Стеклянные крылья - Энгберг Катрине

Когда они потом лежали рядом, она не стала отворачиваться.

– Тебе было страшно?

Вопрос был задан невинным тоном – Йеппе даже рассмеялся.

– Нет. Странно, но нет. Я даже сейчас боюсь сильнее, чем в том подвале…

Она непонимающе на него посмотрела.

В темноте он разглядел мелкую морщину у нее на переносице – она появлялась, когда Сара была настроена скептически, – и вдруг ощутил прилив такой сильной любви, что отвернулся и стал смотреть в потолок.

– Ты не против, если я закурю?

Йеппе решил отложить исполнение обещания бросить курить.

Сара со смехом сбросила одеяло.

– Вот ведь заядлый курильщик. Вставай, выйдем на черную лестницу и откроем окно.

Она выпрыгнула из постели и потащила его за собой. Через две минуты он стоял на лестнице: одеяло, холодное пиво и сигарета, выкуренная сразу после секса, – ничего вкуснее он в жизни не пробовал.

Сара села на ступеньку пониже и прислонилась к его коленям.

– Где Симон Хартвиг?

– В камере. Если его отпустили из отделения скорой помощи. Фальк нехило приложил Хартвигу по башке – думаю, ему больно.

– Фальк? Следователь Фальк?

– Он самый. Я и не ожидал, что он станет героем дня, но, если бы не он, меня бы тут сейчас не было. Да он и сам больше всех удивился.

Йеппе выпустил дым вверх, подальше от Сары. Она, судя по всему, была не против.

– Симон Хартвиг, защитник слабых. – Йеппе укутал одеялом Сару, чтобы она не мерзла. – Вилкинс, Хольте и Амброзио виновны в том, что пациентам становилось хуже и что одна из них совершила самоубийство. Он решил, что убийства восстановят баланс.

– Как думаешь, почему жертвы соглашались с ним встретиться?

– Он угрожал им – говорил, что, если они не придут, он расскажет, как из-за их бездействия Пернилла Рамсгорд совершила самоубийство.

– И поджидал их с секачом?

Сара взяла у него пиво и отпила глоток.

– С секачом, скарификатором и каталкой. И предъявлял счет. Подвал в Биспебьерге – идеальное место. Там можно спокойно делать свое дело – все условия есть.

Сигарета стала обжигать Йеппе пальцы. Он затянулся и задержал дым, пока в легких не защипало.

– Ночными сменами Симон мог пользоваться как прикрытием и спускаться в подвал, а говорил, что у него перерыв.

– Все в одном месте. – У Сары на лбу появилась вертикальная морщинка, она сосредоточилась. – Но зачем оставлять трупы в фонтанах?

– В этом есть символизм. Метафора исцеления, возможно, отсылка к Пернилле Рамсгорд. А еще ему было нужно, чтобы место преступления находилось подальше от того места, где обнаружат тело.

Йеппе опустошил бутылку и поставил на ступеньку.

– Во вторник утром Исаку стало нехорошо, он плохо спал. Поэтому Николу Амброзио он оставил в больничном фонтане. Не было времени везти тело в город.

Сара укутала одеялом голые ноги и поежилась.

– Смысла никакого. Кто станет убивать незнакомцев, чтобы защитить больных людей? Наверно, он чокнутый.

Йеппе пожал плечами.

– Посмотрим, что нам даст психологический портрет. Возможно, мы чего-то не знаем. Есть недостающая деталь.

– Да. Может быть… – Сара потерла руки, пытаясь согреться. – Кстати, как дела у соседа твоей подруги? Того старичка, у которого инфаркт случился?

– У Грегерса? Его оперируют в понедельник, с ним будет полный порядок.

Йеппе встал.

– Пойдем, уложим тебя в постель. Тебе холодно. А я сейчас усну.

Сара улыбнулась ему.

– Уже поздно домой ехать. Останься на ночь.

Йеппе слишком устал, чтобы с ней спорить. Надо будет по-тихому улизнуть, пока дети не проснутся. Сейчас мысль о том, что он будет спать рядом с любимой женщиной, перевешивала перспективу раннего подъема.

Она погладила его по щеке.

– Ты сказал, что сейчас боишься сильнее, чем когда тебя чуть не придушили. Что ты имел в виду?

– А я так сказал? – Йеппе изо всех сил старался не закрывать глаза и сосредоточить на ней взгляд. – Да я просто какую-то чушь нес. Давай ложиться. Все кончилось.

