Фридрих Незнанский - Убийство за кулисами
— Ты удивишься, — сказал он, — но нигде. Первый раз такое вижу, но, судя по всему, этот субъект еще тот трус…
— А при чем тут второй вход? — удивилась Романова.
— При том, что одну дверь охранять легче, чем две. Если замки надежные, в дом проникнуть труднее. Окна-то у него все с решетками… Думаю, именно этими соображениями он и руководствовался, когда строил свою дачу… его домработница, во всяком случае, мусор вытаскивает через парадное… В общем, не сомневайся, Галочка, твоя нынешняя «наружка» — как нечего делать!
В этот момент двери особняка распахнулись и на невысокое крыльцо действительно вышла довольно молодая женщина с усталым лицом. В руках у нее был большой мусорный пакет. Женщина неторопливо пересекла большой мощеный двор и скрылась за гаражом, где, судя по всему, и находились мусорные баки.
Обратно она шла еще медленнее, низко опустив голову и глубоко задумавшись о чем-то своем. Галя Романова вздохнула и извлекла из бардачка пакет чипсов: из-за того, что Валерий вызвал ее сюда так срочно, девушка, как раз сегодня решавшая подольше поспать с утра, не успела позавтракать. Чипсы у нее водились дома всегда — так же, как и беззаветно любимая кока-кола…
Романова успела опустошить пакет наполовину, когда домработница Мохнаткина вновь показалась на крыльце. Теперь женщина была аккуратно причесана, фартук, в котором она выходила из дома первый раз, исчез. В руках у нее была сумка, судя по тому, как та перехватила ее из руки в руку, — тяжелая. Женщина на глазах Гали тщательно заперла двери дома на целых три замка и торопливо направилась к металлической калитке, которая находилась в центре такого же, отлитого из металла, забора, отделяющего участок Мохнаткина от улицы.
Галя проследила за тем, как домработница покинула особняк, на сей раз торопливо зашагав в сторону автобусной остановки, и недоуменно нахмурилась: так запирают только абсолютно пустой дом… Но ведь хозяин должен быть внутри, вон же его машина!.. Поколебавшись, девушка открыла дверцу и выбралась из своей «шестерки». А вдруг Померанцев ошибся и второй вход в дом все-таки есть? И Мохнаткин скрылся, бросив свой «вольво» — говорил же Валерий, что он трус?.. Тем более на сей раз ему было чего пугаться!..
Романова неторопливо обошла дом со стороны улицы, отметив, что и справа, и слева к участку подступает молодой, но довольно густой лес, от которого особняк отделяет все тот же забор — невысокий, фигурного литья… Чтобы перелезть через такую преграду, вовсе не обязательно быть спортсменом.
Спустя минут пятнадцать Галя оказалась позади дома. Здесь лес и лесом-то назвать было нельзя: скорее, лесополоса из пирамидальных тополей и кустов, за ней — небольшое, ничем не засеянное поле, а дальше — шоссе, по которому то и дело мчались машины… Стена дома, выходившая на эту сторону, однако, действительно оказалась лишена какого-либо намека на двери: на первом этаже — окна, забранные, как и говорил Померанцев, надежными решетками, на втором — то же самое.
Тревога тем не менее девушку не оставляла: какое-то время она внимательно вглядывалась в лесополосу, и ей показалось, что в одном месте кусты потревожены совсем недавно… Что касается дома, то он по-прежнему производил на нее впечатление совершенно пустого…
Уже не сомневаясь в том, что Мохнаткин либо мертв, либо непонятным образом исчез из особняка, Романова, оставив всякие сомнения, перемахнула через ограду и решительно направилась к входу, над которым виднелась кнопка звонка. На его голос, заливавшийся внутри дома, так никто и не отозвался. На всякий случай Галя обошла дом еще раз: большинство окон были плотно занавешены. Сквозь единственное не закрытое шторами стекло на первом этаже Романова, подтянувшись благодаря решетке и заглянув вовнутрь, разглядела просторную комнату, судя по всему гостиную. На небольшом столе видна была целая батарея бутылок, две рюмки и оставленный хозяином знакомый Гале мобильный телефон… Наушники можно было смело снимать.
Почти бегом Романова добралась до своей машины и набрала номер Померанцева:
— Валерий, Мохнаткин исчез!
— Как — исчез? Ты его что — упустила?..
— Не я, а мы… В доме нет никого, даю слово… Что делать, Валер?..
— Ты уверена?
— Более чем…
Померанцев длинно и витиевато выругался — такое Галочка услышала от него в первый раз.
— Если ты права, Турецкий нам бошки отвинтит, и будет прав!
