Николай Леонов - Две пули полковнику
Так и получилось, что вечером они вместе отправились на дело. Чеков горячо уверял друга, что делать тому ничего абсолютно не придется – он просто будет сидеть в машине и ждать, когда возвратится Чеков с деньгами.
– Подумай, чудило, не ехать же мне с этой кучей баксов в метро! – с преувеличенной веселостью убеждал Чеков.
Ложкин, которого мутило с похмелья и от страха, этой веселости совершенно не разделял и всем видом своим старался показать, как он зол. Но на Чекова это абсолютно не действовало. Он был весь охвачен предвкушением близкой поживы. Почему-то он был совершенно уверен, что тихий аптекарь отдаст деньги без звука, едва увидит первую фотографию.
Теперь, когда Чеков рылся по карманам, Ложкин решил, что он ищет именно конверт с фотографиями, и был несказанно удивлен, когда в руках у друга неожиданно появился небольшой, но, без всякого сомнения, самый настоящий пистолет! Он уже не мог дальше изображать безразличие и, открыв рот, пораженно уставился на Чекова.
– Я не знал, что у тебя есть пушка! – озабоченно сказал он.
– Да вот, взял как-то по случаю, – небрежно ответил Чеков, проверяя обойму. – Сегодня он будет как раз кстати. Мало ли что может прийти в голову человеку, которого приперли к стенке? А под дулом все становятся покладистыми.
– Ну ты даешь! – покачал головой Ложкин. – А если тебя с ним заметут? И вообще... Давай бросим это дело, а? Пока не поздно...
Чеков сердито уставился на него и несколько секунд молчал. Потом вогнал ладонью магазин в рукоятку пистолета и тоном, не терпящим возражений, заявил:
– Ты чепуху говоришь. Отказаться от бабок, когда они у тебя почти в руках – так только идиоты поступают. Не понимаю, чего ты боишься. Мы все предусмотрели. Приехали за час, у нас есть оружие, и вообще... Сейчас заляжем в укромном месте и будем ждать. Если аптекарь придет не один, мы сразу отвалим. Дело верное!
– Постой! – негодующе воскликнул Ложкин. – Что значит – заляжем? Ты сказал, что я только подожду тебя в машине!
– Ну-ну, что ты раскипятился! – немного смущенно пробормотал Чеков. – Правильно, я так сказал. Но потом подумал – все-таки этот тип живет в нашем дворе. Вдруг он запомнил мое лицо? Мало ли что – всегда лучше подстраховаться.
– Я никуда отсюда не пойду, – решительно заявил Ложкин. – И вообще уеду на хрен, если ты не отстанешь!
Чеков нахмурился и долго разглядывал разгневанного друга, словно впервые его видел.
– Значит, стоило мне попасть в серьезную передрягу, как ты сразу в кусты? – произнес он наконец мрачным и разочарованным тоном. – Не ожидал я этого от тебя, Диман, совсем не ожидал!
Ложкин буквально задохнулся от возмущения.
– Он не ожидал! – завопил он каким-то чужим тонким голосом. – Он не ожидал! Ни хрена себе! А кто, интересно, тебе денег взаймы давал? Кто по телефону звонил? Кто тебе фотки делал?! Пушкин, что ли?
– Вот поэтому я и удивляюсь, – ничуть не смутившись, заметил Чеков. – До сих пор вел себя как мужик, а тут запаниковал. А ты, между прочим, кровно заинтересован в этом деле, ведь там и твои деньги.
От такой бесцеремонности у Ложкина просто язык отнялся. Но Чеков, не давая ему опомниться, заботливым тоном продолжил:
– И потом, ты уже и так здорово засветился, Диман! Карточки кто делал – я, что ли? А если меня заметут, то и тебе не отмазаться. Ты вот о чем подумай! У нас в суде не больно разбираются, кто прав, кто виноват. Впаяют как соучастнику. А там и твоя порнуха всплывет... Обязательно всплывет! Такие вещи не спрячешь. Поэтому, я считаю, у тебя сейчас один выход – идти со мной. Все образуется, вот увидишь! Карта нам сейчас так и прет! Грешно упускать такой момент, пойми!
Ложкин не верил своим ушам – и это говорил человек, которого он всю свою жизнь считал лучшим другом! Да он просто всю жизнь использовал Ложкина, вил из него веревки! Но, к сожалению, в его словах было слишком много правды. Ложкин и в самом деле завяз по уши. Какой же он дурак, что еще в тот раз поддался на уговоры Чекова, и дважды дурак, что не уничтожил лишние копии этих дурацких фотографий! Они по-прежнему лежат у него в студии – он даже не спрятал их хорошенько. Достаточно поверхностного обыска, чтобы их обнаружить. И не только их – самопальное порно тоже валяется у него где попало. Может быть, сейчас с этим и не так строго, как раньше, но, если завертится такая карусель, суд с удовольствием приплюсует порнуху к прочим грехам. Тут Чеков опять прав. Положение у него скверное, и особенно скверное из-за того, что теперь Ложкин не может доверять Чекову так, как прежде. Дружок его оказался чем-то вроде чемодана с двойным дном, в котором таилась масса сюрпризов, и все они, как на подбор, были неприятными. Пожалуй, если дела у него не заладятся, он сам сдаст Ложкина с потрохами – просто чтобы не страдать одному.
