Фридрих Незнанский - Виновник торжества
Но вчера с бабами не повезло. Как сказал Витька — непруха нынче, брат. Все как сдурели — носятся со своими сумками туда-сюда, продуктами запасаются к Новому году. Будто только раз в год едят досыта. Одну пытался склеить, вторую — все посылают, да куда подальше. Разочаровался в них Игорь и с горя с Витькой в кабак завалился. Выпили, пожаловались друг другу на тяжелую жизнь, мимоходом сцепились с какими-то студентами, их оттуда и поперли верзилы охранники. Пришли в другой, там выпили, кому-то в ухо дали, их и оттуда турнули. Да еще с шумом-скандалом. Опозорили перед молодняком, все настроение испортили. Но Витька под шумок успел стянуть с чьего-то столика початую бутылку водки, и ее они допивали уже на бульваре. Витькины деньги экономили — столько горбатился, не за раз же спускать… Домой идти не хотелось, на улице красота — гирлянды, елки в огнях да в игрушках, дорогие магазины сияют сказочными витринами. То олень скачет, совсем как взаправдашний, а на нем верхом Дед Мороз с мешком на загривке. А подарков там — аж вываливаются. То Снегурка в шубке нараспашку… А на ней бельишко сказочное. Что-то его бабы такого бельишка ему не показывали. Наверное, и нет его на белом свете. Только в витрине богатого магазина…
Затосковал Игорь Карагодин, лежа в своей теплой постели и глядя в серый, в мелких трещинах потолок, потому что вспомнил, как замерзли они с Витькой на бульваре, уныло созерцая праздник чужой жизни.
И побрели по домам греться. И остался Игорь без женской любви и ласки. И если и есть кого обнять и к сердцу, жаждущему нежности, прижать, так это костяную черепаху Поручика. Если бы хоть кошка была теплая, пушистая, а то черепаха. Какая от нее радость? Разве что жрет редко. Никогда не просит, не мяучит, за штаны не хватает, потому Карагодин и держит ее. Может, она ела бы и чаще, но раз не просит, зачем ее баловать? Семь лет живет у него и не подыхает, значит, нравится ей такая жизнь. Иногда забьется куда-нибудь в угол, Игорь о ней даже забывает. И когда она неожиданно появляется, целеустремленно перебирая чешуйчатыми, как у доисторического ящера лапами, направляясь к любимому креслу, Игорь удивленно восклицает: «О, Поручик, ты еще не сдох?»
Вспомнив события минувшего дня, Карагодин встал с дивана на синее махровое полотенце, служившее ему ковриком, достал из-под кресла Поручика и прохрипел таким голосом, будто всю ночь на ветру команды отдавал:
— Пошли, бедолага, я тебе капусты дам!
Черепаха зашевелила всеми лапами сразу — не любила, когда ее на весу кверху брюхом носили. Боялась, наверное, что хозяин спьяну шваркнет ее об пол. Но хозяин ее любил и не ронял еще ни разу. Это Витька ее почему-то ужасно боялся и, когда нужно было перенести ее с одного места на другое, подпихивал под нее мусорный совок и так и тащил в нем на вытянутой руке подальше от себя, приговаривая:
— Я ее, Игоряша, не боюсь, ты не думай, просто она мне отвратительна своими когтями. Ты бы их стриг иногда, что ли, а то смотреть тошно.
— Ты на свои когти посмотри, — отвечал Карагодин. — Сам небось по полгода не стрижешь.
Витька никогда не обижался на Игоря.
— Да кто ж их видит, мои когти? Я их стригу, только когда ботинки становятся тесными… А так — нехай себе растут, раз их природа создала.
Карагодин, опустив Поручика на пол и бросив ему несколько листов капусты, взглянул на кресло с кучей одежды. Сам себя укорил: непорядок! Надо все вычистить и выгладить. Вечером, может, романтическое знакомство предстоит. Хорошо бы и полы вымыть, что-то ноги стали липнуть к паркету. Продумал программу-минимум на грядущий день и пошел умываться.
Предпраздничная суета в семье Алехиных набирала обороты. Александр Дмитриевич с утра успел пропылесосить всю квартиру и сидел в кабинете за компьютером, предоставив женщинам полную свободу действий на кухне. Вкусно пахло дрожжевым тестом.
В холодильнике в разных посудинах дожидались своего часа салаты. Курицу Валерия Антоновна собиралась готовить вечером. А тем временем Оля перебирала наряды, аккуратно висящие в шкафу, и советовалась с мамой, какие украшения подобрать к тому нежно-зеленому платьицу, на котором она все-таки остановила свой выбор. Накануне вечером в тесном семейном кругу Оля рассказала родителям о почти что муже Оути, и поскольку она говорила очень живо, прилагая фотографии Оути в разных интерьерах и ракурсах, родители уже успели полюбить его, как Оля и надеялась. Возможно, и не навеки, но во всяком случае то, что они увидели и услышали о нем, им понравилось. Папа очень одобрил решение Оути пожениться после окончания университета.
