Максим Есаулов - Недетские игры
Убедившись, что Полковник мертв, Гасилов отыскал прощальное письмо. Прочитал. Что ж, чего-то подобного он и ждал…
С такой бумагой выходить на улицу опасно. Мало ли, что может случиться и к кому она попадет.
Гасилов сжег письмо в туалете, и пепел спустил в унитаз.
* * *Джексону удалось задремать.
Когда он проснулся, Лютый уже тоже не спал. Лежал и молча смотрел на него.
– Пойду, покурю, – Джексон поднялся.
В большой комнате три бойца продолжали все так же резаться в карты. Кто-то крупно выигрывал: перед ним лежала кипа мятых банкнот. Кальяна не было видно.
Джексон встал у крыльца, закурил. Ночь была теплой, тихой. Все небо усыпано звездами.
Не прошло полминуты, как вышел Лютый. С независимым видом встал рядом, щелкнул своей зажигалкой.
Постояли, покурили, искоса поглядывая друг на друга. Джексон спросил:
– Как же ты, Гриша, скурвился?
– Да так получилось. А ты?
Джексон усмехнулся:
– Так же примерно.
Больше говорить было не о чем, и пока не появился Кальян, они стояли молча.
Кальян вышел из дома, потягиваясь и широко улыбаясь:
– Ну что, орлы, по коням? Покажем, на что мы способны?
Поехали в микроавтобусе, который, оказывается, все это время ждал своего часа в сарае около дома. За руль сел один из безымянных бойцов. Кальян расстегнул большую спортивную сумку и раздал пистолеты. Оружие было разное, как иностранное, так и отечественное. Джексону достался «ТТ». Может быть, тот же самый, из которого он валил Спеца. Джексон проверил патроны, передернул затвор. Сунул пистолет за ремень. Подумал: если бы его собирались сразу убить, то пистолет бы не дали. Уже хорошо.
– Чем меньше шума, тем лучше, – напомнил Кальян, убирая под сиденье опустевшую сумку.
– А если нашумим? – спросил Гриша. – Приедут менты. А груз тяжелый, его так быстро на машину не перекидаешь.
– Успеем. Мои ребята сейчас на Охте небольшой бой устроят. Все менты туда стянутся. У нас время будет.
– Мы одни будем встречать? Никто под ногами мешаться не станет?
Кальян посмотрел на Джексона, который задал этот вопрос:
– Все продумано. Встречать будут, но в другом месте. А там, куда мы едем, никого нет. В машине около Ладожского вокзала майор Гасилов ждал результатов разведки.
Доложил один из взводных, высокий сухопарый капитан, на котором любая гражданская одежда всегда смотрелась, как с чужого плеча:
– По всему периметру спецназ. Похоже, ФСБ – их прикид. Снимаемся?
– Будем встречать груз, как приказано.
Капитан подумал, что ослышался:
– С «Градом» воевать? Там ребята серьезные.
– Мы тоже не дети. Свяжись с летунами, скажи, нужна вертушка с боекомплектом.
– В центре города?
– Выполняйте приказ.
Капитан отошел от машины. Он участвовал во многих спецоперациях, в том числе, в пресловутой Калининградской, но теперешняя, похоже, грозила превзойти их все своим размахом. Что ж за груз-то такой, если командование готово развязать полномасштабные боевые действия в мирном городе?
Впрочем, все эти вопросы не помешали капитану выйти на связь с вертолетчиками и запросить помощь.
Поддержка была обещана. Дежурный, выдавая Шилову автомат, усмехнулся:
– Ты чего, в Ирак собрался на ночь глядя?
– Типа того.
– Тебя, кстати, только что Глотов искал.
– Перебьется.
– Бажанова убили. Еще днем, в каком-то такси. Сначала думали, простая мокруха, местное РУВД само справится, а потом ксиву нашли. Сейчас такая паника начнется.
– Не сомневаюсь. Скажи Глотову, что я поехал на место. Работать по горячим следам. Если он меня там не найдет, значит, я уже по следу иду. Пока, Дмитрич!
Когда Шилов садился в машину, зазвонил телефон. Он подумал, что это, может быть, Джексон, наконец проявился. Но на дисплее высвечивался номер Глотова.
– Абонент не отвечает, потому что не хочет. Не надо оставлять свои сообщения, – сказал ему Шилов и, секунду понаслаждавшись растерянной тишиной, дал отбой.
Больше Глотов не позвонил.
Из главка Шилов поехал домой.
Ехал и думал: а может, не надо? Придется объясняться с Юлей. Она будет задавать много вопросов и, что бы он ни ответил, все равно не поймет. Не захочет понять.
Но объясняться с ней не пришлось. В квартире был выключен свет, на зеркале висела записка: «Я ушла». Ее вещей на вешалке не было. Как не было и еще чего-то, нематериального, что создавало дома ее присутствие.
