Фридрих Незнанский - Большая зачистка
— У меня имеются доказательства того, что ты лично дал команду убрать Олега Скляра. Что эта же угроза распространялась и на его дочь. С ней я тебе успел помешать, а вот с Олегом не получилось. Он оказался упрямым и сам полез под пулю. Твою, Виталий.
— Бред! — Западинский помотал головой, взмахивая длинными волосами. — Ты сам-то хоть веришь тому, о чем болтаешь?
— Ты снова торопишься, Виталий. И совершаешь ошибку. Я не хочу объявлять тебе войну, и мои предложения сугубо мирные: вести совместные финансовые операции, вернуть на телевидение статус-кво. Что здесь противозаконного? Больше того, я просто уверен, что ты сам примешь аналогичное решение, когда узнаешь о моих условиях.
— Ты неисправим.
— Ну, ладно, слушай. Лена Скляр — свидетель того, что ее братец Вадим занимается противозаконными делами, плодами которых пользуешься ты. Смерть отца, с которым она разговаривала буквально за полчаса до его гибели, потрясла ее. И она написала подробное заявление в Генеральную прокуратуру. Сама Лена не желает тебя видеть, боится мести. Я предоставил ей убежище и обеспечил охраной. Говорю это тебе, чтобы ты со своим бандитом Формозой не питал никаких иллюзий: до нее вы не дотянетесь. Она у меня слишком важный свидетель, Виталий, которого ты просто обязан бояться. Я не утомил тебя многословием?
— Собираешься меня шантажировать? — Западинский раздраженно налил себе полную рюмку коньяку и махнул ее. Лицо его было багровым. Все-таки как себя ни сдерживай, природа знает свое.
— О шантаже речь не идет. Я выдвигаю условия, ты их принимаешь. Я не даю хода заявлению. Пусть этим занимается прокуратура, если у нее достанет умения раскрывать заказные убийства. Вот и все.
— Я должен обдумать твое предложение…
— Пока не тороплю, но время — деньги, тебе ли не знать.
— Не могу сказать, что ты загнал меня в угол, Толя, но кое-какую хватку ты приобрел. Черт тебя знает, может, и в самом деле сработаемся?.. Ну хорошо, если у тебя все, я еще два слова напоследок скажу. Не вешай и ты на меня «мокруху», Толя, болтать и даже грозить может каждый, а как до дела… Брось! Мои руки чисты, ей-богу, чисты, поверь…
— Не гневил бы Господа-то… Грех ведь!
— Да что ты в грехах понимаешь! Все, кончаем базар. Я позвоню тебе… может, уже завтра.
— Надеюсь, ты примешь верное решение, — сказал Плешаков, вставая.
— Можешь не сомневаться, — ответил Западинский, продолжая сидеть.
Глава пятнадцатая Бег по кругу
Плешаков знал, с кем имеет дело. И он ни на миг не поверил в то, что Западинский готов принять его условия дальнейшей игры. Не таков Виталий. Поэтому перед уходом из ресторана Анатолий Иванович решил пожертвовать американской штучкой и «пересадил» микрос из собственного рукава в уголок скатерти.
Потому и отъезжать он не торопился, ожидая, что пойдет новая запись. И когда она действительно пошла, Плешаков успокоился, приказал ехать, а метров через двести велел свернуть на боковую дорожку и тормознуть. Запись шла чисто.
Анатолий Иванович взял у оператора параллельные наушники, нацепил на голову и откинулся на спинку сиденья.
Западинский говорил глухо, видно, от душившей его ярости. С кем конкретно он разговаривал, было неясно. Наверное, по телефону. Но и эти обрывки фраз звучали зловеще. Наконец он назвал собеседника, это был Абушахмин, можно было и не сомневаться. Суть же заключалась в том, что один партнер получил от другого экстренное задание: убрать его. Кого — понятно. Плешакова. Одновременно матвеевским бандитам поручалось совершить налет на все жилища Плешакова, лучше одновременно, чтобы обнаружить и тоже ликвидировать девку. Неплохой получался расклад — разом всех свидетелей. А там ищи доказательства.
Предполагалось также списать Елену опять-таки на Плешакова. Мол, найти-то нашли, но уже хладеющий труп.
Всего этого, так или иначе, ожидал от Западинского Плешаков. И сегодняшняя «стрелка» была им придумана не для замирения, в чем он старательно уверял Виталия, а лишь как затравка, чтобы тот раскрылся, приказал действовать. Что и произошло. А вот теперь…
Теперь можно было начинать главную операцию.
Плешаков задумался и чуть не пропустил важную для себя информацию.
«— Да говорил ты мне уже, — раздраженно сказал Западинский, — кончили их и не хрен обсуждать. Еще один камень на Толину душу… В каком смысле? А в том, что он тут меня предостерегал: не гневи, мол, Господа Бога, не кощунствуй! Посмотрим, как он сам на Страшном суде будет отвечать за грешные айвазовские души!..»