Возразить на это было решительно нечего…
— Я права, — пробормотала Романова. — А домработница куда-то тоже ушла, дом заперла… Валера, я все осмотрела, и…
— Ладно! — резко перебил ее Померанцев. — Сиди и жди, придется кому-то ехать в суд за ордером на обыск, группу собирать… Вот уж начальник-то твой обрадуется!..
«Начальник» — Вячеслав Иванович Грязнов — действительно «обрадовался». Настолько, что приехал спустя часа три, когда ордер на обыск особняка был получен, вместе с двоими оперативниками лично.
— Ну что тут у тебя? — Лицо Грязнова-старшего, наклонившегося к окну Галиной машины, было мрачнее грозовой тучи. — Есть какие-то новости?.. Хотя и той, что ты сообщила, более чем достаточно!
— С полчаса назад вернулась домработница, — поспешно сказала Романова и так же торопливо выбралась из машины.
На этот раз дверь в особняк распахнулась сразу после того, как один из оперативников нажал звонок. И, едва глянув на незваных гостей, женщина побелела:
— Вы… к кому?..
— Нам нужен Николай Генрихович Мохнаткин. — Грязнов слегка отстранил оперативника и протянул женщине свое удостоверение. — МВД России. Первый департамент…
— Я — Валя, — прошептала женщина враз посеревшими губами, — только я ничего не знаю, а хозяина нет…
— Вы разрешите нам войти? — вежливо поинтересовался Вячеслав Иванович, и Валентина молча отступила в сторону.
— И давно вашего хозяина нет?
— С утра ушел…
Грязнов бросил на Галочку быстрый огненный взгляд, хотя уж она-то тут точно была ни при чем… Ну и достанется же Померанцеву, а заодно и Яковлеву… Как они могли его упустить, если, по словам Валерия, глаз с особняка не спускали?!
«Как» стало ясно минут через пятнадцать, когда домработница Мохнаткина немного успокоилась, убедившись, что лично ее никто арестовывать не собирается.
— Да я и сама удивилась. — Она робко подняла глаза на Вячеслава Ивановича, признав в нем главного среди незваных гостей. — Николай Генрихович, если куда собираются, заранее предупреждают. Чтоб, значит, не готовила ничего… Ну а тут вскоре, как все ушли…
— Кто — все?
— У нас Игорь, значит, ночевал, а потом этот приехал… Не знаю я, как его зовут, он редко тут бывает…
— И что же?
— Ну вскоре, как они ушли, значит, Николай Генрихович пришли на кухню уже одетые, конверт отдали и ушли через тот вход…
— Какой — тот? — терпеливо поинтересовался Вячеслав Иванович.
— То есть через этот, который заподлицо…
— За… что?..
Валентина вздохнула и, подойдя к наружной кухонной стене, вдоль которой красовались белоснежные навесные шкафчики и сияла чистотой раковина для мойки посуды, ухватилась как раз за металлическую раковину, словно собиралась отломить ее, нажав на самый край.
Раковина не отломилась, зато вся эта часть стены вместе с ней и узеньким навесным шкафчиком вдалась наружу, открываясь наподобие обычной двери…
Галочка Романова не выдержала и ахнула и вслед за своим начальником и еще одним оперативником выскользнула наружу. Оперативник с интересом провел рукой по наружной части этой оригинальной двери.
— Гляньте, Вячеслав Иванович, — произнес он с интонациями любознательного исследователя необычных явлений, — кирпичики-то фальшивые, имитация… Силен мужик!..
Грязнов хмуро поджал губы и вернулся на кухню, споткнувшись о высокий порог.
— Часто пользуетесь этим выходом?
Валентина испуганно покачала головой:
— Я ни разу… Мне Николай Генрихович запретили, мусор велели через холл выносить… А хозяин один раз пользовались.
Женщина на минуту о чем-то задумалась, потом подняла на Грязнова неуверенный взгляд.
— Вы… Вы ведь официальные, да?..
— Хотите, чтобы мы предъявили вам ордер? — сухо поинтересовался Вячеслав Иванович.
— Что вы, я в этом ничего не понимаю… Хозяин наказал отдать конверт, но только официальным представителям… Правда, он велел только после полуночи… Хотя я не совсем поняла…
Валентина вдруг засуетилась и, торопливо выдвинув ящик одного из буфетов, достала оттуда серый конверт из плотной бумаги:
— А больше я ничего не знаю, у меня дети, и я… я ничего не знаю!..
— Да не волнуйтесь вы так, — не выдержала Галя, сочувственно глядя на женщину. — Мы к вам никаких претензий не предъявляем, вы тут действительно ни при чем, это все понимают…
