Ю Несбё - Полиция
— Хорошо, — произнес Харри. — Пометьте, чтобы мы проверили все дела о насилии, в которых осужденные не признали своей вины и приговоры были спорными. И те дела, осужденные по которым уже отбыли сроки и находятся на свободе.
— А может, это не сам осужденный, — сказала Катрина. — Возможно, осужденный все еще находится в тюрьме или от отчаяния покончил с собой. И его возлюбленная, брат или отец решили отомстить за него.
— Любовь, — произнес Харри. — Хорошо.
— Ты ведь, блин, не веришь в это, — отозвался Бьёрн.
— Во что?
— В любовь. — Голос его отдавал металлом, а лицо исказилось странной гримасой. — Ты ведь не веришь, что вся эта кровавая баня имеет какое бы то ни было отношение к любви?
— Почему же, верю, — сказал Харри, снова соскальзывая по стулу и закрывая глаза.
Бьёрн встал. Лицо его раскраснелось.
— Серийный убийца-психопат, который из чувства любви совершает… — голос его сорвался, и он кивнул на пустой стул, — это.
— Посмотри на себя, — произнес Харри, приоткрыв один глаз.
— Что?
— Посмотри на себя, и поймешь. Ты в ярости, ты ненавидишь, ты хочешь, чтобы виновный болтался на виселице, умер, страдал, верно? Потому что ты, точно так же как и мы все, любил ту, что сидела там. Мать твоей ярости — любовь, Бьёрн. И благодаря любви, а не ненависти ты готов сделать все, что угодно, предпринять любое усилие, чтобы вонзить когти в виновного. Сядь.
Бьёрн сел. Харри поднялся:
— Вот что еще бросилось мне в глаза во всех этих убийствах. Усилия, приложенные для реконструкции первоначальных убийств. Риск, на который не побоялся пойти убийца. Проделанная им работа подрывает мою уверенность в том, что на преступления его толкнули чистая жажда крови или ненависть. Жаждущие крови убивают проституток, детей или других простых жертв. Ненавидящие не любя никогда не будут прикладывать таких нечеловеческих усилий. Я хочу сказать, что мы должны искать человека, который любит больше, чем ненавидит. В этом случае возникает вопрос: исходя из того, что нам известно о Валентине Йертсене, обладает ли он способностью любить так сильно?
— Возможно, — сказал Гуннар Хаген. — Нам не все известно о Валентине Йертсене.
— Мм. Когда дата следующего нераскрытого убийства?
— Сейчас будет скачок, — ответила Катрина. — Следующая дата в мае. Дело девятнадцатилетней давности.
— Остается больше месяца, — сказал Харри.
— Да, и это было убийство без всякой сексуальной подоплеки, скорее, семейная разборка. Я позволила себе просмотреть дело об исчезновении, очень похожее на убийство. Здесь, в Осло, пропала девушка. Об ее исчезновении заявили только через две с лишним недели после того, как ее видели в последний раз. Никто не отреагировал раньше, потому что она отправила нескольким постоянным контактам СМС-сообщения о том, что решила отдохнуть и улетает на юг по горящей путевке. Несколько человек ответили ей, но отклика не получили. Они сделали вывод, что от телефонной связи она тоже решила отдохнуть. Когда поступило заявление о ее исчезновении, полиция проверила все авиакомпании, но не нашла ее среди пассажиров. Короче говоря, она бесследно исчезла.
— Телефон? — спросил Бьёрн Хольм.
— Последний сигнал был зарегистрирован базовой станцией в центре Осло, а потом пропал. Возможно, села батарея.
— Мм, — сказал Харри. — Эта эсэмэска. Окружающий мир получает сообщение, что она заболела…
Бьёрн и Катрина медленно кивали.
Столе Эуне вздохнул:
— Можно объяснить более доступно?
— Он хочет сказать, что то же самое случилось с Беатой, — ответила Катрина. — Что я получила эсэмэску о том, что она заболела.
— Черт, верно, — отозвался Хаген.
Харри медленно кивнул:
— Можно предположить, что он проверяет списки вызовов на их телефонах и выясняет, с кем они общались в последнее время. А потом посылает короткое сообщение, которое откладывает начало охоты.
— И значительно затрудняет поиск технических улик на месте преступления, — добавил Бьёрн. — Он умеет играть в эту игру.
— Какого числа было отправлено сообщение?
— Двадцать седьмого марта, — ответила Катрина.
— Это сегодня, — произнес Бьёрн.
— Мм… — Харри почесал подбородок. — У нас есть предполагаемое убийство на сексуальной почве и дата, но нет места преступления. Какие следователи работали?