Вот это была новость! Значит, братьев уже успели убрать? А Западинский знал об этом, но молчал? И намек на грешные души тоже понятен, небось раскололись братья. Или кто-то их хорошо подставил. В общем-то, наплевать на эту историю Плешакову, однако и тут не стоило бы упускать возможности повесить на Виталика очередное убийство. Как он, интересно, станет трактовать свои слова, уже записанные на пленку? Молодчина, булавочка, сработала-таки…
В наушниках раздался шум отодвигаемых стульев, шаги, гомонящий гул голосов и наконец команда Западинского:
«— Все! Поехали!»
— Коля, — обратился Плешаков к сидящему на переднем сиденье Лаврухину, — сделай одолжение. Сам сходи или пошли кого-нибудь из толковых ребят в ресторан. Пусть сделает вид, что ищет что-то на полу возле нашего стола, а сам аккуратно открепит от правого с моей стороны уголка скатерти булавочку-микрофон. И принесет сюда. Толковая вещица. Мы подождем.
Лаврухин вышел из машины, поговорил с сидящими в заднем джипе и вернулся в салон.
— Ну вот, ветер мы подняли, — задумчиво сказал Плешаков, — будем ожидать бурю. Ты во всяком случае теперь уже точно отвечаешь за мою голову своей головой. Крупная охота на меня объявлена. Но к этому вопросу мы еще вернемся, а сейчас надо обмозговать ситуацию с «Русским домом». Я имею в виду кабак в Посаде. Ну-ка, ну-ка… — Он достал из кармана сотовый и электронную записную книжку. — А вы, ребята, подышите немного воздухом. Коля, останься.
Водитель и оператор выбрались из машины. Лаврухин перегнулся через спинку к Плешакову в ожидании команды.
Анатолий Иванович между тем нашел нужный номер и набрал его.
— Иван Петрович? Добрый вечер. Анатолий Иванович вас беспокоит. Не забыли? Ну да, от Матюшкина… Большое горе, что поделаешь… Я вот о чем хотел у вас спросить. Что там произошло-то? В том доме, ну да…
Плешаков долго слушал рассказ полковника ФСБ Киселева о том, как взорвали в машине обоих братьев Айвазовых. Буквально вчера, можно сказать, в середине ночи.
— А что ваши кадры говорят? — поинтересовался Плешаков.
Киселев сказал, что как раз они, его кадры, и дали, по сути, исчерпывающую информацию.
В ресторане, поздно уже, появился известный «законник», который, кстати, держит «крышу» в «Русском доме», некто Абушахмин, он же Формоза. О чем у него с хозяином шел разговор, сказать трудно, но был он жестким, потому что хозяин кричал так, будто его резали. А потом Формоза уехал, оставив своего главного телохранителя. Швейцар Порфирий Гордеевич сообщил, что зовут его Мишей. Он это от самого Абушахмина слышал. Ну так вот, этот самый Миша с двумя охранниками из ресторана находился в помещении до глубокой ночи. Пока не приехал второй брат. После чего и произошел взрыв в машине Айвазовых. Свидетелей тому не было. Известно лишь, что оба брата оказались в своей машине в момент взрыва. Посторонних в ресторане не обнаружили. Это уже когда приехала «пожарка» и дежурная бригада из Сергиева Посада. Отдельные детали взрывного устройства отправлены на экспертизу.
— Подскажите им, вашим экспертам, Иван Петрович, чтоб они сравнили, или, как вы говорите, идентифицировали, их с теми, которые были найдены на месте взрыва БМВ на Фрунзенской набережной, недавно.
— А какая вам тут видится связь? — спросил Киселев.
— Похоже, таким же образом расправились и с моим зятем. Он был в той машине.
— Интересное дело! Спасибо, передам. Еще есть вопросы?
— Да нет, пожалуй… Печально все это…
— Верно, — вздохнул полковник. — Ну, звоните…
Затем, практически не делая паузы, Плешаков вытащил из пиджачного кармана несколько визиток, нашел нужную и снова набрал номер.
— Сергей Львович Карамышев, ну-ну… — сказал он. — Сергей Львович? Вы не спите? Ах да, время детское. Всего-то девятый час, да, а кажется, что уже ночь… Извините за позднее беспокойство. Вы мне как-то говорили про своего шефа, который до дна достает, не так?
— Это вы про Турецкого, Анатолий Иванович? — засмеялся Карамышев. — Только не до дна, а до воды. Колодцы они копают, понимаете? Так что, он вам срочно понадобился?
— Ну не очень чтоб срочно. Во всяком случае, я хотел бы с ним встретиться, скажем, где-нибудь завтра. Это возможно?
