Александра Маринина - За все надо платить
Улучив момент, когда отца не было дома, он подошел к матери.
– Мама, а почему дядя Женя и Лена больше не приходят к нам в гости?
– Дядя Женя очень занят, сынок, – спокойно объяснила мать. – На работе запарка. Ты же видишь, я и сама поздно прихожу, нужно сдавать проект, а мы не успеваем.
– А когда папа уедет в экспедицию, запарка кончится? – спросил он.
По тому, как мгновенно залилось краской лицо матери, он понял, что приятель не ошибся. Ему стало противно от мысли, что его так легко обманули. Он-то, дурак, думал, что нравится Лене, а она, оказывается, водила его за собой, как послушного бычка на веревочке. Господи, он мечтал о ней, лежа по ночам без сна, вспоминал ее голос, улыбку, глаза, руки, иногда даже осмеливался представлять себе, каковы на вкус ее губы. А она…
Но даже тогда, в состоянии ужаса и растерянности, ему и в голову не приходило винить в чем-то Лену. Он сам виноват, потому что дал себя обмануть. Сам дурак. Но больше он никому и никогда этого не позволит.
* * *Сережа приходил к Оборину поиграть в шахматы третью ночь подряд. Несмотря на то что чувствовал себя Юрий не очень хорошо, игра доставляла ему удовольствие. Сережа был достаточно сильным партнером, и было заметно, что он увлекался шахматами всерьез, хорошо знал партии, разыгранные когда-то известными спортсменами, но гибкости ему не хватало. Он обладал, судя по всему, превосходной памятью, а вот способностей к вариациям и экспромтам за доской у него не было. Кроме того, он, похоже, быстро уставал, не мог сконцентрировать внимание одновременно на игре и беседе, поэтому и во второй вечер проиграл партию, допустив позорную ошибку и прозевав поставленную Обориным «вилку».
Видно, разговоры о неоправданно ранних браках и отношениях с женщинами интересовали его не меньше шахмат, потому что и сегодня он после первых четырех ходов вернулся к волнующей его теме.
– Знаете, Юрий Анатольевич, иногда приходится поддерживать отношения с девушкой, которая не понимает, что мужчина и женщина могут просто дружить. Ей кажется, что должен непременно присутствовать секс, и вот стараешься, мучаешься, делаешь вид, что без ума от нее. А на самом деле она просто приятный умный человек, с которым хочется поддерживать товарищеские отношения, а спать с ней совсем не хочется. Но ведь если она это поймет, то смертельно обидится, и тогда уж никакой дружбы не получится. У вас так бывало?
– Бывало, – кивнул Оборин. – Должен тебе сказать, что если девушка не понимает этого, то не такая уж она и умная. С девушками надо обращаться умело, поддерживать в них уверенность, что хочешь их постоянно, но вот, к сожалению, то одно, то другое мешает. Посидеть и поговорить – пожалуйста, а вот побыть наедине негде или некогда. Знаешь хороший прием для этого? Звонишь и говоришь ей: мол, соскучился, сил нет терпеть, но время поджимает, сейчас должен бежать туда-то, а потом еще куда-то, но между этими двумя мероприятиями есть «окошко» часа на полтора, давай встретимся, если ты не занята, потому что очень уж я хочу тебя видеть. Назначаешь ей встречу на улице, подходишь с сияющим лицом, обнимаешь и полтора часа отводишь душу в разговорах, коль уж тебе так нравится с ней беседовать. И все. Только ни в коем случае не говори ей, что хочешь с ней пообщаться. Обязательно говори, что хочешь именно увидеть. Понял?
– А они не догадываются? – спросил Сережа.
– Будешь умно себя вести – не догадаются. Некоторые вообще остаются друзьями на всю жизнь. Замуж выходят, детей рожают, а к тебе на свидание бегут по первому зову. И когда у них проблемы, тоже к тебе бегут, совета просят или участия. Ты давай ходи, ты же руку над своим конем уже минут пять держишь.
– Сейчас, – пробормотал Сережа, уткнувшись в доску. – А у вас есть такие подруги?
– Конечно. Вот, например, была у меня такая славная девушка Тамара, я с ней на втором курсе познакомился. Я на юридическом учился, а она на филологическом, на романо-германском отделении… Слушай, ты меня, конечно, извини, но как ты ходишь? Я же тебе поставлю мат в четыре хода из этой позиции. Ты что, не видишь?
Сережа расстроился и даже не скрывал этого.
– Да, действительно, – огорченно согласился он. – Как это я просмотрел? Сдаюсь.
Он начал собирать фигуры.
– Так что Тамара?
– Тамара? – переспросил Оборин.
– Ну, вы же рассказывали о Тамаре с романо-германского отделения.
– Ах, да. Да ничего. Повстречались мы с ней месяца три, а потом на много лет остались друзьями, вот и все.
– Как же вам это удалось?