— Следственную группу не создавали, поскольку речь шла об исчезновении. Это дело так и не переквалифицировали в убийство. — Катрина посмотрела в свои заметки. — Но в конце концов его передали одному из сотрудников убойного отдела. На самом деле — тебе.
— Мне? — Харри наморщил лоб. — Обычно я помню свои дела.
— Это тебе дали сразу после Снеговика. Ты сбежал в Гонконг и не вернулся. Ты чуть сам не оказался в списке пропавших без вести.
Харри пожал плечами:
— Хорошо. Бьёрн, проверь, что есть по этому делу у группы розыска пропавших. И объясни им, что надо делать, если сегодня в течение дня им поступят таинственные телефонные звонки или кто-то позвонит в дверь, хорошо? Думаю, мы можем продолжать, раз нет ни трупа, ни места преступления. — Харри сложил руки. — Ну и кто здесь готовит кофе?
— Мм, — сказала Катрина нарочито глубоким хриплым голосом, съехала по стулу, вытянув вперед ноги, закрыла глаза и почесала подбородок. — Должно быть, этим занимается новый консультант.
Харри сжал губы, кивнул, вскочил, и впервые после того, как была обнаружена Беата, в Котельной раздался смех.
В зале заседаний ратуши царила серьезная напряженная атмосфера.
Микаэль Бельман сидел за дальним концом стола, председатель городского совета — во главе. Микаэль знал имена большинства присутствующих. Став начальником полиции, он, помимо прочего, в первую очередь выучил имена. И лица. «Нельзя играть в шахматы, не зная фигур, — говорил бывший начальник полиции. — Ты должен знать, что они могут делать и чего не могут».
Совет опытного начальника полиции, данный из лучших побуждений. Но почему именно этот вышедший на пенсию начальник полиции находился здесь, в зале заседаний? Независимо от того, какой он накопил опыт игры в шахматы, вряд ли он так распоряжался фигурами, как высокая светловолосая женщина, сидевшая через два человека от председателя городского совета. Именно она в данный момент держала слово. Королева. Член городского совета, отвечающая за социальную политику. Исабелла Скёйен. The leavee. Она говорила холодным бюрократическим тоном человека, знающего, что его слова протоколируются:
— Мы с растущим беспокойством наблюдаем за тем, как Полицейское управление Осло терпит крах в бессильных попытках остановить убийства собственных людей. Естественно, средства массовой информации длительное время оказывают на нас давление и считают, что мы должны принять жесткие меры, но что еще важнее, жители города тоже потеряли терпение. Мы просто не можем жить в условиях роста недоверия к нашим институтам, в данном случае — к полиции и городскому совету. И поскольку это входит в сферу моих обязанностей, я стала инициатором этих неформальных слушаний, чтобы дать председателю городского совета возможность оценить план начальника полиции по решению проблемы, который, как мы предполагаем, у него имеется, и после этого обсудить альтернативы.
Микаэля Бельмана прошиб пот. Он ненавидел потеть в форме. Он безуспешно пытался поймать взгляд своего предшественника. Какого черта тот здесь делает?
— И я считаю, что мы должны мыслить свободно и быть открытыми для альтернативных решений, — напевал голос Исабеллы Скёйен. — Мы понимаем, что это дело может быть слишком сложным для молодого, только что назначенного начальника полиции. И что обстоятельства сложились так неудачно, что ситуация, требующая наличия опыта и навыков работы, появилась на столь ранней стадии карьеры начальника полиции. И что было бы гораздо лучше, если бы это дело легло на стол бывшего начальника полиции, учитывая его опыт и заслуги. Думаю, этого хотели бы все присутствующие в этом зале, включая обоих начальников полиции.
Микаэль Бельман постарался понять, действительно ли он слышал то, что слышал. Она что, хочет сказать… она собирается…
— Или не так, Бельман?
Микаэль Бельман кашлянул.
— Извините, что прерываю вас, Бельман, — сказала Скёйен, нацепила на кончик носа очки «Прада» и, щурясь, посмотрела на лист бумаги, лежащий перед ней. — Прочитаю выдержку из реферата нашей прошлой встречи на эту же тему, где вы говорите, цитата: «Хочу заверить городской совет, что это дело у нас под контролем и мы имеем основания надеяться на его скорое разрешение». — Она сняла очки. — Чтобы сэкономить себе и вам время, которого, кажется, у нас не так много, может быть, вы не станете повторяться и расскажете нам, какие изменения и улучшения произошли с момента нашей последней встречи?
