Джеймс Кэрол - Смотри на меня
– Вы определитесь, – вставил Фортье. – Сначала вы говорите, что мотив не в деньгах, сейчас – наоборот.
– А вы невнимательно слушаете. Шантаж – это средство, способ убить компанию. Клейтон ненавидит отца, презирает его. Он хочет разрушить его, а для этого нужно разрушить то, что отец любит больше всего. Компанию. Проработайте этот вариант и увидите, что я прав. Джаспер платит, а через несколько месяцев получит новое требование. Оно уже будет поменьше – скажем, на пять миллионов. Джасперу придется продать еще какое-то количество активов и заплатить. И если порочный круг не остановить, компания будет постепенно слабеть и слабеть, пока не останется ничего. И неважно, о каких суммах речь – о миллионах или тысячах, так устроен любой шантаж. Вы раскручиваете жертву и высасываете из нее все.
Я помолчал какое-то время, чтобы сказанное дошло до всех. Все по-прежнему смотрели на меня, и в комнате было так же тихо, как в участке перед тем, как счетчик дошел до нуля. Клейтон поймал мой взгляд и быстро отвел глаза. Его волосы торчали во все стороны, потому что он постоянно их теребил, морщины стали более глубокими. Через десять или двадцать лет они превратятся в такие же борозды, которыми было покрыто обветренное лицо его отца.
– Но Джаспер не идиот, – продолжал я. – Он хитрый бизнесмен. Он наймет армию частных сыщиков, чтобы выследить шантажиста. Компетентных, самых лучших – бывших полицейских, например, бывших агентов ФБР, – лучших из тех, которых можно купить за деньги. Но только под Клейтона никто сильно копать не будет, да и зачем? Ведь Клейтон не будет пытаться разрушить собственную компанию?
Я кивнул сам себе.
– План хороший, и больше всего мне нравится, что Клейтон обставил все так, что Джаспер его еще и выгораживает. Это гениально, просто блестяще, – я усмехнулся Клейтону. – Отец серьезно вас недооценил, так ведь?
– Да вы с ума сошли! Я не имею никакого отношения к смерти Сэма, и я не шантажировал отца.
Я внимательно наблюдал за Клейтоном. Он снова лишь на секунду ловил мой взгляд и тут же отводил глаза.
– Вы прекрасно врете. Это как минимум.
– Я не вру.
– Но ведь вы ненавидите своего отца, разве нет?
Опустив голову, Клейтон прикусил губу и замолчал.
– Вот вам и мотив.
– Но где доказательства? – сказал Фортье. – Где улики? Пока все, что я слышу, – это ваши размышления.
– Кто из нас полицейский? Это ваша задача – искать улики. Моя работа – поймать убийцу Сэма Гэллоуэя, и я это сделал. – Я сложил руки так, будто собрался молиться, прижал пальцы к губам и вновь их разомкнул. – На вашем месте я бы прямо сейчас доставил Клейтона в участок и послушал, что он может сказать в свою защиту.
– Уинтер прав, сэр, – вмешался Шеперд. Он с задумчивым видом поглаживал усы. – У нас нет достаточных доказательств, чтобы предъявить обвинение Клейтону, но мотив и правда есть. Нам нужно хотя бы побеседовать с ним.
Фортье застыл, как парализованный, покачал головой и тяжело выдохнул. Казалось, вся несправедливость и беспощадность мира опустились на его плечи.
– Джаспер, мне очень-очень жаль, но мы заберем Клейтона. Но не волнуйся, мы во всем разберемся. К ужину он будет дома, я обещаю.
Шеперд дал отмашку Баркеру и Ромеро, кивнув в направлении Клейтона Моргана. Парочка направилась к нему.
– Мне очень жаль, мистер Морган, – сказал ему Баркер.
Клейтон неподвижно стоял и тряс головой из стороны в сторону.
– Я никуда не поеду.
– Я не хочу надевать вам наручники, по крайней мере, не перед всеми, но, если потребуется, мне придется это сделать.
Клейтон рассматривал свои ботинки, как будто ничего более интересного в комнате не было. И даже захватывающий вид из окна не мог с ними сравниться. За годы работы я видел множество сломленных людей. На Клейтоне просто не было лица, было такое впечатление, что жизнь поставила его на колени. И он выглядел очень виноватым.
Я подождал, пока эта троица дойдет до двери, а затем сказал:
– Подождите-ка минуту. Я передумал. Клейтон ничего не делал, он невиновен.
Шесть пар глаз тут же уставились на меня.
66
– Вот так всегда: накачай ложь нужным количеством правды, и она начинает внушать доверие. Любой поверит.
Никто ничего не говорил. Джаспер Морган и шериф Фортье уже с трудом сдерживали свою ярость, но сейчас в них уже не было столько уверенности, сколько раньше. В очках Шеперда я рассмотрел отражение собственного лица. Уголки моего рта пошли вверх и больше походили на усмешку. Это полностью отражало мое восприятие, но для нынешних обстоятельств оно не подходило. Я изменил выражение на более адекватное – серьезное, прямое, вызывающее.
