Сергей Протасов - Не зарекайся.Опасное путешествие в Одессу
Казалось, Леночку прорвало после долгого одиночества. Она не понимала, как выразить свою радость, да что там радость, свое счастье от того, что муж опять с ней и она теперь не одна, они снова вместе. Петр Иванович поднимался по лестнице на веранду и на секунду потерял сознание. Накопившаяся усталость и потеря крови сделали свое дело. Он пошатнулся и начал заваливаться назад. Маленькая женщина напружинилась и удержала вес вдвое с лишним превышающий ее собственный. Шаг за шагом они поднялись на веранду и Петр Иванович рухнул в кресло. Леночка побежала вниз, нашла кухню, но никаких медикаментов в ящиках не оказалось. Тогда она спустилась в гараж и принесла оттуда автомобильную аптечку. В качестве промывочного средства подошла найденная на кухне текила.
Тем временем Петр Иванович снял футболку и осмотрел рану. Пуля прошла насквозь через мышцу плеча.
— Любимая, — привычно окликнул он жену. — Ты закрыла комнату, где этот, который с лестницы упал, остался?
— Он перед входом в комнату лежал на лестнице. Думаешь надо его запереть? Сильно болит? Я одна не втащу его, он здоровый.
— Он может очнуться… Пуля прошла насквозь. Почти не болит, только дергает слегка, терпимо. Давай промоем рану и перевяжем, нужно уезжать от сюда. Пока мы одни, но кто знает, как будет дальше.
— Давай, давай, конечно. Я тебе пиццу в микроволновку поставила греть, тебе нужно что-то съесть.
Они достали из аптечки ножницы, перевязочный пакет, жгут, бинты и перевязали рану.
— Пора, Котенок, пиццу в машине съем. Где твои вещи? Что это за костюм на тебе?
— Вещи остались в подвале, — Леночка растерянно посмотрела на мужа. — Я не подумала.
— Пошли, заберем, заодно посмотрим, как там пострадавший и отпечатки лучше стереть. Пойдем.
— Я боюсь. Вдруг он… Это из его пистолета я тебя… Он безоружен.
— Замечательно. Не бойся, я все сделаю правильно.
Они спустились в подвал и Петр Иванович увидел на площадке перед дверью лежащего на боку мужчину с головой до предела повернутой влево. Руки его были беспорядочно раскинуты, а ноги согнуты в коленях. Осторожно переступив через него, они толкнули дверь и вошли.
— Собирай свои вещи и сотри тряпкой отпечатки пальцев с предметов, к которым прикасалась, а я пока втащу его внутрь. Постарайся побыстрее, пожалуйста, — тихо сказал он, присев возле лежащего. — Мертв. Не понимаю, как можно скатиться с лестницы и так изувечиться? Наркоман, что ли или пьяный.
Она рассеяно кивнула и осторожно проходя мимо бандита начала собираться. Петр Иванович, преодолевая боль в плече, перетащил труп к кровати и при свете внимательно рассмотрел его. На лбу покойного горела крупная ссадина из которой выступила кровь, образовав маленькое пятно перед дверью от которого несколько капель обозначили траекторию передвижения тела. Они заканчивались на полу вокруг головы. Через несколько минут Леночка была готова и рукой показала, что можно уходить. Они покинули комнату и закрыли дверь на засов.
— Пойду открою ворота, а ты заводи машину. Тебе придется вести. Хорошо? Забери пистолет, который я выронил в гараже и свой.
— Конечно, Любимый.
Петр Иванович прошел по коридору через кухню на улицу. Поселок жил своей привычной жизнью. Высоченные прямые сосны, растущие прямо на участках дачников раскачиваясь, уходили далеко в ярко синее небо. Подняв глаза вверх, он ощутил головокружение от картины движущихся в вышине крон и медленно плывущих облаков. Целебный хвойный воздух настраивал на отдых. Он оступился и чуть не упал, но устояв, подошел медленно к воротам и отодвинул засов. Леночка вывела джип на лужайку. Петр Иванович закрыл за ней гараж и затем выпустил машину с участка.
— Надо забрать твою Audi, она недалеко тут стоит. Я покажу дорогу.
— Расскажи мне что произошло, как ты тут появился…
— Потом, все потом, Любимая. Все расскажу и ты мне все расскажешь. Я не очень себя хорошо чувствую. Слушай. Ты поведешь Audi, а я поеду на этой. Нужно добраться до Москвы и где-то оставить Chevrolet. Лучше поближе к дому. Пусть у «Тбилиси» стоит на площадке. Потом мне нужно заехать в одно место. Это очень срочно. Вопрос жизни и смерти. Ты слышала про такие клубы «Урал», «Крокодил», «Мопассан» и… забыл остальные. Еще два.
— «Мопассан» на третьем кольце я знаю где, на Автозавдской в промзоне. Туда Ольга ходит, она как-то меня звала, но я отказалась. Мы с тобой тогда уже начали встречаться, а она хотела пригласить меня одну и, естественно, я отказалась…
— Я помню, ты мне рассказывала. Сможешь отвезти нас туда?
— Отвезу, конечно. А, что такое-то? Хоть пару слов скажи.
— Объясню все до приезда в клуб. Обещаю. Тут налево…
Петр Иванович жевал пиццу, запивал минеральной водой, найденной в машине и указывал куда ехать. Он не мог себе объяснить зачем нужно перегонять Chevrolet в Москву и почему нельзя бросить машину здесь. Подсознательно он понимал, что на освобождении Елены Викторовны из плена история не закончится и, возможно, лишняя машина может и пригодится. Леночка вела корабль не резко. Она берегла своего подстреленного мужа и хотела дать ему возможность отдохнуть и подкрепиться. Ей было несколько не по себе. Что-то непоправимое произошло с мужем за это время. Он остался тем же и говорил с ней, как и прежде, но властные и жесткие интонации в его речи настораживали. Она списывала это за счет его ранения и слабости. Они не говорили о произошедшем с ними за эти три дня, как будто боялись сглазить.