Обдумав все это, Ложкин хмуро сказал:
– Ладно, хрен с тобой! Но учти, это в последний раз! И завтра же вернешь мне мои деньги!
– Какой вопрос! – легко ответил Чеков. – Само собой, верну. С процентами верну, чтобы только ты не плакал! – В его голосе прозвучали насмешливые нотки.
Ложкин только скрипнул зубами, но ничего не сказал. Они вышли из машины, и Ложкин хотел запереть дверцы.
– Знаешь что? Оставь так, – вдруг сказал Чеков. – Ключи забери, и все. Тут вроде тихо, не угонят твою тачку!
– Чего это? – насторожился Ложкин. – Ты чего-то боишься? Думаешь, бежать придется?
– Да ничего я не боюсь и не думаю! – с досадой сказал Чеков. – Просто не за грибами идем. Всякое предвидеть надо. Мало ли что? Менты вдруг, или еще какой-нибудь форс-мажор. Короче, не запирай дверцы, никуда твоя жестянка не денется!
– Это не жестянка, – с обидой сказал Ложкин. – Нормальная тачка. У тебя и такой нет, между прочим.
Однако в результате машину он так и не запер, в очередной раз подчинившись нажиму Чекова. Но еще больше испортило ему настроение то, что друг неожиданно выхватил из его рук ключи и как ни в чем не бывало сунул их в свой карман.
– Так надежнее, – небрежно сказал Чеков. – Ты – растяпа. Не дай бог, потеряешь. Ключи должны быть у надежного человека.
Он продолжал делать вид, будто все идет как надо и никаких недомолвок между ними не существует. Держался уверенно и деловито, как хирург перед ответственной, но не слишком сложной операцией.
– Так, сейчас мы просто обойдем кладбище с тыла, – объявил он Ложкину, увлекая его в темный проезд между двух жилых домов. – Сделаем небольшой кружок и подвалим туда со стороны Яузы. По травке. Фонарей там немного, нас никто не заметит...
– А если этот аптекарь стукнул в ментовку? – угрюмо спросил Ложкин.
Чеков недовольно покосился на него. Эта неприятная мысль его самого беспокоила. Он боролся с ней простым способом – старался об этом не думать и надеяться на удачу.
– Не каркай! – буркнул он. – Не станет он в милицию стучать. Сейчас народ пуганый. Проще заплатить, чем потом всю жизнь на врачей работать. Мы, конечно, не звери, ничего такого в голове не держим, но аптекарь-то об этом не знает. И так лучше для всех, поверь мне.
Они прошли между домами, потом вдоль погруженного во тьму здания школы и выбрались на улицу в том месте, где она огибала жилой квартал. До зловеще темнеющего в стороне кладбища было не более полутора сотен метров. Чеков остановился на тротуаре, в тени дерева, и внимательно осмотрелся по сторонам.
На освещенной площадке перед воротами кладбища было пусто. Черные кроны деревьев за оградой казались сплошным чернильным пятном на фоне вечерних огней большого города. Мимо проехал автомобиль с затененными окнами. Изнутри его доносился приглушенный стук барабана – водитель слушал музыку. На углу топтались человек шесть подростков – девчонки и парни. Они курили и чему-то громко смеялись, демонстративно показывая, как они беззаботны и уверены в себе и как им безразлично соседство такого печального места, как кладбище. В какой-то момент они даже повернулись и пошли толпой в сторону кладбищенских ворот. Чеков взял Ложкина за плечо и легонько его подтолкнул.
– Давай обойдем кладбище, присмотримся. Особенно не рисуйся, но сам держи нос по ветру! Давай, двигай!
– А ты? – набычился Ложкин.
– Я тебя догоню, – успокоил его Чеков. – Нам сейчас не стоит толпой мотаться. Чем меньше будем привлекать внимания, тем лучше.
Ложкин тихо выругался, но все-таки подчинился. Он перешел улицу и, стараясь держаться в тени, засеменил в сторону кладбища. Чеков неодобрительно посмотрел ему вслед, покачал головой, а потом, сунув руки в карманы куртки, неспешно пошел налево вдоль домов. Он вел себя как человек, который возвращается домой и у которого нет никаких других забот, кроме как хорошенько поужинать и лечь спать. Однако по сторонам он смотрел очень зорко, подмечая все укромные уголки и подозрительные фигуры, которые потенциально могли быть опасны. Пока Чеков не заметил ничего такого, что могло бы по-настоящему напугать его. Стоял тихий летний вечер, резвилась, как ей и положено, молодежь, на кладбище вечным сном спали люди, которых Чеков не знал никогда и не видел, и никто не прятался в кустах, не звенел наручниками и не переговаривался лихорадочно по рации.