– Вы ведь все помните Дэна Чоута, верно? Вечно виноватого копа, совершившего самоубийство после убийства Сэма Гэллоуэя. Хорошая была попытка достоверно замаскировать ложь. Почти все этому поверили, потому что убийца сделал отличную ставку на Чоута. В нем сошлось все – несчастливое детство, властная мать, классическая история.
Я замолчал и покачал головой.
– К сожалению, вся конструкция стояла на зыбучих песках. Когда врешь, нужно продумывать все детали. Убийца прокололся с предсмертной запиской. Если ты решил покончить с собой, то есть совершить самый важный поступок в своей несчастной жизни, ты пишешь записку, чтобы объяснить людям, почему ты это делаешь. А если ты не хочешь ничего объяснять, то записку ты не пишешь. Вот так все просто. Затем, если ты сел писать записку, думаешь, сразу найдутся слова? Нет. Ты будешь писать и переписывать снова и снова. Ты все мусорное ведро забьешь неудачными попытками. Но не Чоут. Он написал свою записку на первом же листке блокнота. Прямо сразу у него все идеально получилось!
Я закончил говорить и улыбнулся. В комнате было так тихо, что, если бы сейчас упала иголка, это было бы все равно что звон колоколов.
– Это была ошибка номер один. Ошибка номер два – содержание записки. Никто не станет оставлять записку из одного слова. Никто. Это бессмысленно, как кофе без кофеина. После всех своих сомнений и раздумий Чоут смог придумать только «извините». Извините за что? Извините кто? Как я уже сказал, смысл записки – объяснить, почему ты себя убиваешь, оправдать этот поступок. Придать какой-то смысл своему существованию.
– Да что же это за чертовщина? – взревел Джаспер. – Почему я должен слушать этот бред? Кто-нибудь, выведите этого идиота отсюда.
Джаспер наконец-то обрел голос. Не сразу у него это получилось, но в конце концов он смог. Он смотрел на меня так, будто был готов застрелить на месте.
Я поднял руки, словно сдаваясь ему на милость.
– Ну а вы сейчас должны быть самым счастливым человеком на земле. Ваш сын невиновен, в тюрьме ему не сидеть. Он сможет позаботиться о компании после вашей смерти. Да, он вас ненавидит, но, по крайней мере, он не пытался вас уничтожить. Хотя таких планов и быть не могло. Мы оба знаем, что на это у него не хватило бы решимости. Вы ее всю выбили из него еще в детсадовском возрасте.
Джаспер повернулся к Фортье, сжав кулаки что было сил. Казалось, ему срочно нужно кого-то или что-то ударить. Неважно что. У меня было четкое ощущение, что меня он бы с особой радостью использовал в качестве боксерской груши.
– Уберите его из моего дома. Я ясно выражаюсь?
Баркер и Ромеро отвернулись от Клейтона и направились ко мне. Баркер потянулся за пистолетом, Ромеро – за наручниками. Я выставил руку вперед, чтобы их остановить, но они продолжали идти.
– Прежде чем вы меня вышвырнете, мне нужно сказать последнее. Почти все вы купились на эту историю про Клейтона, который шантажировал Джаспера, но это вымышленная история от начала до конца, как и суицид Дэна Чоута. Разве никто не хочет узнать почему?
– Вышвырните его, – закричал Фортье. Шериф был в такой же ярости, как и Джаспер.
– Потому что убийца – коп.
Теперь я внимательно следил за Джаспером. В эту секунду только его реакция имела значение. Баркер и Ромеро встали как вкопанные и смотрели по сторонам, ожидая указаний.
– Ладно, хватит, – сказал Шеперд. – Ты начинаешь хвататься за все, что попало. Никак он не может быть полицейским.
Я подошел к Шеперду и остановился прямо перед ним. Мы стояли настолько близко, что почти касались носами. Я чувствовал запах его лосьона после бритья. Я нарушал его личное пространство, но он не отступал.
– Ты ведь без вопросов принял версию про то, что убийца – Чоут. Но вышло так, что это был не он, но это не значит, что другой полицейский не стоит за этим. Ты, например.
Шеперд засмеялся и замотал головой.
– Я же говорю – ты хватаешься за все подряд.
– Зато появляется объяснение, почему Тэйлор оказался в больнице. А я все никак не мог этого понять. В целом ответ на вопрос «почему» очень четкий. Тебе нужно было отвлечься. Но, учитывая габариты Тэйлора, сложнее ответить на вопрос «как». Если бы Баркер, Ромеро или еще кто-то попытались на него напасть, он бы их уложил в больницу на пару недель. Ведь он как раз и ожидал подобных выпадов, – улыбнулся я Шеперду. – Но ты – другое дело. Ты мог застать его врасплох. Твое имя было одним из первых в нашем списке подозреваемых и одним из первых, которое мы зачеркнули. Итак, как же тебе это удалось?
