Джулиан Саймон - Игра в безумие
Боб Лоусон провел первую половину дня за совещанием с бухгалтерами и управляющим коммерческим банком. Обсуждали финансовые перспективы фирмы. За последние пять лет «Тимбэлс пластик» расширила сферу своих интересов, приобрела ряд мелких фирм и передала им реализацию новых пластмассовых изделий. Все были того мнения, что в перспективном плане это был верный шаг, но вложения окупались медленно, в результате чего возникла угроза, что конкурирующая американская фирма могла попытаться присоединить их к себе. Целью совещания и было оценить финансовую ситуацию на случай такого развития событий. Лоусон считал преждевременным приглашать на совещание сэра Джорджа Роса и Хартфорда. И, как выяснилось, дискуссия, как часто бывает, ничего не дала. Гуляли слухи, и весьма правдоподобные, что американцы передумали насчет слияния. Но все равно эти три часа оказались весьма утомительными, и Лоусон отклонил приглашение управляющего банком пообедать вместе. Велел принести сэндвичи с ростбифом и снял трубку своего личного телефона. Чувствовал, что ему нужно расслабиться.
В переулке, отходившем от Уимпол-стрит, на стенах было полно табличек с фамилиями врачей. Он нажал кнопку под табличкой «Доктор медицины Л. Уинстенли». Щелкнул замок. Поднявшись лифтом на второй этаж, вошел в дверь с табличкой «Приемная». Там сидела медсестра в белом халате.
— Я записан к доктору Уинстенли.
Та взглянула в список.
— Она не принимает.
— Я звонил полчаса назад.
— Сожалею. Сейчас она никого принять не может.
Лоусен заканючил:
— Сестричка, прошу вас…
— Это так неотложно?
— Да.
— Ну ладно. Минутку. — Она вышла в соседнюю комнату и тут же вернулась. — Доктор Уинстенли вас примет.
Когда Лоусон встал, остановила его у двери в кабинет.
— На колени.
Он неловко плюхнулся на пол.
— Поцеловать туфлю. Так, теперь другую.
Лоусон чувствовал нежный запах пыли и крема для обуви.
— Бедный ты, бедный, — сказала медсестра. Склонившись, ухватила его за ухо и так втолкнула в кабинет.
Луиза Уинстенли кивнула ему, не вставая из-за стола. На ее красивом лице с правильными чертами уголки тонких губ всегда были укоризненно опущены.
— Садитесь. Какие проблемы?
— Мне недостает силы, доктор.
— Ну конечно. А со времени нашей последней встречи вы себя хорошо вели?
— Плохо, плохо. Но я в этом не виноват…
— Значит, вам нужно помочь. Встаньте.
Обойдя стол, подошла ближе. Едва доставала ему до плеча.
— Разденьтесь. Посмотрим, чистое ли у вас белье.
Сняв пиджак, он снова захныкал:
— Я не люблю раздеваться, доктор. Не перед женщиной.
— Протяните руки.
Он послушался. Достав наручники, защелкнула их на запястьях.
— Вы непослушный, глупый и грязный, — сказав это, отвесила ему по изрядной оплеухе с каждой руки. — Полагаю, нужно позвать Агнессу помочь мне привести вас в порядок. Что скажете?
— Да, — прошептал Лоусон.
Когда «медсестра» появилась в дверях, едва не сомлел от наслаждения.
Через полтора часа, расслабленный, спокойный и облегченный на двадцать фунтов, он уже снова был на месте. Глядя на Поля, с ленивым спокойствием сытого петуха слушал его вполуха. Поль ему нравился, и он хотел помочь ему занять место, позволяющее заседать в совете директоров. Уговорил его переехать в Роули не только потому, что это было лучше для фирмы, но и для того, чтобы тот был на виду. Но теперь, глядя на лицо Поля, искаженное от подавляемой обиды, думал, стоит ли настаивать на его повышении.
— Но это же епархия Брайана, ты знаешь. Говорил с ним?
— Да. Он только твердит, что моего имени нет в списке. Но если в ресторан могут ходить Блейни и О’Рурк, туда могу ходить и я.
«Как же по-детски, мелочно и глупо он прибегает к моему покровительству, — подумал Лоусон. — И сразу видно, что не умеет сам решать проблемы. Такие вещи устраивают совершенно иначе».
Но обещал поговорить с Брайаном. Задумчиво разглядывал стройную фигуру Поля, редеющие, но довольно длинные волосы, модный пестрый галстук. Возможно, Валери ему обоснованно не доверяет, уж слишком он безупречен.
— Как вам живется в Роули? Вы уже освоились?
Поль сказал, что это изумительно — переехать из Лондона, но его восхищенный тон звучал и откровенно, и в то же время неубедительно. Элис говорит, что в Роули совсем по-другому, но и ей там, разумеется, нравится.
