагодарила миссис Питт, недовольная собой, так как из-за усталости не помнила, как зовут лакея. А ведь ей называли его имя!
– Вам что-нибудь подать, мэм? – спросил он услужливо.
– Нет, спасибо. Запирайте дверь и ложитесь спать. Я сразу поднимусь наверх.
– Ваша горничная ждет вас, мэм.
– О, да! Разумеется…
Она совсем забыла, что Грейси очень серьезно относится к своим обязанностям горничной при важной светской даме. Но сейчас у Шарлотты не было ни сил, ни решимости рассказать девушке, что история, поведанная ей Финном Хеннесси, совершенно неверна. Да, служанка должна об этом знать, но лучше завтра. Миссис Питт остановилась на лестнице и снова повернулась к лакею.
– Тут все в порядке? – спросила она и снова пожалела, что не может припомнить, как же его зовут.
– Да, мэм. После того, что было утром, ничего нового не случилось, – ответил слуга.
– Спасибо. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, мэм.
Наверху, свернувшись калачиком в большом кресле, крепко спала Грейси. Ее тщательно вымытое личико было гладким, но бледным, и даже в тусклом свете единственной лампы можно было заметить, что она выглядит как измотанный, уставший до предела ребенок. На голове у нее все еще держался чепчик, но из-под него выпали длинные волосы – блестящие, тонкие и совершенно прямые. Эта девушка прожила у Шарлотты и Томаса уже семь лет и стала членом семьи – она была им ближе, чем многие родственники.
Будить ее было жалко, но Грейси сильно обиделась бы на того, кто решил бы, что она заснула на посту. К тому же ночью она все равно проснется от того, что ее тело затекло в неудобном положении, и удивится, почему ее не разбудили. И, может быть, очень испугается, решив, что хозяйка не вернулась домой.
– Грейси, – тихо сказала Шарлотта, коснувшись руки, на которую горничная опиралась подбородком. Рука была крошечная, как у ребенка, и такая же чисто вымытая, как и лицо девушки.
– Грейси! – чуть повысила голос миссис Питт.
Та пошевелилась и снова погрузилась в глубокий сон.
– Грейси! – позвала Шарлотта решительно. – Нельзя спать так, скорчившись; у тебя тело одеревенеет, как у мистера Питта.
– Ой! – Девушка открыла глаза, и ее лицо затопило радостное облегчение при виде хозяйки. – Ой, как я рада, что с вами ничего не приключилось, мэм! Нельзя вам одной ездить этими… как их… поездами. Хозяин уже лег, мэм, но бьюсь об заклад, что он еще тоже не спит.
– Спасибо, что подождала меня, – ответила Шарлотта, пряча улыбку и снимая шляпу.
Вскочившая Грейси тут же подхватила ее, чтобы повесить.
– Это мое дело, – сказала она самодовольно. – Вам принести горячей воды, чтобы помыться?
– Да нет, сойдет и холодная, – покачала головой молодая женщина. Это было бы жестоко – посылать уставшую девушку вниз греть воду и таскать ее наверх кувшинами в такое позднее время. – И в поездах, как ты знаешь, можно ехать, совершенно ничего не опасаясь, – прибавила она. – Никогда не беспокойся об этом. Ну, а как дела здесь?
– Ужасно.
Фиппс помогла ей расшнуровать высокие ботинки, а потом – расстегнуть и снять платье. Ботинки надо будет утром как следует почистить, и подол юбки, забрызганный грязью, тоже, а белье, конечно, постирать…
– Все боятся своей собственной тени, – сказала служанка, принимая у миссис Питт тяжелую юбку. – Лакей открывал бутылку, и пробка выстрелила; так горничная, что при гостиной состоит, заорала на весь дом. Просто удивляюсь, как от крика лампочки не погасли… ну те, что еще остались!
– О господи! – Шарлотта вынула шпильки из прически и почувствовала неизъяснимое облегчение, когда тяжелые волны ее волос упали ей на спину. Она пробежалась по ним пальцами.
Грейси расшнуровала ей корсет.
– Хочу проспать часов до десяти утра, – заявила миссис Питт, хотя и знала, что это невозможно.
– Вам завтрак в постель подать?
– Нет… нет, спасибо. Нужно будет встать и спуститься к завтраку, хотя бы для того, чтобы понаблюдать за всеми и послушать разговоры или помочь миссис Рэдли.
– Мы не очень-то хорошо расследуем, да? – печально спросила Грейси. – Мы сейчас хозяину совсем не помогаем…
– Да, пока не очень, – согласилась Шарлотта с острым чувством неудовлетворения, – но меня больше тревожит Эмили и весь этот несчастный уикенд.
Она говорила тихо, чтобы не разбудить мужа, спящего в смежной комнате – если тот все-таки случайно заснул.
– Не знаю, с чего начать, – сказала миссис Питт и нахмурилась. – Обычно мы оказываем большую помощь, если в дело вовлечены какие-нибудь обыкновенные смертные. Не разбираюсь я в хитросплетениях религии и национализма…
Горничная протянула ей полотенце:
– И эти дела такие все страшные…
– Да, конечно, – поспешно сказала Шарлотта, не желая втягиваться в новое обсуждение истории Ниссы и Дристана на ночь глядя. – Мы завтра обо всем с тобой подумаем. А сейчас ты устала, и я, знаешь ли, тоже. Спокойной ночи, Грейси, и спасибо, что подождала меня.
