Фридрих Незнанский - Восточный проект
Удобный стол в углу, из которого практически не просматривалось танцевальное пространство возле оркестровой площадки, был накрыт на пятерых. Митрофанов со Смуровым, как приглашенные, позволили себе немного опоздать. А Грязнов, Турецкий и Масловская решили не церемониться и приступили к ужину — кто опоздал, сам виноват.
Разговор затеялся сразу, едва «гости» расселись. Даже о пище как-то позабылось. Оба смотрели на Турецкого, видя в нем главного информатора. А Александр Борисович, продолжая с аппетитом есть, стал рассказывать о своих разговорах с губернаторами. И из его неспешного повествования выходило так, что губернские руководители, оказывается, были не совсем точно информированы представителями Минтяжэнергопрома о тех условиях, на которых должны были строиться договорные отношения федерального Центра с губерниями при строительстве и дальнейшей эксплуатации нефтепровода. Таковой была их точка зрения, Александр Борисович в буквальном смысле процитировал, раскрыв свой блокнот, одного, затем другого губернатора. А потом последовал его риторический вопрос, после которого он в упор уставился на Смурова, мрачно глядевшего в свою тарелку на протяжении всего рассказа:
— Но, возможно, именно эти сведения и собирался выложить в своем докладе Сальников? Вы, Алексей Петрович, не в курсе? Вы ж его давно близко знаете…
— Быть знакомым — одно, а об этих вещах? Но я, пожалуй, соглашусь с вами, Александр Борисович, наверное, вы правы, нельзя исключить. Тем более, после длительной беседы его с президентом… Но у меня-то от Виталия… гм, Анатольевича была несколько иная установка. Вы помните?
— Я прекрасно помню, вы же рассказывали, — кивнул Турецкий. — Вам надо было изучить мнения, чтобы потом… ну, и так далее.
— Вот, вот! — Смуров обрадовался, что Турецкий именно так его понял. — Изучить!
Александр Борисович лучезарно улыбнулся. В прошлый раз Смуров говорил обратное, но теперь это неважно. Запись-то осталась. Как останется и эта. Курочка, говорят, по зернышку клюет, да сыта бывает. Так и следователь — по словечку собирает факты, из которых потом выстраивается система доказательств. Поэтому пусть себе врет, сколько хочет, он может позволить себе что-то забыть, упустить, а магнитофон ничего не пропускает…
Потом они отдали должное выпивке и богатым в своем сибирском разнообразии закускам. Ужин, перемежаемый ничего не значащими, пустяковыми репликами, затягивался. Оркестр уже давно играл, и пары увлеченно кружились. Анастасия стала позевывать и с откровенным любопытством поглядывать в сторону танцующих. Но тут Александр Борисович затронул новую тему.
— Я завтра встречаюсь с господином Леонидовым, — сказал он, и «гости» насторожились. — Разговаривал с ним. Заключение в общих чертах готово. Ну а частности меня совершенно не интересуют, в специальных технических вопросах я «плаваю». Да и нет нужды в них разбираться. Следствие, как я вам говорил, интересует кардинальный вопрос: самолет был сбит, был взорван или пилоты в самом деле грубо ошиблись? — Он пытливо посмотрел в глаза обоим. — Понимаете? Только этот ответ. Пока. Потому что от заключения аварийной комиссии будет напрямую зависеть и наша дальнейшая работа здесь.
— А что, разве есть и такие варианты? — удивился Митрофанов.
— К сожалению, Георгий, — как-то странно кряхтя, ответил за Турецкого Грязнов.
— Но это уже вообще какая-то фантастика! — не поверил Митрофанов. — Что значит — сбит?
— Я согласен с тобой, я тоже так думал, — кивнул Вячеслав. — Но факты, блин!
— Слава, фу! — поморщилась молчавшая до сих пор Настя. — Ты что, телевизионных сериалов насмотрелся?
— Да, Вячеслав, ты как-то с язычком… при даме… — мягко укорил Митрофанов.
— Прости, Настенька, — «смутился» Грязнов, — сорвалось… А ты чего скучаешь? Пошла бы потанцевать, а? Оркестр играет, ты любишь. Партнера подходящего нет? Так я готов! — И Вячеслав изобразил из себя такого «партнера» для танцев, что у всех его предложение вызвало насмешливые улыбки.
— Ну конечно! — смеясь ответила Настя. — Ты мне все ноги оттопчешь, медведь!..
И тут у Смурова зазвонил мобильник. Алексей Петрович, все еще улыбаясь, достал трубку из кармана, раскрыл, посмотрел, чтобы узнать, кто звонит, но номер абонента не высветился.
— Кто это? — спросил он, но, не получив ответа, озадаченно снова посмотрел на экран телефона. — Черт знает что… — пробормотал он и, пожав плечами, сунул трубку обратно в карман.
