Николай Леонов - Обойма ненависти
– Убийство на почве личной неприязни? – хмыкнул Крячко.
– Разумеется. Если убили, то причина была. Либо вещи хорошие, либо человек плохой. Нам с тобой, Стас, предстоит пройтись вдоль и поперек по всему окружению семьи Лукьяновых и…
– И окружению самого мужа убитой в рамках его профессиональной деятельности, – добавил Крячко.
– Вот этим ты лично и займешься, – кивнул Гуров. – На тебе все, что может увести в префектуру и в его частный бизнес, если таковой имеется. Судя по дому – имеется, иначе бы Лукьянов уже сидел за взятки в особо крупных размерах. А я займусь личными связями, друзьями, собутыльниками, завсегдатаями одних и тех же мест тусовок и всей прочей клоакой, в которую периодически окунаются власть и деньги имущие. Штаб назначаю на Петровке. В четырнадцать ноль-ноль сдаете мне планы разыскных мероприятий, потому что после обеда мне при любом раскладе придется докладывать начальству. В двадцать ноль-ноль собираемся и обмениваемся результатами.
Тощее пока «дело» Гуров забрал с собой, чтобы в спокойной обстановке перечитать показания уже опрошенных лиц. Ничего существенного он там найти и не надеялся. В случае хоть каких-то зацепок, хоть каких-то намеков на приметы преступника, его машины ориентировки бы уже пошли по городу и области.
Часть преступлений удается раскрыть именно так – «по горячим следам». Кто-то видел в момент совершения преступления какого-то человека с каким-то приметами или определенную машину. И весь огромный милицейский механизм начинает работать по отлаженной схеме. Начинают задерживаться и проверяться подозреваемые, машины. В какой-то момент какой-то патруль засекает того, кто нужен. Потом начинается процесс доказывания вины. Но в данном деле ничего подобного не произошло. Единственная зацепка – перечень и описание похищенных драгоценностей. И это немало, но шансов на то, что похищенное останется в городе, практически нет. Либо где-то в аэропорту или на вокзале кто-то из бдительных сотрудников обратит внимание на перевозимые драгоценности или их обилие на некоей женщине. Либо просто интуитивно найдут в личных вещах. Могут и на постах ГИБДД при досмотре найти. Если драгоценности уйдут из Москвы, то, считай, все. Только случайно, да и то через несколько лет, они смогут всплыть в другом городе. Но, скорее всего, и этого не будет. Распылят фарцовщики по одному изделию по всей стране.
В любом случае механизм розыска запущен на всю катушку. Принцип прост, и напоминает он работу золотоискателей, которые в лотках перемывают породу в поисках слитков. На самом начальном этапе нужно зачерпнуть как можно больше, копнуть как можно глубже, чтобы преступник неизбежно попал в этот пласт. Потом – кропотливая работа по отсеиванию «пустой породы», в результате которой остается искомое.
А еще Гурову не очень верилось в то, что убийство с хищением совершили приезжие преступники – «гастролеры». Почерк не их. Перед уходом Лев Иванович задал капитану Сузикову вопрос, который показался последнему странным. Правда, хитрый Крячко сразу понял, куда клонит Лева. Гуров спросил капитана, принимал ли тот какие-то меры к тому, чтобы экспертиза была проведена в срочном порядке. Организовывал ли он звонок, чтобы так же срочно провели вскрытие тела? Оказалось, что ничего подобного сыщик не предпринимал и не слышал, чтобы руководство МУРа было озабочено тем же. Это говорило только об одном – кто-то сверху принял все меры, чтобы максимально ускорить получение результатов всех экспертиз по делу об убийстве Александры Лукьяновой. Что, в свою очередь, говорило о том, что эти люди сверху осведомлены о возможных причинах преступления. Были у них основания полагать, что убийство имело цели, далекие от банального ограбления дома. Значило это еще и то, что люди сверху озабочены ускорением процесса розыска, а значит, безопасностью кого? Самого Михаила Лукьянова.
Муж погибшей женщины, первый заместитель префекта Северо-Западного административного округа Москвы Михаил Александрович Лукьянов, был в списке Гурова первым. Именно с ним сыщик и намеревался побеседовать в первую очередь.
Вечером вместе с Крячко Гуров приехал в городскую квартиру Лукьянова. Дверь открыл сам хозяин – молодой красивый мужчина, дорогой костюм которого не скрывал хорошей спортивной фигуры. Кстати, почему это он дома расхаживает в костюме? Выяснилось это быстро. Оказалось, что в доме есть еще один человек, которого Лукьянов представил своим юристом. Его присутствие было объяснено туманно – необходимостью улаживания личных дел. Двум полковникам были предложены напитки с просьбой подождать несколько минут. После этого хозяин снова закрылся с юристом в своем кабинете.