Audi, не тронутая чужими, стояла на обочине. Супруги договорились, что Елена Викторовна поедет впереди до своего дома, где они оставят чужую машину, а Петр Иванович будет ехать следом. Поедут они не быстро поскольку документы на машину есть только у Лены, а мобильный только у Петра Ивановича. Если гаишники остановят, то придется бросать Chevrolet, а если все будет нормально, то они оставят ее у метро и дальше поедут на Audi в клуб. Вскоре караван из двух машин выехал на Рязанское шоссе в направлении Москвы.
«Ну, слава Богу! Самое главное Леночка жива и здорова, — внимательно глядя на дорогу, рассуждал Петр Иванович. — Теперь главное не ошибиться. В Кратово скоро приедут, это несомненно. Боевики на связь со своим руководством выходить больше не могут и их навестят. Там они найдут упавшего с лестницы и обнаружат пропажу машины. Вряд ли они станут заявлять в милицию об исчезновении Лены. Что дальше? Они не знают обо мне и о том сколько известно Лене. Думаю, они уверены, что Лена ничего не знает. Просто она взяла пистолет, перешагнула через тело и сбежала. Ей, таким образом, известен только тот, кого она видела со свернутой головой и адрес дачи. То есть она может привести туда милицию. Они будут ее искать! Про меня они знают много: примерно дом, где я живу, машину на которой я поехал в Одессу. Пока они точно не знают жив я или нет, и об убийстве двух их человек, но и это вопрос времени. То, что я подслушивал их разговор им тоже неизвестно. Одним словом, чем быстрее мы напустим на них милицию, тем больше шансов выжить».
Машины беспрепятственно проехали МКАД, Рязанский проспект и Третье кольцо. Потом был Севастопольский проспект и Новочеремушкинская улица. Леночка повернула направо к давно не работающему и запущенному кинотеатру «Тбилиси». Там за большой площадкой, на которой в выходные размещался рынок, возле сауны они припарковали Chevrolet и пересели в Audi. Теперь надо было опять возвращаться на Третье кольцо. Леночка вела машину и приготовилась слушать о приключениях мужа, но вместо этого получила новые инструкции:
— Котеночек, теперь тебе нужно сделать для меня очень важное дело. Не хочу тебя пугать, однако от этого я думаю, зависит наша жизнь. Мы скоро приедем в этот клуб и я хочу попросить тебя организовать мне встречу с директором или управляющим. С самым крупным руководителем, которого можно будет застать.
— Начальник службы безопасности подойдет?
— Конечно. Может быть это самый лучший вариант. Вряд ли тебя сразу к нему пустят и ты…
— Ну, это ты уж предоставь мне. Я знаю, как с ними разговаривать…
— И все таки, если возникнут проблемы, скажи им, что знаешь о готовящемся на завтра теракте в их клубе и ряде других заведений, что подробности, мол, сообщит муж. Если и это не сработает, то назови кличку «Лысый».
— Ты не хочешь мне первой рассказать?
— Честно говоря, у меня уже нет сил дважды повторять одно и тоже. Давай я расскажу им и ты все услышишь. Меня мутит слегка, я посплю. Разбуди меня, когда приедем. Хорошо?
— Хорошо, поспи.
Лена въезжала на Третье кольцо в сторону Автозаводской. Она терялась в догадках. Что это за дело? Как все будет дальше? Тон разговора Петра Ивановича изменился с их последней встречи. Теперь он стал авторитарным и безапелляционным. Еще три дня назад она чувствовала, как он боится обидеть ее. Он советовался по любому вопросу и старался понять ее отношение к проблеме. Испортит ей это настроение или нет. Подчас ее злило, когда он не принимал решения без ее одобрения, а она не знала, как правильно и ждала от мужа решений, снимающих с нее ответственность. Хорошо это или плохо, но в этом Леночка чувствовала его уважение и заботу. Принимая решение, он всегда объяснял причины его принятия. Ей оставалось только одобрить. Иногда она отвечала ему: «Любимый, ты можешь что-то сам решить?» Это обижало его, и некоторое время он делал вид, как будто решает сам, а ее только ставит в известность. Но через не долгое время все возвращалось на круги своя. Теперь же он все решал самостоятельно и подключал ее только если нуждался в помощи. Какая-то вторая жизнь появилась у мужа за эти дни. Жизнь, которая похоже отодвигала ее на второй план. Не исключено появление какой-то женщины. «Где он пропадал в самом деле столько времени? Почему наотрез отказывается говорить об этом? Еще не придумал алиби? — Лена неприязненно посмотрела на спящего рядом Петра Ивановича и почувствовала, как у нее закладывает нос и чешутся глаза. — Нельзя плакать! Он ранен. Я его ранила. Если у него есть женщина, то это может стать удобным поводом расстаться со мной. И как тогда я буду? Я знаю — больше я никогда не полюблю и ни один мужчина не появится в моей жизни. Данька через несколько лет будет жить своей жизнью, а я останусь одна. Наверное, я сама в этом виновата. Может быть! Слишком много у меня было секретов, да и слишком я его баловала. Просто я растворилась в нем и вот, благодарность за все! Но измен среди моих секретов не было и быть не могло. Я всегда была ему верна и, по большому счету мне не в чем себя упрекнуть. И вот плата. Вот она благодарность! Нет, я не заслуживаю такого отношения к себе». Петр Иванович открыл глаза и посмотрел на плачущую жену.