– Обыкновенно. Да она и сама такая же, как я. Так что рассказывать особенно нечего. Прости, Сережа, устал я что-то, хочу прилечь. Давай расходиться.
Сережа ушел, заперев за собой дверь. Оборин лег в постель, но, несмотря на слабость и усталость, заснуть не мог. Сердце колотилось как бешеное, такой тахикардии у него раньше не было. Он принялся обдумывать формулировки выводов, вытекающих из анализа эмпирического материала. Описание собранной информации он полностью закончил, составил все таблицы, провел все необходимые математические расчеты, которые обязательны при работе со статистикой, осталось только отточить формулировки – и вторая глава диссертации будет закончена. Мысль плавно перешла к тому, что при такой интенсивности работы он вообще может к Новому году закончить полностью первый вариант диссертации и отдать ее для обсуждения на кафедре. Тогда у него останется целых восемь месяцев для того, чтобы, не торопясь, устранить замечания, подчистить все неровности и огрехи в тексте и подготовить документы для представления работы в диссертационный совет. Целых восемь месяцев до официального окончания срока пребывания в аспирантуре! Вот когда можно будет отдохнуть всласть. Если бы можно было использовать это время для встреч с Ольгой…
Засыпал Юрий Оборин с воспоминаниями о том, как хорошо ему было сегодня с Ольгой, и с приятной мыслью о том, что послезавтра он снова увидит ее.
* * *Ожидая мужа, Настя Каменская извелась от тревоги. Напрасно она втянула его и брата в свои проблемы, не имела она права этого делать. Но, с другой стороны, выхода у нее не было. Ей хотелось узнать как можно больше о хозяине синего «Москвича» Викторе Тришкане, и помочь ей могли только Леша и Александр. Конечно, и Коротков делал что мог, но у него просто не хватает времени на все. Снова мелькнула в голове мысль о Тарадине – все равно ведь в Москве сидит, пусть бы делом занялся. Но Настя тут же одернула себя: пока ситуация не прояснилась, пока идет служебное расследование, она не должна пользоваться услугами людей Денисова.
Когда в замке клацнул ключ, она опрометью кинулась в прихожую. Слава богу, живой и невредимый!
– Аська, мы с тобой разоримся на бензине, – заметил Чистяков, набрасываясь на ужин. – За твоим Тришканом ездить – замучаешься. Но одно мы с Саней установили точно: на «Москвиче» ездит он сам, ключи никому не дает.
– Выходит, это все-таки он меня фотографировал. Хотела бы я знать, на кой черт я ему сдалась? Зачем он устроил мне это удовольствие?
Телефонный звонок раздался минут через пять, как раз тогда, когда Алексей приканчивал вторую половину жареной курицы, а Настя наливала себе кофе.
– О, иди, твой звонит, – сказал Леша с набитым ртом. – У Юрия Олеши был девиз «ни дня без строчки», а у этого – ни дня без звонка.
Настя молча ушла в комнату и сняла трубку.
– Как вам отдыхается, Анастасия Павловна? – поинтересовался баритон. – Правда, приятно не бегать по утрам на работу? А ведь вы могли бы жить в таком режиме постоянно, если бы подружились со мной. Будете спать до одиннадцати, пить свой кофе до двух, никуда торопиться не будете. Неужели вас не интересует такая перспектива?
– Меня интересует, зачем ваши люди влезли в мою квартиру и в мой компьютер, – сухо ответила она. – Напугать меня они все равно этим не сумели, а вот разозлить смогли. Вам нравится, когда я злюсь?
Возникшая пауза ее насторожила.
– Алло! – позвала она. – Вы меня слышите, доброжелатель?
– Слышу, – ответил баритон. – Я не понимаю, о чем вы говорите. Кто залез к вам в квартиру?
– А это я у вас хотела спросить. Манера-то типично ваша.
– Это недоразумение. Мои люди такого задания не получали.
– Вы уж разберитесь, будьте любезны, – жестко сказала Настя. – И завтра мне доложите. А то непорядочек получается.
Она бросила трубку, не попрощавшись, и звонко расхохоталась.
– Ты чего? – изумленно уставился на нее Алексей. – Рехнулась? Чего ты хохочешь?
– Ой, Лешик, не все спокойно в Датском королевстве. Поклонник-то мой прямо поперхнулся от удивления. Видно, кто-то из его людей решил влезть в пекло поперек батьки, не дожидаясь команды. А ведь это уже второй прокол. Теперь я уверена, что и с фотографиями вышло точно так же. Кто-то хотел выслужиться перед боссом, а вышло только хуже. Босс-то собрался меня этими снимками к рукам прибрать, чтобы я забоялась и стала послушной, а прихвостень его, похоже, в эти грандиозные планы посвящен не был и сделал по своему усмотрению. И в квартиру по собственной инициативе залез. Вот умора-то!