– Понял? – коротко спросил Крячко. – По закону чиновник не имеет права заниматься бизнесом. И улаживание личных дел в таком срочном порядке может означать только то, что весь бизнес Лукьянова оформлен на его жену. Бизнес не ждет!
Допрос Лукьянова никаких откровений не дал. Да сыщики их и не ждали в этот раз. Михаил Александрович поразил их тем, что вел себя не так, как полагалось мужу трагически и нелепо погибшей жены. А смерть Александры Лукьяновой, если посмотреть на этот факт непредвзятым взглядом со стороны, и выглядела нелепой. И жили не в горячей точке, и работа ее не была связана с каким-то риском для жизни. Непонятные грабители, непонятное ограбление, непонятное убийство.
Лукьянов должен был, по всем правилам, выглядеть подавленным неожиданно свалившимся на него горем. Нарушенный ритм жизни, потеря близкого человека, осиротевший дом… Осиротевшая, кстати, дочь-второклассница. Нормальный человек должен быть в шоке. Однако Михаил Александрович выглядел скорее деловито, чем подавленно. Создавалось впечатление, что у него просто появились огромные проблемы и их предстояло решать. Сложно, накладно, с привлечением людей, к которым обращаться не хотелось бы, однако надо…
Гуров пытался найти в процессе допроса логичное объяснение такому состоянию Лукьянова. Ну, например. Чиновник, первый заместитель префекта столичного округа. По правилам любого учреждения первый заместитель курирует финансы. А еще первый зам префекта курирует вопросы нового строительства, реконструкции ветхого и пятиэтажного жилого фонда. Неслабый круг вопросов! И каждый из них упирается в деньги, и деньги немалые. Если представить себе объемы «откатов» в строительной среде, то невольно подумаешь, что за такие суммы можно и убить.
А если еще и бизнес на плечах, то можно себе представить, какой объем работы ежедневно сваливается на этого человека. Какими незаурядными организаторскими способностями он должен обладать и какой самоорганизацией! Эти умозаключения многое объясняют. Человек умеет «держать удары», не ломается, а собирается в комок и противостоит, решает проблему. Возможно, в этом и лежит причина его странного поведения, странной реакции.
Гуров попытался представить, как вел бы себя человек, который решил избавиться от жены и заказать ее. Разыгрывал бы страшное горе? Наверняка. Он старательно бы демонстрировал, что вот я какой, вот как мне без нее плохо. Я теперь и жить не знаю как. Разыграть величайшую трагедию в жизни – значит прикрыться от подозрений в собственной причастности. А если наоборот? Ведь так делают все преступники во всех фильмах и книгах, когда пытаются скрыть свою причастность. Закон детективного жанра. И Лукьянов весь криминальный опыт мог почерпнуть только из художественных произведений, ведь он же не милиционер. И не психолог. А если он все же пошел другим путем и не демонстрирует, не разыгрывает горе? Смысл? Первая же мысль, которая появилась, например, у Гурова, – мысль о странном поведении мужа убитой женщины. Нет, значит, бойцовский характер.
Кстати, как показывал весь огромный опыт Льва, человеку необязательно быть психологом по образованию или актером. В его практике попадались такие талантливые экземпляры – «стихийные» психологи и прирожденные актеры. Это учитывать тоже следовало.
Допрос шел своим чередом. Лукьянов представления не имел, кому и зачем понадобилось убивать его жену. Он начисто отметал все другие варианты, кроме мотива ограбления. Старательно напрягаясь, Лукьянов перебирал по просьбе сыщиков все нюансы своей работы, все сложности, но так и не нашел хоть малейшего намека на то, чтобы убийство жены было своего рода давлением на него лично.
Закономерно возник вопрос о бизнесе. Сыщики многозначительно переглянулись, потому что сам Лукьянов умудрился о нем не проболтаться, пока его не спросили прямо. Да, бизнес был. Один загородный клуб, три небольших гостиницы, два ресторана и два бутика. Учредителем всего этого хозяйства числилась покойная жена. Подозревать мужа в том, что он убил жену, на которую по собственной инициативе оформил весь бизнес, было глупо. Но не в том случае, когда жена, к примеру, собралась уйти от мужа и оставить его без штанов. Взаимоотношения супругов и наличие связей на стороне в этой связи автоматически всплыли и переместились на одно из первых мест в перечне вопросов в голове у Гурова.
