Алексей Макеев - Особый прием Гурова
– Это он Женьку подставил, – сказал Володя. – Они с Верой Багровой – брат и сестра по отцу. Они не могли не понимать, что после покушения начнут копать всерьез и глубоко и та давняя история с гибелью Нины обязательно всплывет, вот и решили все на Женьку повесить.
– Так вот чьи уши здесь торчат! – понимающе покивал Боня и обратился к Коршуну: – А ты знал, чей Женька сын, когда все это затевал?
– Ну, знал! – усмехнулся тот. – Только я – не вы! На иконы не молюсь!
– Тогда облегчай душу и рассказывай все, как было.
– Не дождешься! – усмехнулся Коршун.
– А куда же ты денешься? – ласково спросил его Боня.
– Что, паяльник уже греется?
– Зачем? – встрял в разговор Спичка. – Мы и в те давние времена такими вещами не баловались. Тебе сейчас наш умелец вколет кое-что, и начнешь ты стрекотать, как сорока на заборе.
– Да мы и без этого обойдемся, – отмахнулся Боня и, подойдя к Коршуну, что-то прошептал ему на ухо.
С того мигом слетела вся наглость, лицо напряглось, и он, пристально глядя на Боню, покачал головой:
– Нет, ты этого не сделаешь! Ты на такое не способен!
– Женька без всякой вины по твоей милости трое суток немытый, небритый в подвале просидел, света белого не видя, а я добреньким должен быть? Да я за него еще и не такое сделаю! А уж грехи свои я как-нибудь отмолю! – твердо произнес Боня и спросил: – Ну? Долго нам еще ждать? Зачем вы вообще все это затеяли?
– Ладно! – буркнул Виктор и начал рассказывать: – Это Любка с Веркой от своих мужиков решили избавиться. Любка с детьми все уехать хотела – у них же за бугром денег как грязи, а Васька был против. Говорил, что там он будет одним из многих, а здесь он – бог и царь. Любка, может, еще и потерпела бы, да тут Багров решил от Верки уйти – с секретаршей своей спутался.
– А не проще было секретаршу убрать? – поинтересовался Шика.
– Верку ты не знаешь! – криво усмехнулся Коршун. – Это же кремень! Я против нее – пластилин. Сашка и раньше от нее тихонько погуливал, и она это знала, но смотрела сквозь пальцы, потому что нет мужика без греха. А вот такого предательства простить уже не могла! Это же она из него, тюфяка, человека сделала! В люди вывела! Он всю жизнь ее умом жил! Это она решала, что ему делать, с кем дружить, с кем пить, кому ручки целовать, а кого на хрен послать!
– И на ком жениться, – добавил Гуров.
– Да! – выкрикнул Виктор. – Она ради него столько лет матерью-одиночкой считалась, все терпела и ждала! Она и убийство Нинки спланировала, когда узнала, что та брюхатая! А теперь, когда она дама из высшего общества, когда дом – полная чаша, вдруг такой облом! Этот болван решил, что он теперь сам все решать может! А вот она все иначе перерешила! И Любку на это подговорила! Ну, и ко мне за помощью!
– А уж ты расстарался! – съязвил Спичка.
– Да, я довольно долго за Женькой следил и обо всем ей рассказывал, а уж она весь этот план и придумала.
– Как ты с Зайцевым связался?
– Просто в гости пришел, – пожал плечами Коршун.
– Неправда! К нему никто не приходил, – возразил Володя.
– Так мне и через окно нетрудно! – усмехнулся тот. – Напомнил ему про Антона, обещал хорошо заплатить, подогнал все, что надо было, вот он и сварганил.
– И установил тоже он? – спросил Гуров.
– Да нет! Это уже я – старый он, чтобы верхолазными работами заниматься.
– В ориентировке сказано, что Кошунин владеет подрывным делом, – заметил Никитин.
– Как же тебя сторож не увидел? – удивился Лев.
– Так сторожа разные попадаются. Есть и такие, кто с собой на работу чекушку прихватывает, а поменять одну на другую – дело плевое.
– А в той, другой, было подмешано снотворное, – понял Гуров.
– Эх, и умные задним умом менты пошли! – усмехнулся Виктор.
– Ну, и заплатил ты Зайцеву? – поинтересовался Спичка.
– И не собирался! Грохнул бы, и вся недолга! Но он умнее оказался – когда я пришел, все готовое на столе лежало, а его самого уже и след простыл.
– А сигнал к взрыву откуда подавал?
– Из заказника, конечно, – чего ж не искупаться, когда вода теплая? Три месяца плаваньем занимался, пока нужного момента дождался, когда только Васька с Сашкой на козырьке будут. А к вышке, куда Женька постоянно мотался, я специально съездил, чтобы убедиться, что оттуда козырек виден. Так что все чики-пуки было! И хотелось бы мне той суке в глаза посмотреть, которая до правды докопалась!
– Смотри, – спокойно произнес Володя.
– Ты? – удивился Виктор. – Нет! Гонишь!