Шилов молча снял записку с зеркала, поискал, куда ее положить, и пристроил на полку с расческами. Прошел на кухню. Достал из холодильника пакет молока, налил стакан, выпил. Потом, в комнате, переоделся в спортивный костюм. Проверил оба пистолета – именную «беретту» и табельный «ПМ». Выложил из карманов все лишнее, оставил только документы, бумажные деньги, телефон, складной нож. Упаковал автомат в спортивную сумку. Что еще? Все.
Выходя из квартиры, зачем-то заново прочитал записку.
Я ушла…
Что ж, вовремя.
Из машины позвонил в дежурку ГАИ:
– Привет, опять я. Проверь, пожалуйста, «Лексус» все там же?
«Лексус» был там же, в поселке Тярлево. От дома Романа – около сорока километров.
Вечерние пробки уже рассосались, со светофорами повезло, гаишники не остановили за превышение скорости. Роман долетел быстро. И так же быстро нашел нужный дом: на углу Садовой и Кленовой их был четыре, но во дворе одного стоял знакомый «Лэндкрузер» Кальяна, и это решило вопрос. Свет в доме горел, время от времени на занавесках мелькали тени.
Роман переставил «Фольксваген» так, чтобы при выезде из двора дома он не бросался в глаза, и стал ждать. Посидев в «Фольксвагене» минут десять и перекурив, он выходил и наблюдал за домом через щель в штакетнике. Потом возвращался в машину. Потом опять – к дому.
Так прошло часа три, пока, в очередной раз присев у штакетника, Шилов не увидел Джексона и Лютого. Они курили у крыльца дома и разговаривали.
Значит, Лютый… Что ж, Роман давно начал его подозревать. Надо полагать, что и Шахида он застрелил не случайно. Боялся, что тот развяжет язык на допросах. Хотя… «Наружку»-то за Шахидом выставили по его, Гриши, заданию. Что-то не складывается.
Из дома вышел Кальян. Шилов не расслышал его слов, но после них Джексон с Лютым бросили сигареты, и Лютый остался на улице, а Джексон скрылся в доме. Через полминуты он вернулся, теперь на голове у него была кепка. Как обычно – козырьком слегка набок.
Значит, куда-то собрались.
«Груз встречаю вечер.».
Началось!
Отпустив микроавтобус подальше, Роман осторожно двинулся следом. Главное – не засветиться. Если и оторвутся, то далеко не уйдут, у Джексона в кармане брелок, который пеленгует дежурная часть.
Шилов позвонил в дежурку, проверил. Ему сообщили, что объект движется.
Еще бы сообщили, куда…
* * *Микроавтобус приехал не на Ладожский вокзал, где готовились сцепиться за груз два спецназа, военный и ФСБ, а на товарную станцию, куда утром Кальян возил Джексона. Заехали через какие-то грузовые ворота. В будке около них вместо вахтера сидели два крепких парня, которые открыли ворота, а потом сели в автобус.
– Резерв ставки! – пояснил Кальян остальным.
По территории ехали медленно и недолго. Остановились в каком-то темном углу. Кальян быстро распорядился:
– Груз уже стоит у эстакады. Кладем охрану и перекидываем его в грузовик. Ты, – он указал на парня, единственного из всех вооруженного не пистолетом, а снайперской винтовкой, – займи позицию. Вы, – теперь указание адресовалось двум новеньким, – прикрываете. Остальные со мной. Пароль – «Пешавар».
Шли, не таясь. Кальян – первым, остальные за ним.
Грузовой вагон и платформа, загруженная чем-то сыпучим, одиноко стояли вдоль разгрузочной эстакады. На крыше вагона лежал пулеметчик с РПК ( 7,62 мм ручной пулемет Калашникова на сошках.) Издалека заметив приближающуюся группу, он взял рацию и доложил старшему:
– Бахтик, я – Сокол. Вижу пять человек.
Дверь вагона с грохотом отодвинулась, на эстакаду спрыгнул таджик – тот самый, который звонил Кальяну.
Выпустив его, дверь встала на место.
– Кого тут черти носят? – с акцентом крикнул он, когда группа во главе с Кальяном подошла достаточно близко.
В голосе чувствовалось волнение: по плану, груз должны были забирать днем, а то и следующей ночью, но никак не сегодня. Если план изменился, почему их не предупредили? Обычное русское разгильдяйство?
– Салям, бародар! – ответил Кальян, и таджик слегка успокоился: он узнал характерные интонации человека, с которым говорил по телефону.
Кальян и двое остались стоять, Джексон и Лютый, как и было условлено, приблизились к таджику.
– Пешавар, – сказал Лютый то, что был должен сказать.