— А вот с кем бы я пошла танцевать, так это с Алексеем Петровичем, — продолжала между тем Настя. — Да только он вряд ли примет мое предложение. — Она сконфуженно улыбнулась, глядя на Смурова.
— Что вы? О чем? — не понял тот.
Но всех опередил Митрофанов:
— Тебя дама, Алексей, приглашает, а ты… Эх, где мои семнадцать лет! А может, тряхнуть стариной, а?
— Я тебе потом анекдот расскажу, Георгий, когда дамы за столом не будет, — развеселился Грязнов. — Это по поводу того, как тряхнуть стариной! О-го-го! — завелся он.
— Да ну вас! — воскликнула Настя. — Алексей Петрович, вам интересно слушать, как резвятся эти старые бабники?
— О-го-го! О-хо-хо! — уже хором грохотали оба генерала, и на их веселье стали уже оборачиваться соседи.
— С удовольствием, Анастасия… — сказал, поднимаясь Смуров. — Если у нас получится…
— Просто Настя, — ответила Масловская и, взяв Смурова под руку, отправилась с ним к центру площадки, лавируя между столами.
Но едва они подошли к эстраде, как музыка смолкла. И они остались ждать следующего танца, о чем-то оживленно беседуя. Наконец, оркестр заиграл что-то, похожее на блюз, Турецкий увидел, как Настя прильнула к Смурову, и они поплыли, поплыли… Он танцевал, надо сказать, неплохо, да и Настя была партнершей что надо. А красиво танцующие пары всегда чем-то привораживают зрителей. И скоро площадка была заполнена почти до тесноты медленно плывущими парами. Некоторые невольно сталкивались, и кавалеры извинялись друг перед другом. Обычное дело.
Потом за этим танцем почти без перерыва последовал другой, быстрый, но Настя по-прежнему «не отлипала» от своего партнера. И снова некоторые пары нечаянно сталкивались, но небольшие заминки не мешали прыгать и вертеться остальным. И было видно, что Смуров с Настей определенно задавали тон.
Смотрел на них Турецкий — генералам не было ничего видно, обзор закрывала колонна, поддерживающая сводчатый потолок ресторана, — потом ему стало скучно, а господа генералы все вели какой-то свой треп на министерские темы.
— Слушай, Слав, — Турецкий бесцеремонно прервал их болтовню, — а ты ничего Георгию Александровичу не говорил о той бумаге?
— А?.. Нет, — словно вспомнил Грязнов. — Попозже давай, не надо хорошему человеку аппетит портить.
— Как знаешь, твои дела…
Митрофанов, казалось, не обратил внимания на их реплики, и Турецкий, неопределенно пожав плечами, снова стал наблюдать за танцующими.
Изображая полное равнодушие, он внимательно разглядывал танцующие пары, пытаясь угадать: кто? То один мужчина, приближавшийся в танце к Смурову и Насте, казался ему тем самым «специалистом», то другой. Но ни один из них, по большому счету, не тянул на крупного рецидивиста, выпущенного под его честное воровское слово на одни сутки из зоны, чтобы тот мог спокойно себе поужинать с любимой женщиной в хорошем ресторане, да и переспать с ней, куда ж без этого? Разве менты не люди, не понимают? Все они понимают…
Александр Борисович заметил, что некоторые посетители уже стали покидать зал. Посмотрел на часы — одиннадцать. Пора закругляться. К тому же еще оставалось одно, не менее важное дело — решение судьбы Саркисова. Но решать это следовало не здесь, а в номере у Митрофанова. Однако подготовку пора было уже начинать. И поймав «случайный» взгляд Грязнова, Турецкий незаметно для Митрофанова кивнул. Грязнов сказал:
— Слышь, Георгий, Саня мне напомнил, я хотел вообще-то завтра, но, подумал сейчас, мало ли, понимаешь? Короче, неприятное дело. И я хочу ввести тебя в курс. Бумага мне сегодня пришла. За подписью Самого. Она у меня внизу, в номере. Давай, если ты не против, я сейчас смотаюсь вниз, а ты меня подожди у себя. Это недолго, решим и — вернемся, если захотим.
— Что за бумага-то? — нахмурился Митрофанов и подозрительно посмотрел на Турецкого. А вид у Александра был беспечный и, скорее, задумчивый, чем заинтересованный. — Так что, закончим пока, что ли?
— Не знаю, как ты, а я бы закруглился. Саня, ты тут соответственно… ладно? Распорядись. И к нам подгребайте. А мы пойдем.
— Слушаюсь, мой генерал! — улыбнулся Турецкий и снова стал наблюдать за танцами…
Грязнов, проводив Митрофанова до его номера, спустился на лифте к себе, на пятый этаж. Но не бумага из министерства была ему нужна — она лежала в его кармане. В номере его ждал Веня Грач. Он смотрел телевизор. Услышав входящего Грязнова, обернулся и посмотрел вопросительно:
