Игорь Алимов - Арторикс
Мы с г. Дройтом поднялись, оставили на столике бумажку в десять долларов и вышли на улицу. У стены, рядом с мерседесом сидел давешний рахиминист с синяком и с удивлением наблюдал вытекающую из штанов воду. Видимо, так много и сразу у него еще никогда не получалось.
– Что это тут у вас? – строго спросил я, указывая на лужу.
Рахиминист, полностью погруженный в себя, дико вздрогнул, вскочил и скачками помчался прочь, оставляя за собой рваный мокрый след. На углу, впрочем, оглянулся, остановился и крикнул довольно громко:
– Дройт – дурак! – При этом вода так и хлынула из его кожаных штанов.
– Н-да, – заметил г. Дройт, качая укоризненно головой. – Вот всегда они так.
Арторикс
1
О родной тумпстаунский вокзал! Сколько раз сидел я вон на той замечательной красной лавочке и поджидал, потягивая холодное пиво, очередного бандита, прибывающего на гастроли в наш славный город! Сколько раз ползал вон среди тех кустов роз, заходя злодеям в тыл, и кололся об эти самые шипы!.. Помню, брали мы тут некоего Питера Сосунка. Отчаянный был мерзавец, доложу я вам! Негодяй редкостный. Вечно пьяный, он не расставался с фляжкой виски «Johnnie the Walker» с красной этикеткой, за что, собственно, и получил прозвание «Сосунок». Впрочем, перманентная нетрезвость не мешала Питеру прекрасно стрелять из пятнадцатизарядного карабина клокардского образца, который он за точность боя (дело вкуса) предпочитал любому другому оружию. Ну и помучились мы тогда с Питером! По своей уже упомянутой нетрезвости он сначала чуть было не вышел из вагона и не попал нам в руки. Делу помешал охваченный приступом служебного рвения сержант Майлс, внезапно заоравший от избытка чувств: «Руки вверх!» Это Питеру показалось несколько подозрительным, Питер что-то засомневался, стоит ли так уж сразу покидать поезд, а потом случайно и меня в розах разглядел.
Ну и засел он в купе четвертого вагона со своим карабином, виски и заложником (который, как выяснилось позже, числился в розыске как жуткий гомосексуалист-насильник). Долго мы выкуривали Питера. Много он нам нервов попортил и стекол побил, пока у него не кончились сначала патроны, а потом виски… Впрочем, это все лирика.
Помахивая изящной зеленой сумкой с надписью «Tumpstown Army», я медленно двигался вдоль экспресса «Тумпстаун-Арторикс» по выщербленным гранитным плитам первой платформы. Через семь минут экспресс должен был устремиться в далекое далеко, а вместе с ним и я. Дела служебные, а также природная любовь к пиву – вот только что они там понимают под бесплатным пивом? небось, моча какая-нибудь, – призывали меня лично ознакомиться с вновь возникшим в окрестностях Тумпстауна курортным местечком под названием Арторикс. На всякий случай, впрочем, в сумку я положил с десяток полулитровых банок светлого «Асахи» (а кроме того, там же лежали три противотанковых гранаты, запасной пистолетик марки «иерехон 941», рация, несколько любимых компакт-дисков в очень прочной коробочке и еще масса полезных вещей вроде наручников и зубной щетки. Согласитесь, что в некоторых ситуациях зубная щетка вовсе не оказывается лишней! И я надеюсь, никто не подвергает сомнению целесообразность наручников).
И все было хорошо и даже замечательно, и небо такое, в общем, синее, и птички – такие голосистые, но когда я уже дошагал до своего вагона и ногу даже занес с целью вступить внутрь, раздался писк мобильника. Я с удивлением узнал, что полномочный представитель фирмы «Арторикс» не только в курсе, что я еду этим поездом, – ясное дело, в век тотальной компьютеризации узнать, на чье имя приобретен билет, не составляет никакой проблемы, – но просто жаждет, чтобы я ехал с ним вместе в специальном вагоне (первый от головы) и уверяет при этом, что мое общество ему будет очень, очень и еще раз очень приятно.
Тронутый такой заботой, я поставил ногу обратно на гранит и, размышляя над тем, что бы это все значило, направился к голове поезда.
У входа в первый вагон я обнаружил двух симпатичных молодых людей в аккуратных белых костюмчиках, на кармашках которых красным было вышито: «Арторикс». Молодые люди были чем-то удивительно похожи и вообще смахивали больше на охранников, чем на обслуживающий персонал. Вызывающе убрав руки за спину, они стояли по бокам от двери, а в проеме царил джентльмен средних лет – с ухоженными бакенбардами, но без усов, в легких шортах и полосатых гетрах, уходящих в кожаные ботинки. Одет не без вызова: белейшая рубашка с небрежно закатанными рукавами, шапочка с длинным твердым козырьком. На шапочке красным протянулось неизбежное «Арторикс». Рожа у джентльмена была какая-то хитрая, башка бритая. Я насторожился.