— Правильно, дочка, прежде всего законченное высшее образование и самостоятельность. Пусть муж гордится образованной женой. Он тогда сможет тебе помочь в карьере.
Валерия Антоновна несколько сомневалась в правильности такого решения. И, как всякая мать, боялась, что дочь упустит выгодного жениха. Уж слишком долго ждать этой свадьбы — целых четыре года! За это время мало ли что может случиться.
— Мамочка, ты не удивляйся, на Западе все женятся поздно, — заметив тень сомнения на лице мамы, постаралась его развеять заботливая дочь. — Там по десять лет встречаются, пока до свадьбы дело дойдет. Я смотрела телепередачу из Италии — конкурс на лучшую пару. Приз — свадьба на сто человек за счет телекомпании. Так все они встречались по семь — десять лет! Успели получить образование, стать на ноги, заработать деньги на самостоятельную жизнь и только после этого решились на официальный брак. Если только не надоели друг другу за эти годы. Заодно и чувства проверили.
Так что все складывалось наилучшим образом — считали Олины родители, радуясь тому, как быстро повзрослела их дочь. А тем временем Оути звонил Оле каждый вечер и заранее выучил русское слово «здравствуйте» на тот случай, если к телефону подойдет кто-нибудь из Олиных родителей.
Оля договорилась встретиться с подружками в студенческом клубе университета. Намечалась грандиозная дискотека, куда были приглашены курсанты Военно-морского училища и Полиграфического института. Оля хотела повеселиться с подружками и вернуться домой после одиннадцати часов ночи, чтобы вместе с родителями встретить Новый год. И Лена вызвалась подвезти Олю к дому, чтобы той не возращаться одной.
— Ну почему же обязательно одной? — игриво возразила Оля, услышав предложение Лены.
— Олечка, как тебе не стыдно? — делая страшные глаза, укорила дочку мама, случайно услышав легкомысленную фразу. — Ты теперь невеста, не шали, дорогая!
— «Но я другому отдана и буду век ему верна!» — процитировала Оля, веселясь той серьезности, с которой мама отреагировала на ее шутку.
Дискотека удалась на славу. Подруги плясали от души и наслаждались успехом, которым пользовались у ребят. А отбоя от приглашающих не было.
— Потому что мы самые красивые! — пыталась перекричать громкую музыку Ася. Разноцветные огни прожекторов скользили по затемненному залу, создавая чарующую атмосферу праздника. Время от времени под радостные крики молодежи слышался звон стаканов. В буфете продавали только соки, но студенты втихаря притащили шампанское, а кое-кто и водку, и под оживленные возгласы и смех провожали Старый год. На Лену явно положил глаз высокий, грузинского вида курсант. Морская форма ладно сидела на его спортивной фигуре, подчеркивая широкую грудь и тонкую талию. Время от времени он увлекал Лену в угол зала, куда не достигал свет прожекторов, и они там самозабвенно целовались, все больше возбуждаясь от всеобщего веселья, выпитого шампанского и вспыхнувшей страсти. В конце концов Оля потеряла Лену из виду. Асина белокурая головка возникала то в одном конце зала, то в другом — танцующая толпа уносила ее с кавалером все дальше от подруги. Последний Олин кавалер уж слишком по-свойски стал прижимать ее к своей груди. Оля раздраженно попыталась вырваться из его обьятий. Но парень, перебрав лишнего, все назойливее шарил влажными руками по ее спине. Олю передернуло от отвращения:
— Слушай, мальчик, не слишком ли много ты себе позволяешь?
Гневный тон Оли обескуражил парня, тем не менее он и не собирался ослаблять свои объятия.
— Ты чего, детка, напрягаешься? Расслабься, сегодня же Новый год! Праздник!
— Да отстань ты от меня! — Оля изловчилась и резко оттолкнула разжавшего от неожиданности руки назойливого ухажера. Тот не смог устоять на ногах и повалился прямо на танцующую рядом пару. Послышались возмущенные голоса, но Оля не стала дожидаться, чем закончится разборка, и стала протискиваться к выходу, разыскивая взглядом Лену. А подруга как сквозь землю провалилась.
Оле порядком надоел шум, слишком громкая музыка, визгливый смех девчонок, наглые, как ей стало казаться, взгляды ребят. Хотя, не будь она так раздражена, их взгляды восприняла бы как обыкновенное любопытство завсегдатаев дискотеки, впервые увидевших среди привычных лиц новую и весьма привлекательную девушку.
