Рут Ренделл - А ты пребудешь вечно
— Посмотри на меня, Гэри.
Глаза, взглянувшие на него, были полны слез.
— Не плачь. Ты можешь нам помочь, Гэри. Разве ты не хочешь, чтобы все знали, что ты — именно тот мальчик, который помог полиции найти Джона? Все, что я хочу услышать от тебя, — не видел ли ты кого-то, кого-то из взрослых, у дороги, когда ушел Джон.
— Сегодня я их не видел, — сказал Гэри. он с криком бросился к матери. — Я не видел их, не видел!
— Надеюсь, вы удовлетворены, — сказала миссис Дин. — Предупреждаю вас, я этого так не оставлю.
— Я не видел этого человека, — захлебывался слезами Гэри.
— И что ты думаешь, Майк? — спросил Уэксфорд.
— Похоже, что возле этой игровой площадки крутился какой-то человек. Надо будет мне заглянуть к людям, живущим в последних домах, которые выходят на детскую площадку.
— Хорошо, а я зайду в два последних дома на Уинкэитон.
Интересно, помнил ли Уэксфорд, что Майк с Джин когда-то там жили? Берден подумал, не приписывал ли он излишнюю чувствительность старшему инспектору. Возможно. У любого полицейского личная жизнь отступает на задний план, когда он на службе. Он отправился в конец Фонтейн-роуд. Поля были сейчас погружены в темноту, но время от времени он различал свет фонарей.
Последние два дома стояли друг против друга. Одни из них представлял собой стоящее особняком бунгало постройки 1935 года, другой — высокое узкое здание эпохи королевы Виктории. Берден постучался в бунгало, и в дверях появилась девушка.
— Я весь день на работе, — сказала она. — Вот только что пришла, а моего мужа еще нет. Л что случилось? Что-то ужасное?
Берден рассказал ей.
— Площадку видно из моего окна, — сказала девушка, — по днем меня нет дома.
— Ну, тогда не буду отнимать у вас время.
— Надеюсь, вы найдете мальчика, — сказала девушка.
Дверь викторианского дома открылась прежде, чем он подошел к ней. Не успев бросить взгляд на лицо поджидавшей его женщины, пожилой, наблюдательной и живой, он уже знал: ей есть что ему сказать.
— Неужели это был тот самый человек? Никогда не прощу себе, если это был он, а я…
— Может быть, позволите мне войти на минуту? И позвольте полюбопытствовать, как вас зовут?
— Миссис Митчелл. — Она провела его в прибранную, только что отделанную комнату. — Мне следовало самой обратиться в полицию, но вы знаете, как это бывает. Он никогда ничего не делал, даже не разговаривал ни разу ни с кем из детей. Я сказала об этом молоденькой миссис Рашуорт, потому что ее Эндрю играет здесь, но она всегда так занята, весь день на работе, и я думаю, что молодая женщина забыла сказать другим матерям. А потом, когда он не появился, а дети снова пошли в школу…
— Давайте все по порядку, договорились, миссис Митчелл? Вы видели какого-то мужчину, который крутился возле игровой площадки. Когда вы впервые заметили его?
Миссис Митчелл села и глубоко вздохнула:
— Это было в августе. Во время школьных каникул. Я всегда мою окна на верхнем этаже по средам, и вот в одну из сред, когда я мыла окно на лестничной площадке, я и заметила этого человека.
— Где вы его заметили?
— За Форби-роуд, рядом с Милл-Лейн, под деревьями. Он стоял там и наблюдал за детьми. Постойте-ка, там были Джулиан Крэнток, и Гэри Дин, и бедняжка Джон Лоуренс, и Эндрю Рашуорт, и двойняшки Макдауэлл. Все они играли па> площадке, а этот человек смотрел на них. О, мне следовало обратиться в полицию!
— Вы сказали об этом одной из мамаш, миссис Митчелл. Вы не должны укорять себя. Как я понимаю, вы видели этого человека еще раз?
— О да, в следующую среду, а потом я специально посмотрела на следующий день, в четверг, и он снова был там, и вот тогда-то я и сказала миссис Рашуорт.
— Выходит, вы частенько видели его во время августовских каникул?
— Одно время часто, а потом наступила ненастная погода, и дети не могли приходить на игровую площадку, а затем наступило время им снова идти в школу. После этого я начисто забыла об этом человеке и не вспоминала до вчерашнего дня.
— Вы видели его вчера? Миссис Митчелл кивнула:
— Вчера была среда, и я мыла окно на лестнице. Я видела, как дети пришли на площадку, и потом — как появился этот человек. Я была в шоке, увидев его снова, через два месяца. И я сказала себе — буду стоять у этого окна и наблюдать за тобой и посмотрю, что ты будешь делать. Но он ничего не делал. Он бродил вокруг площадки, собирал листья, ветки с осенними листьями, понимаете, а потом он немного постоял неподвижно, глядя на мальчиков. Он находился там с полчаса, а как только я подумала, что мне надо взять стул, потому что меня уже не держат мои ноги, он спустился по насыпи.