Лоусон, все еще полный довольства собой, раздумывал о Поле. Все-таки есть в нем нечто странное. Кто он, собственно? Актер, играющий несколько ролей, не справляясь как следует ни с одной?
— А как дочь, Джейн?
— Приемная дочь, Дженнифер. Меня бы не удивило, если бы она вдруг расправила крылья и вылетела из гнезда. Знаешь, какова молодежь. Хочет жить в Лондоне.
— Если у Элис возникнут проблемы, пусть позвонит, Валери с радостью ей поможет. Она уже записалась в городской женский клуб? Валери там в правлении.
— Полагаю, еще нет. Она записалась в бридж-клуб.
— Ну, это не к спеху. Вначале освойтесь.
— Как только мы все приведем в порядок, приходите к нам на ужин.
— Успеется. Ты ведь говорил, что играешь в теннис? Мог бы записаться в клуб. Салли там состоит.
— Собираюсь. Но в ближайшие дни у меня будет полно работы…
— Знаю. Но ты не хочешь включиться в светскую жизнь, войти, так сказать, в струю…
Поль встал.
— Не забудешь?
— Что? Нет, нет, оставь это мне.
Оставшись один, Боб Лоусон закрыл глаза. День выдался весьма утомительным, и он едва не заснул. Но тут на столе замигала зеленая лампочка и тонко пискнул телефон. Звонил коммерческий директор одного из европейских филиалов «Тимбэлса». Речь шла о сбоях в экспортных поставках, и этим должен был заниматься О’Рурк, но директор хотел говорить с ним. Лоусен несколькими фразами попытался его успокоить, сообщил, что в конце года собирается выбраться в Европу, и переправил его к О’Рурку. Полю он позвонил уже около пяти.
— Поль, полагаю, что всю проблему ты видишь несколько не под тем углом. Дело в том, что ресторан предназначен для директоров. На тот случай, когда они принимают клиентов. — Смех его звучал сердечно, звонко и непринужденно. — Собственно, и директорам бы не следовало туда ходить без клиентов, хотя, ручаюсь, некоторые все равно будут.
— Блейни и О’Рурк не директора. В этом все дело.
— Нет, конечно. Но Блейни отвечает за внутренний рынок, а О’Рурк — за экспорт. Брайан объяснил мне, что оба принимают клиентов, приносящих нам большие доходы. Ты же понимаешь. В отделе кадров таких клиентов не бывает.
— Понимаю.
— Если ты будешь принимать гостей, которые этого заслуживают, только скажи мне об этом, и я устрою, чтобы тебя с ними допустили в ресторан.
— Но моего имени в списке не будет?
«Вот этого тебе говорить уже не стоило, — подумал Лоусон, — нужно было все оставить, как есть».
— Поль, я не против время от времени обойти правила, но менять их не собираюсь. И потом, не я установил эти правила, а Брайан, хотя я думаю, что в этом случае он поступает вполне разумно.
На это Поль ничего не сказал, только поблагодарил. Боб Лоусон еще некоторое время думал о нем. Составь он список неверных шагов, которые Поль наделал из-за этой ерунды, начиная с того, что вообще заговорил с ним об этом, то заполнил бы им целую страницу. Но он чувствовал себя слишком довольным, чтобы позволить подобной ерунде вывести себя из равновесия.
Лифт был полон. Поль очутился спина к спине с пожилой толстухой из бухгалтерии. Джой Линдли улыбнулась ему от другой стены лифта. Когда оба они направились к станции метро, она шла следом за ним, и Поль остановился, давая себя догнать.
— Мистер Вэйн, это было очень любезно с вашей стороны. Что вы не сказали мистеру Хартфорду насчет циркуляра.
— Ерунда. — Разговорившись с ней, он узнал, что живет она у родителей в Хайгейте, что мать ее прооперировали и теперь она почти инвалид, что собиралась учиться в университете, но оценки оказались слишком низкими. — Такая я уж глупая.
— Ну что вы. Будь вы глупы, не продержались бы у Хартфорда и недели. — В присутствии этой длинноногой лошадки, гарцевавшей рядом с ним, он чувствовал себя молодым и полным сил. — Пойдем выпьем по рюмочке. Так, на ходу.
И вдруг неожиданно она состроила ему глазки, сказала: «Пригласите меня завтра», помахала и припустила через улицу. Он был очарован. Только позднее, в поезде, ему показалось, что в стуке колес он слышит слова: Вэйн, Вэйн, ты готов… «Нет, — сказал он, — уж этой маленькой стервочке я не поддамся».
Больница находилась у магистрали МVI, неподалеку от Датчета, типичный викторианский загородный дом, к которому вела извилистая буковая аллея. Вечер стоял прохладный, пациентов в саду не было, Хартфорд поднялся на второй этаж и поздоровался с дежурной сестрой.
![Леонора Флейшер - Герой. Бонни и Клайд: [Романы]](/uploads/posts/books/246890/246890.jpg)
