Алексей Макеев - Мелочи сыска
– Лучше быть пять минут трусом, чем посмертно героем! – убежденно заявил Крячко. – Вы поступили как разумный человек и правильно сделали. Если бы вас убили, нам пришлось бы еще сложнее. Но неужели, открывая дверь, вы не заметили ничего подозрительного на лестничной площадке?
– Да нет же! – с досадой сказал Белинков. – Я был уже весь в образе, я же объяснил… Да и они будто из-под земли выросли.
– Сколько их было? – спросил Гуров. – Как выглядели? Вы – актер, должны были заметить какие-нибудь характерные детали.
– Спасибо за доверие, – саркастически отозвался Белинков. – Признаться, под дулом пистолета я как-то забыл о том, что я актер. Единственная моя мысль была об отце – мы оба так надеялись на эту операцию! Однако я понимал, что моя смерть будет для него еще большим ударом, и сразу отдал им деньги. Нет, не сразу. Сначала я все-таки попытался воззвать к их чувству сострадания. Я объяснил им ситуацию.
– В самом деле? И что же?
– Да ничего, – раздраженно сказал актер. – Их главный – или тот, кого я принял за главного – все выслушал и сказал, что при моей популярности и востребованности мне будет несложно заработать нужную сумму. Он не глумился и не насмехался, был предельно серьезен, но совершенно безжалостен… Эдакий прагматичный Робин Гуд. По-моему, он был совершенно убежден, что деньги достаются мне незаслуженно и без особого труда… Впрочем, это не имеет отношения к делу. Вы спрашивали, сколько их было? Их было трое.
– Трое, вы уверены? – переспросил Гуров. – Свидетели видели четырех мужчин, садившихся в машину…
– Я был напуган, – сказал Белинков. – Но не настолько, чтобы не сосчитать до трех. Возможно, на улице их еще кто-то ждал, но у меня их было трое. Довольно крепкие молодые люди – думаю, не старше тридцати – тридцати пяти лет, – в масках с прорезями. Обезличивающая одежда – черные брюки, черные водолазки… Вообще, ощущение было такое, словно ворвались тени из потустороннего мира, эдакая черная сила. Наверное, они на подобный эффект и рассчитывали.
– Возможно, – сказал Гуров. – Значит, никаких особых примет вы не запомнили? Только возраст… А почему вы уверены, что преступниками были молодые люди? Вы же не видели их лиц.
– Ну-у, здесь я вряд ли мог обмануться, – ответил Белинков. – Если только в сторону преувеличения. Движения, голоса… Нет, это несомненно были молодые люди. Может быть, даже моложе тридцати, как я сейчас думаю. И, знаете, для преступников они, пожалуй, были слишком хорошо воспитаны. Я имею в виду – для настоящих преступников.
– Но вы же не предполагаете, что вас просто разыграли? – спросил Гуров.
– О, нет, конечно! Я имею в виду, что эти люди не были похожи на представителей тех маргинальных слоев, из которых обычно выходят преступники. Может быть, я путано выражаюсь, но, поверьте, мне доводилось общаться с преступниками – во время работы над ролью. Они ведут себя совершенно иначе.
– Поясните, что вы под этим подразумеваете, – попросил Гуров.
– Но это же так просто! – воскликнул Белинков. – Преступный мир – это особая субкультура, со своими традициями, со своими правилами, с особым этикетом, с определенным словарем… Вы же сами знаете, что матерые преступники за версту видят своего и точно так же без труда вычисляют чужого. Так и в данном случае – я голову даю на отсечение, что грабителями были образованные люди, интеллигенты, хотя это звучит довольно парадоксально. Конечно, это интеллигентность в извращенной, я бы сказал, форме, но тем не менее…
– Это очень любопытно – то, что вы нам рассказали, – заметил Гуров. – Не припоминаю, чтобы об этом говорилось в ваших показаниях… Вы сообщали о своих предположениях следователю?
– Разумеется, – с горячностью заявил Белинков. – Но, по-моему, мои наблюдения его не заинтересовали. Ничего странного, что он не включил их в протокол.
– Ну хорошо, Владимир Александрович, – сказал Гуров. – Давайте вернемся к вопросу о ваших родных и знакомых. Нападение на вас произошло не случайно. Даже сумочку на улице просто так не вырвут, а тут такая сумма. Скажите, кто мог знать о том, что у вас дома находятся большие деньги?
Белинков посмотрел на него измученными глазами, сунул руки в карманы просторной домашней куртки и нервно прошелся по комнате.
– Вы меня пугаете. Кто знал, кто знал… – раздраженно сказал он. – Какая разница – кто знал? Черт возьми, неужели так трудно понять, что эти люди совершенно не были похожи ни на одного из моих знакомых! Я видел их первый раз в жизни!
Крячко счел нужным вставить словечко.
– Простите, Владимир Александрович, тут явное недоразумение, – деловито сообщил он. – Мы вовсе не собираемся покушаться на ваших хороших знакомых. Нам просто важно знать, кто мог осуществить утечку информации на сторону. Это мог сделать, кстати, и не очень хороший знакомый. А то и вовсе плохой. Зато, очертив определенный круг, нам будет проще вести поиски. Появится какое-то направление, понимаете? Не из газет же преступники узнали о ваших сокровищах!
– У меня нет никаких сокровищ, – сухо произнес Белинков. – У меня было только то, что я заработал своим трудом. На все имеются соответствующие документы. До сих пор ко мне не было никаких претензий.
– Упаси бог! – сказал Гуров. – Какие к вам могут быть претензии, Владимир Александрович? Я понимаю, вы немного нервничаете и воспринимаете все в черном цвете. Но мой товарищ прав – грабители ведь к вам не по наитию зашли. Они рассчитывали на хорошую добычу. Конечно, по общепринятым меркам вы вообще человек не бедный, но я полагаю, что ограбление произошло именно сейчас не случайно – преступники точно знали, что в вашей квартире находится крупная сумма в наличных. Кстати, почему вы не захотели вести расчеты с германской клиникой через банк? Ведь так было бы гораздо проще и безопаснее.
На лице Белинкова отразилось минутное смятение.
– Мне сказали… – замялся он. – Понимаете… Есть некоторые обстоятельства… Мне не хотелось бы сейчас об этом. Короче говоря, мне показалось, что в наличных будет надежнее… – он бессильно развел руками.
Гуров внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал. Белинков, чувствуя странную неловкость, засуетился, порывисто схватил со стола сигарету и, закурив, отвернулся к окну.
– Давайте вернемся к нашему разговору, – предложил Гуров. – Итак, кому было известно о ваших накоплениях, Владимир Александрович?
– Господи, да кому только не было известно! – не оборачиваясь, с горечью сказал Белинков. – Моим работодателям, коллегам по труппе, друзьям, всем родным, разумеется, включая мою бывшую жену.
– Соседи по дому? – деловито спросил Крячко.
– Вот соседи, пожалуй, исключение, – ответил артист, виновато усмехаясь. – Просто не было случая посвятить кого-то в свои тайны. Я очень много работаю – почти никого из соседей не вижу.
– Та-ак, ясно, – сказал Гуров. – Действительно очертить круг не получается. Ну, что выросло, то выросло. Попробуем задать вопрос по-другому – когда у вас дома появилась вся сумма, и кто знал об этом сроке конкретно?
– Собственно, половина денег у меня собрана давно, – сказал Белинков. – Дня три назад я получил гонорар за свой последний фильм. Ну и вот…
Гуров посмотрел на Крячко и принялся размышлять вслух:
– Значит, если отбросить мысль, что ограбление было случайностью – а мне почему-то решительно не верится в случайность, – следует предположить, что преступникам было известно о том, что вы еще не собрали полную сумму. Учитывая вашу открытую натуру, нетрудно себе представить, что вы щедро делились информацией с каждым встречным. Но кто-то из этих людей был наводчиком. В принципе, он мог и не знать точно, получили вы последние деньги или нет, но я уверен, куча народу знала, какого числа вы вылетаете в Германию. Преступники просто сориентировались на день отъезда. Они поступили логично – пришли накануне. У вас уже была полная сумма, да и настроение у вас было чемоданное. Плюс вы должны были играть в спектакле. Преступники неплохо подгадали момент!
– Знаешь, Лева, я одного не пойму, – озабоченно заметил Крячко. – Почему они пошли таким опасным путем? Почему ограбление? Они же могли преспокойно дождаться, пока Владимир Александрович покинет квартиру, и вскрыть дверь!
– Значит, не могли, – жестко сказал Гуров. – И это любопытный момент. Можно предположить, что они не сильны во вскрытии дверей и сейфов. А что? Как сказал Владимир Александрович – интеллигентные люди, не медвежатники какие-нибудь… Предпочитают, чтобы замки отпирал хозяин. Та же самая картина, между прочим, и во всех прочих случаях, о которых я тебе говорил.
– Но тогда они должны были где-то дожидаться, пока хозяин квартиры откроет дверь, – заметил Крячко. – Пусть хоть десять минут, но должны были! Не за тридцать же секунд до выхода они появились! Ведь еще в дом нужно было как-то проникнуть… Подозрительные люди в схожей черной одежде, околачивающиеся без дела в подъезде, – обязательно бы кто-нибудь насторожился. А между тем никто никого не видел.