– Это действительно он, – подтвердил Гуров.
– Ну, господин капитан, быть тебе генералом! – уважительно сказал Боня.
– Эх, надо было мне тогда вас без долгих разговоров на кладбище кончить! – взвыл Коршун и задергался, пытаясь освободиться.
– Ты – позер, покрасоваться решил, это-то тебя и подвело! – объяснил Лев.
– Значит, деньги у Женьки ты увел? – спросил Шика, возвращаясь к прерванной теме.
– Я! – крикнул Виктор. – Грех было таким моментом не воспользоваться, чтобы уж окончательно его утопить!
– А звонок из сотовой компании?
– Это уже Верка устроила – кто ж ей, жене заммэра откажет, если она зайдет и попросит позвонить. Только телефончик Зайцева уже у меня был. И Журе она заплатила, чтобы тот Лучника с компанией Женьку кончить отправил – боялась она, что тот, живой, свою невиновность доказать сможет, а на мертвого на него всех собак повесят и дело закроют.
– Ну а теперь я поинтересуюсь, компромат-то на нас кому понадобился? Любке? Верке? А может, тебе самому? – вступил в разговор Боня.
– Да пошел ты! – огрызнулся Коршун.
– Значит, тебе, – кивнул самому себе Боня. – Потрясти ты нас решил! Небось надеялся срубить бабла побольше и свалить отсюда? Ах, ты, падаль! Только того ты не знал, что весь компромат нам уже вернули! Причем давно! Нашелся добрый человек, который все понял и его отыскал, а потом позвонил мне по телефону и предложил на вокзале в ячейку 49 заглянуть. Поехали мы туда, а там все и лежит!
– И то, что касается изнасилования, тоже? – быстро спросил Гуров.
– Нет, там только наше было, – покачал головой Боня.
– Так какого же черта вы перед Васькой прогибались? – удивился Виктор.
– А кто тебе сказал, что мы прогибались? Город у нас маленький, жизнь скучная! А тут сидишь, смотришь, как он щеки надувает, думая, что в кулаке нас держит, и хихикаешь в душе – все как-то веселее жить становится! И потом, нам было проще понемногу ему отстегивать, чем при другом мэре крупные взятки по кабинетам носить. А на церкви, детдома и все прочее мы бы и так жертвовали, потому что, чего скрывать, грехи за нами есть, и их отмаливать надо!
– И кто же это вас облагодетельствовал? – хмуро спросил Виктор.
– А тот, кто тебя на кладбище окоротил! Святой человек! И от всего нашего общества ему низкий поклон и всеобщее уважение! – с чувством произнес Боня.
Но тут вдруг раздался чей-то напряженный голос:
– Боня! У капитана тапочек в крови!
– Ему нельзя долго стоять, – всполошился Гуров.
– А раньше об этом нельзя было сказать? – сорвался на него Боня. – Быстро принесите что-нибудь! Лепила, где ты, твою мать?
– И чтобы ногу повыше держать можно было, – добавил Лев.
Кто-то бросился к выходу, а к Никитину подошел мужчина с пластиковым чемоданом, с каким обычно ездят врачи «Скорой помощи», и, присев рядом с ним, поднял вверх штанину.
– Да, ему действительно нельзя было долго стоять, вот и открылось кровотечение. Но, во-первых, я в таких антисанитарных условиях туда не полезу, а во-вторых, я не знаю, что ему колют и что дают – как бы накладки не вышло. Так что могу его только перевязать.
Тут притащили самую обыкновенную скамейку, посадили Володю на нее верхом, положив и больную ногу. Никитин от всей этой суеты вокруг него чувствовал себя до того неловко, что покраснел и беспомощно смотрел на Гурова с Сафроновым, безмолвно прося их вмешаться.
– И под пятку ему чего-нибудь подложите, чтобы кровь отлила, – сказал Гуров.
Один из «братков», не раздумывая, скинул свой пиджак и, свернув его, собрался было подсунуть под ступню Володи, но тот воскликнул:
– Я же его вам испачкаю!
– Да и черт с ним! – ответил «браток».
– Подожди! – остановил его врач, поставил чемоданчик на скамейку и достал оттуда упаковку стерильного бинта. – Вот теперь на него ногу и клади.
Парень послушно задрал ногу Володи вверх и положил пяткой на чемоданчик, отчего Никитин тут же завалился на спину, и его стал поддерживать за плечи другой парень, а врач принялся бинтовать ногу поверх промокших от крови бинтов.
– Мужики! – потрясенно заорал Коршун, не выдержав этого зрелища. – Вы же реальные пацаны были! Что же вы сейчас ментам жопу лижете?
– А мы, Витюша, свое прошлое в прошлом оставили! – веско произнес Боня. – И теперь мы законопослушные граждане своей страны. Мирно живем, честно работаем, честно налоги платим! И помощь следствию является нашим священным долгом, который мы все и собираемся выполнить! Я правильно говорю? – повернулся он к остальным.