— У него была машина? — поспешно спросил Берден. — На дороге?
— Мне не было видно. Мне кажется, что я слышала, как отъехала какая-то машина, но это могла быть и не его машина, правда?
— А сегодня вы не видели его, миссис Митчелл?
— Мне надо было посмотреть, я знаю. Но я говорила миссис Рашуорт, и это была ее обязанность. Кроме того, я никогда не видела, чтобы этот человек что-то совершал. — Миссис Митчелл вздохнула. — Я ушла сегодня в два, — сказала она. — Я навещала свою замужнюю дочь в Кингсмаркхеме.
— Опишите мне этого человека, миссис Митчелл.
— Пожалуйста, — охотно согласилась она. — Он молодой, сам почти мальчишка. Очень тоненький, понимаете, можно сказать даже — хрупкий. Не такой высокий, как вы, далеко не такой. Около пяти футов шести дюймов. На нем всегда было такое — как это называется? — короткое свободное пальто с капюшоном, черное или темно-серое, и джинсы, такие, как все они сейчас носят. Темные волосы, не очень длинные для нашего времени, но значительно длиннее, чем у вас. Я не могла разглядеть его лица с такого расстояния, по у него были очень маленькие руки. И он хромает.
— Хромает?
— Когда он бродил вокруг площадки, — серьезно сказала миссис Митчелл, — я заметила, что он приволакивает одну ногу. Слегка. Чуть-чуть прихрамывает.
Глава 3
Параллельная улица носила название Чилтерн-авеню, и попасть на нее можно было по тропинке, которая пролегала вдоль дома миссис Митчелл, между ее садом и игровой площадкой Берден пошел по Чилтерн-авеню, заходя в каждый дом. Макдауэллы жили в доме номер 38, двойняшки Стюарт и Йен еще не спали.
Стюарт ни разу не видел того человека, о котором говорила миссис Митчелл, потому что почти весь август просидел дома из-за тонзиллита а сегодня был со своей мамой у зубного врача. А вот Йен видел его и даже говорил о нем с Гэри Дииом, своим закадычным другом.
— Он все время был под деревьями, — сказал Йен. — Гэри сказал, что это — какой-то шпион. Один раз Гэри хотел с ним поговорить, по тот убежал на Милл-Лейн.
Берден попросил мальчика описать его, но Йен, в отличие от миссис Митчелл, не отличался особой наблюдательностью.
— Обыкновенный мужчина, — сказал он. — Наверное, такой же большой, как мой старший брат.
Брату, о котором шла речь, было пятнадцать лет. Берден спросил о хромоте.
— А что такое хромота?
Берден объяснил.
— Не знаю, — сказал Йен.
Дальше по улице, в доме, построенном примерно в то же время, что и дом миссис Лоуренс, он встретился с Рашуортами. Мистер Рашуорт, который, как оказалось, работал агентом по продаже недвижимости в Кингсмаркхеме, ушел с поисковыми группами, но его жена была дома с их четырьмя неуправляемыми детьми, которые все еще бодрствовали. Почему она не обратилась в полицию, когда миссис Митчелл предупредила ее в первый раз еще в августе?
Миниатюрная светловолосая миссис Рашуорт, высоченные каблучки и длиннющие ногти которой в сочетании с гривой волос делали ее похожей на нежную птичку, разразилась слезами.
— Я собиралась. — Она всхлипнула. — Я именно так и хотела. Я так много работаю. Понимаете, я работаю в офисе своего мужа. У меня нет ни одной свободной минутки ни на что.
Было почти восемь часов, и Джона Лоуренса никто не видел уже четыре с половиной часа. Вердена бил озноб не столько от вечернего пронизывающего холода, сколько от предчувствия надвигающейся трагедии, предстоящих событий, отбрасывающих перед собой длинную холодную тень. Он подошел к машине и сел в нее рядом с Уэксфордом.
Водителя не было, и Уэксфорд сидел один на заднем сиденье черной служебной машины. Он не вел никаких записей, не изучал больше карту. Уэксфорд был погружен в глубокие раздумья. Света в машине не оказалось — он не включил внутреннее освещение, — и старший инспектор сидел в полумраке как каменное изваяние. С ног до головы он был весь серый — серые редкие волосы, старый серый плащ, вечно слегка запыленные туфли. Его лицо избороздили глубокие морщины, и в полумраке оно тоже казалось серым. Он слегка повернулся при появлении Вердена и устремил на него взгляд серых глаз — единственной блестящей отчетливой Детали его облика. Берден не произнес ни слова, и несколько минут оба они сидели в молчании. Наконец Уэксфорд проговорил:
