Михаил Черненок - Кухтеринские бриллианты
– Опять Скорпионыч к острову собирается, – заговорщицким тоном сказал Сергей Димке.
– Это отчество у Глухова такое? – спросил Голубев.
– Отчество его Серапионович, выговаривается с трудом. А в Березовке трудных слов не любят, вот и получилось «Скорпионыч», – объяснил Антон и посмотрел на Сергея. – Почему «опять»? Он что, дед Иван, часто туда плавает?
– Я ж тебе писал. Почему сразу не приехал? – вместо ответа обидчиво спросил Сергей.
– Не могу же я, как по щучьему велению, по твоему зову приезжать. У меня, брат, работа.
– Будто я отдыхать приглашал. Знаешь, зачем тебя звал? Бабка Гайдамачиха со Скорпионычем уголовщиной занимаются… – Сергей многозначительно посмотрел на брата и торопливо стал рассказывать, как они с Димкой видели старуху рано утром на берегу озера.
– Почему решили, что именно дед Иван Глухов был с Гайдамачихой? – спросил Антон, когда Сергей замолчал. – Вы ведь его в лицо не видели.
– Потому что больше таких мужиков в Березовке нет. А потом… племянник Скорпионыча часто к острову плавает. Вон и сегодня лодку накачивает. Понял?
Антон помолчал.
– Понять-то понял, но, насколько мне известно, у острова водятся щуки побольше той, что вы с Димкой поймали. Вот и плавают туда, чтобы щук добывать.
– А ведь это правда, Серы! – подхватил Димка. – Помнишь, летом тот кудрявый, что с аквалангом и подводным ружьем на зеленых «Жигулях» приезжал, какую щучину оттуда привез?! Метра полтора, наверное, длиной…
– Кудрявый с аквалангом каждый раз туда днем плавал, а Гайдамачиха со Скорпионычем ночью. Что им, дня не хватает? – недовольно перебил Димку Сергей.
Разговаривая, все четверо подошли к склонившейся над озером березе, от которой тянулась цепь к лодке. Антон с Голубевым стали разматывать лески с удилищ, а Сергей с Димкой готовить жерлицы. Молча забросили удочки. Озеро рябило от ветерка, и клев, по определению Славы Голубева, был не так уж, чтобы очень, но и не очень. Окунь шел средний. Когда наловили десятка полтора рыбин, Антон отправил мальчишек в село за котелком и приправой к ухе, а сам принялся разводить костер. Голубев, принеся огромную охапку сушняка, сел рядом на траву и, разглядывая пойманную рыбу, вдруг расхохотался.
– Торчкова вспомнил. Ну и земляк у тебя, – проговорил он на вопросительный взгляд Антона и посерьезнел. – Обратил внимание, что на этот раз Торчков даже не заикнулся о деньгах?
Антон подбросил в костер хворосту. Дождавшись, когда огонь весело заплясал над ним, задумчиво заговорил:
– А вообще-то, мотоцикл Торчков, наверное, правда выиграл, коль деревенские у него билет видели. Только, почему в сберкассе выплатили за «Урал» с коляской всего тысячу рублей? Похоже, спекуляцией попахивает. Надо будет нашим обэхээсникам подсказать, чтобы заинтересовались сберкассой. Спекуляция по их части, а нам и без того работы хватит.
– В понедельник зайду к ребятам, – сказал Голубев и принялся чистить рыбу.
Побрякивая котелком и ложками, прибежали запыхавшиеся мальчишки. Сергей зачерпнул из озера воды и, вешая котелок над костром на перекладину, доложил:
– Скорпионыч с племянником меньше нашего наловили. Сегодня к острову не плавали. Говорят, ниппель лопнул, не могли лодку накачать. Вот брешут, черти!…
– Почему же брешут? – строго спросил Антон.
– Потому что раньше у них ничего не лопалось, а сегодня увидели работников уголовного розыска и сразу ниппель лопнул.
– Логично, юный следопыт, – усмехнулся Антон, а про себя подумал, как иногда можно объективно истолковать случайные факты.
Огонь костра весело лизал черные от копоти стенки котелка. Темное небо как будто подмигивало звездами. С озера легонько тянуло свежестью, шелестел широкими листьями камыш.
Уха припахивала дымком, зеленым луком и укропом. Переговариваясь, ели прямо из котелка. Когда котелок опустел и все сытно замолчали, Сергей облизал свою ложку и вдруг спросил Антона:
– Ну, так что будем с Гайдамачихой и Скорпионычем делать?
Антон незаметно подмигнул Голубеву.
– Осторожно следите за ними. Как улики подберутся, арестуем.
– Какие улики?
– Что они нарушают советское законодательство. Сергей присвистнул;
– Нашел дураков. Они могут и не нарушать закона.
– Тогда за что же их арестовывать?
– За то, что по ночам на остров плавают. Гайдамачиха наверняка там награбленное золото спрятала. Мы, когда историю Березовки для школьного музея писали, расспрашивали стариков. Знаешь, что о прошлом Гайдамаковых говорят?… Ой-е-е-ей!
– Торчков говорит?
– Хотя бы… – Сергей насупился. – Давайте завтра на остров сплаваем и узнаем, что там Скорпионыч делал.
– Пока мы плаваем, – Антон опять подмигнул Голубеву, – уголовные старики убегут из Березовки.
– Вот я и говорю, что их надо арестовать! – горячо заторопился Сергей и, вытащив из кармана аккуратно сложенную бумажку, сунул ее Антону. – Во, полюбуйся! Гайдамачиха уже навострила из Березовки лыжи.
Антон развернул тетрадный листок и при свете костра прочитал:
ПО СЛУЧАЮ ОТЪЕЗДА ПРОДАЮТЦА КУСТЫ СМОРОДИНЫ ОВОЩНЫЕ ГРЯДКИ БОЧКА СПОДКАПУСТЫ И ПРОТЧАЯ МЕБЕЛЬ ГАИДАМАКОВА.
Прочитав, посмотрел на Сергея, спросил:
– Что это? Объявление?
– Вчера бабка Гайдамачиха на дверь сельмага повесила, а мы с Димкой сняли, чтобы покупателей отбить.
– Знаешь, как ваш с Димкой поступок называется?
– Как?
– Хулиганство, – Антон вернул Сергею листок и приказным тоном сказал: – Завтра же утром повесьте туда, откуда сняли.
Сергей растерянно замигал, а настороженно слушающий Димка даже втянул голову в плечи, будто его неожиданно ударили по спине.
– Не горюйте, следопыты, – посочувствовал мальчишкам Слава Голубев. – Сыщики-профессионалы и те ошибаются.
– Чем объявления срывать да россказни Торчкова о бабке Гайдамачихе слушать, узнали бы, например, почему озеро Потеряевым называется, – посоветовал Антон.
Обидевшийся Сергей насупленно смотрел в затухающий костер, но Димка не сдержался:
– Мы это уже знаем. В озере купеческие обозы зимой терялись.
– Как? – заинтересовался Голубев.
– Очень просто. Бывало, выедут подводы из Березовки, а в Ярское, что напротив, не приедут. И никто их найти не мог, как под лед проваливались.
Голубев повернулся к Антону:
– Правда?
– Старики говорят… – Антон посмотрел на мальчишек. – А вот следопытам и разобраться бы, правду деды рассказывают или басни сочиняют.
– Это мы разберемся, – торопливо заявил Димка и швыркнул носам.
Звездное с вечера небо затянулось плотными облаками, потемнело. На берегу озера светились огни рыбацких костров…
– Ну, а о старушке Гайдамаковой что вам известно? – снова поинтересовался у мальчишек Голубев.
– Уголовная бабка, – буркнул Сергей.
– О ней разное говорят, – уточнил Димка. – Одни уверяют, что в революцию она за Советскую власть была, а другие – будто бы с колчаковцами заодно.
– Ее же колчаковцы чуть не расстреляли, – сказал Антон.
– Это знаешь за что?… – задиристо спросил Сергей и тут же ответил: – Гайдамачиха, наверное, не хотела им бриллианты отдать.
– Какие бриллианты?
– Которые ее муж прикарманил, ограбив в семнадцатом году богатого томского купца Кухтерина.
– В семнадцатом году муж Гайдамаковой уже умер, – снова сказал Антон. – Могила его на березовском кладбище, рядом с партизанским памятником. Отлично помню гранитную плиту и надпись: «Дворянин Петр Григорьевич Гайдамаков. 1867 – 1917». Пацанами мы часто на этой плите топтались, когда носили цветы к памятнику.
Мальчишки оживились. Сергей вскочил на ноги и горячо заговорил:
– Правильно! Гайдамаков умер осенью семнадцатого года, а две кухтеринские подводы с фарфоровой посудой и бриллиантами исчезли в Потеряевом озере до его смерти, в феврале. Тут, знаешь, какое уголовное дело было? Все лето в Березовке полицейские сыщики из Томска рыскали. Говорят, даже отыскали у Гайдамаковых дорогую вазу из пропавшего обоза. Вот тогда Гайдамаков с перепугу и умер.
– Почему же полицейские не арестовали Гайдамачиху? – подзадорил брата Антон.
– Ее арестовывали.
– И судили?
– Нет… Быстро выпустили. У нее ребенок грудной был, да и молодая она тогда совсем была, лет на тридцать младше своего мужа. Во!…
– Если бы Гайдамачиха была виновата, купец не пожалел бы ни ее грудного ребенка, ни молодости.
– Конечно. Так ведь вскоре революция произошла. Купец, говорят, в Шанхай умотался. А с колчаковцами остался его родственник, который работал полицейским сыщиком и следствие о пропавших бриллиантах вел. Вот он-то чуть и не укокошил Гайдамачиху…
– А потом украл у нее ребенка и скрылся, – быстро добавил Димка.
– Какого ребенка? – спросил Антон. – Насколько я знаю, у Гайдамачихи был единственный сын. Он уходил на Отечественную войну вместе с нашим отцом и погиб на фронте. По-моему, она за него и пенсию получает.