Увидев меня, этот симпатяга расплылся в улыбке и продемонстрировал поистине лошадиные, ошеломляющие фарфоровые зубы; он эмоционально протянул в моем направлении руки, равномерно поросшие волосами, однако с места не тронулся.
– А-а-а! – заорал он неожиданно высоким голосом. – Господин инспектор! Вот и вы! Как прекрасно! Как замечательно!
– Вы думаете? – спросил я, внимательно его разглядывая. – А впрочем, как скажете… Вы чертовски правы: я – инспектор Дэдлиб.
– Я так сразу и понял! Как увидел вас, так сразу и понял, что вы и есть инспектор Дэдлиб! – продолжал умиляться этот тип, тряся бакенбардами. – Конечно, вы и есть инспектор Дэдлиб! Кто же еще! – Он отошел в глубь вагона и жестами пригласил меня следовать за собой. – Сюда! Сюда проходите, милейший господин инспектор! Сюда, сюда!
Я не стал ломаться и прошел.
Внутреннее убранство вагона располагало к приятному времяпровождению. Перешагнув порог, я оказался в просторном салоне, где царили оттенки бежевого цвета – в одном углу находился внушительный стол с бумагами и функционирующим компьютером (надо думать, командный пункт представителя компании); в другом помещался холодильный шкаф. Посередине салона стоял ажурный стол радующих глаз очертаний, который окружали легкие изящные стулья, а в простенках между окнами устроились покойные кожаные кресла.
– А вы располагайтесь где вам удобно, господин инспектор! – лысый джентльмен избавился от кепки и выполнил сложный по конфигурации взмах рукой, после чего плюхнулся в ближайшее кресло. – Сейчас уже поедем, да-да, поедем!.. А вы к нам по заданию или как частное лицо?
– Совершенно как частное лицо. Пришло время подумать о душе, понимаете меня? Я в Арторикс отдыхать еду. И пиво пить. В Арториксе ведь есть пиво?
– О, конечно, конечно! Полно, полно пива! – засиял зубами джентльмен в кепке, вскочил, распахнул холодильный шкаф и выхватил оттуда несколько бутылочек. – Однако позвольте представиться… – Тут поезд мягко дернулся и поехал, постепенно набирая скорость. – Джонатан Вайпер[1]. Что? Вы удивлены? – снова заулыбался он, хотя я и не думал удивляться. Ну подумаешь: Вайпер! Это еще что. Нашел, чем хвастаться! Вот я знаю одного владельца закладной лавки в Ист-энде, так его вообще зовут Автандил Мочман. – Ну, такая уж у меня фамилия! Что уж тут поделаешь, я не виноват, поскольку и дед мой был Вайпер, и папа мой был Вайпер, ну и я тоже Вайпер. – Он поставил пиво на стол. – Ваше любимое. Угощайтесь!
И правда: «Асахи». Светлое. И за что я только люблю «Асахи», кто бы мне объяснил?..
– Спасибо, – сказал я, но пива не взял и уселся в кресло. – А что, господин Вайпер, давно вы работаете в этой фирме?
Вайпер открыл было рот, но ответить не успел. Задняя дверь распахнулась – я имею в виду ту дверь, что вела не к локомотиву, а в сторону других вагонов, – и в салон спиной вперед влетел молодой человек в белом костюмчике, а следом за ним со словами: «Говорю вам, пропустите!» – ворвалась негодующая Лиззетта Энмайстер. Молодой человек вскочил и кинулся было к Лиззи, но та от души пнула его ногой в живот, после чего направилась к нам. Молодой человек, корчась на полу, все же сумел вытащить пистолет неизвестной мне системы и уже стал целиться нетвердой рукой прямо в спину моей боевой подруге, но тут я швырнул в него свой сумкой. И попал.
– Позвольте, но… – завопил было Вайпер, улыбаясь во весь рот.
Лиззи посмотрела на него из-под своей замечательной челки с интересом, а я заметил равнодушно:
– Почему он так неосторожно обращается с оружием?
Вайпер на мгновение перестал улыбаться, и тут я увидел, что улыбался у него все время исключительно рот, а глаза и не думали улыбаться. Глаза у Вайпера были холодные-холодные. Рыбьи такие глаза.
Но тут же Вайпер опомнился.
– Ах извините! Я не знал! Я не предупредил! Это недоразумение. Леди вошла так стремительно! – Он повернулся к Лиззи, схватил ее за руку и с жаром стал лобызать. – Покорнейше прошу!
Лиззи отняла руку, бросила сумку в ближайшее кресло и повернулась ко мне:
– Между прочим, мы собирались ехать вместе. Если что-то изменилось, то хотя бы предупредил. Воспитанные люди обычно так и поступают. А ты исчез, даже записки не оставил… Это, в конце концов, просто невежливо.