Мария Бирк зигзагами пересекла площадь Святой Анны, обходя цветочные клумбы, мокрые скамейки и велосипеды. Из-за фонарей, льющих свет на асфальт, припаркованные машины казались огромными детальками лего, серыми и черными. У двери она сначала посмотрела в обе стороны, потом позвонила в аккуратный звонок, и ее впустили. Она постаралась одеться получше и надеялась, что похожа скорее на бунтарку из элитной гимназии, чем на бездомную.

Дверь в клинику была заперта – она постучала, но он сразу же открыл. Ее ждали. Тем не менее при виде нее его лицо напряглось.

– Я уж было начал думать, что ты не придешь.

– Да, тебе бы это понравилось. К сожалению, так просто ты не отделаешься.

Петер Демант отошел в сторону и закрыл за ней дверь, сначала окинув долгим взглядом пустую лестницу. Мария прошла через приемную в его кабинет, запрыгнула на гладкий стол и стала болтать ногами. Он пришел к ней – взгляд, как у пантеры, подкрадывающейся к добыче: пристальный и осторожный.

– Большинство людей уже давно спросили бы меня, почему я захотела встретиться. Но тебе ведь это не нужно? Ты прекрасно знаешь, почему мы здесь. Причина может быть только одна.

Он остановился в паре метров от нее. Она буквально видела, как зашевелились клетки его мозга. Много ли она знает?

Мария улыбнулась, давая понять, что ответ на этот вопрос – все.

– Чего ты хочешь? Денег?

Он говорил свозь зубы, не сводя с нее мрачного взгляда. Мария больше не улыбалась.

– Я похожа на человека, которого интересуют деньги, Петер? Я хочу только одного: справедливости. Честности. Предать все огласке. Это единственный шанс на то, чтобы у Исака и меня появилось будущее. А ты можешь радоваться, что у тебя не отняли жизнь.

Петер шагнул к окну за письменным столом и встал наискосок от Марии, у нее за спиной. Она поборола искушение и не стала оборачиваться, отказывалась показать, что боится его.

Он заговорил медленно и нерешительно:

– Неважно, кто убил Риту и остальных, – этот человек наверняка не в себе.

– Да, у него с головой не в порядке. Жаль, что ему не помогли вовремя. Разве я не права? Твоя профессиональная оценка?

Она заметила, что от него веет нерешительностью, хотя он сам этого не осознавал.

– Психологи полиции проведут психиатрическое освидетельствование, и наверняка окажется, что…

– Ах да, что убийца – психопат. Как обычно. Его станут накачивать лекарствами, так? – Мария обернулась к Петеру, стоявшему перед мертвыми бабочками за стеклом. – Какое лекарство ты бы ему прописал?

На несколько секунд он словно застыл. Затем помотал головой.

– Не понимаю, к чему этот разговор. Честно говоря, я уже от него подустал…

– Ну надо же! – Мария примирительно рассмеялась. – Давай объясню: я пришла сюда спросить, почему ты проводил на четырех пациентах «Бабочки» медицинский эксперимент?

– Хватит, Мария, я никогда в жизни…

Она прервала поток возмущения осуждающим взглядом, ясно дававшим понять: ему не стоит тратить ее время на всякую чушь.

– Деньги? Что дает неофициальное испытание нового нейролептика, который еще не вышел на рынок? Миллион? Два? Десять? Ничего не екает?

Он даже бровью не повел.

– Хуже всего то, что ты, в отличие от всех, понимал, что делаешь. Играл с жизнями четырех больных подростков. Наблюдал и фиксировал наши галлюцинации и приступы психоза, будто мы какие-нибудь подопытные крысы. – Мария прищурилась. – Пернилла не выдержала. Она совершила самоубийство из-за лекарства, это ты толкнул ее в пропасть.

– Думаешь, я проводил на вас исследование за какие-то смешные деньги? Ты хоть понимаешь, сколько я зарабатываю?

– Нет, ты прав, деньги не главное. Для тебя это скорее составляющая исследовательской работы. Если хочешь стать психиатром, который придумает, как с помощью препаратов лечить самоповреждающее поведение, приходится изучать и негативные последствия. Эксперименты с побочными эффектами. Раздувать нездоровое пламя, которое горит в нас – тех, кто не совсем нормален. – Произнося последнее слово, она изобразила пальцами кавычками. – Ты ведь хотел стать тем, кто разгадает загадку, верно? Ты хотел стать знаменитым.