Николай Леонов - Пир во время чумы
Не складывается. Гуров взглянул на друга. Похрапывает, гад, даже вон слюна потекла. Сыщик достал носовой платок, вытер Станиславу рот. Подошла стюардесса, предложила воды. Гуров взял два стаканчика, один выпил, второй поставил на откидной столик, подумав, что Стас, видимо, чего-то недоговаривает — с каких дел он так крепко спит? Тот заворочался и пробормотал:
— И не сплю совсем, так, дремлю чуток. — И заворочался, устраиваясь в кресле поудобнее.
Гуров дал мыслям другое направление. Почему Петр, который никогда ничего просто так не делает, послал их в провинциальный город? Ясно, руководители розыскной бригады не захотели, чтобы в их подчинении были опытные сыщики, люди с характером, со своим мнением. Нормально. Они желают руководить и не хотят спорить с какими-то полковниками, им нужны оловянные солдатики. Они фактически плюнули начальнику Главка в лицо: мол, разыскивайте своих мелкотравчатых убийц, а здесь дело государственное, на контроле у Самого. Отвечать нам, мы и подбираем команду. С нас спрос, и мы с кем желаем, с тем и работаем. Разумно. Хотя ни за одно нераскрытое заказное убийство никто пока не ответил. Возможно, Хозяин болен, власть практически не изменилась, и теперь наконец неудачники ответят. Или имеются некие серьезные зацепки, о которых не сообщают. Министры желают отличиться, и им не нужны в команде популярные люди, которые перехватят у их славу. Или же Петр считает дело проваленным и не желает, чтобы мы имели отношение к крупной неудаче, и сослал нас с глаз долой. И никакого “аграна” и “беретты” в Котуни не появлялось? Тоже вариант. Тогда понятно, почему мы летим именно в Котунь, где у меня серьезные связи. Петр рассчитывает, что мы раскроем какую-то группу, пусть и не имеющую к громкому убийству никакого отношения. А на коллегии Петр сможет козырнуть, сказать: мол, вы, господа, отказались от нашей помощи, а мои мальчики работают. Это уже политика в рамках министерства, но Петр не захотел посвящать нас в нее. Такое и раньше случалось. Ладно, жизнь покажет. Гуров не обидится на своего начальника и друга. Он не умел работать на посылках, а в бригаде иной работы им бы не поручили никогда. Там не то что полковники, многие генералы имеют задачу от сих и до сих. Наконец и Гурова сморило, он задремал.
— Сколько можно, командир? — разбудил его Станислав. — Как в Москве сели, так и захрапел, завидую. Пристегнись, наша “этажерка” пытается приземлиться.
Гуров провел ладонью по лицу, вздохнул и спросил:
— Стас, ты сны видишь?
— Редко, однако случается.
— Мне чего-то плохое приснилось, точно не разобрал, но кровищи было — залейся.
— Нормально, у наших врагов до хрена лишней крови, не обеднеют.
— Ты хоть и не спал, — усмехнулся Гуров, — но физиономию протри и глаза открой, на тебе мундир, черт побери!
Как ни странно, видавший виды самолет приземлился мягко. Пассажиры по обыкновению рванулись к дверям, словно машина горела и жизнь решали секунды. Оперативники сидели не двигаясь, вышли к трапу последними и сразу увидели стоявшую неподалеку черную “Волгу”, а рядом — капитана милиции, который нервно вертел головой и собирался уже двигаться в сторону аэровокзала.
— Приятель! — крикнул Станислав. — Ты случаем не потерял чего?
Капитан одернул китель, улыбнулся:
— Здравия желаю, товарищ полковник!
— Здравствуй, хочу по дружбе предупредить. — Стас пожал капитану руку. — Мой начальник, полковник Лев Иванович Гуров, терпеть не может слова “товарищ”. — И тихо добавил: — Его дед был из недобитых, так что пойди на уступки старикам, зови нас господами.
Капитан еще больше вытянулся, открыл дверцу “Волги”.
— Прошу, господа полковники, генерал ждет вас.
— Я хотел бы сначала в гостиницу, — сухо сказал Гуров. — В Москве снег, зима, а у вас еще осенью пахнет. Но раз генерал ждет, едем.
Черный тонкий свитер, светло-серый твидовый пиджак, черные брюки, которые сидели на нем безукоризненно, делали Гурова похожим на богатого иностранного туриста, скорее англичанина. В руках Гуров держал кейс и теплую штурманку, которая здесь оказалась совсем не по погоде.
Гости сели в салоне, капитан устроился рядом с водителем.
— Женя, домой, — приказал он, — и развернулся к гостям. — Извините за любопытство, господин полковник, а вы не тот самый...
— Тот самый, — перебил его Гуров и кивнул на Станислава. — Вы, капитан, обращайтесь к полковнику, он знает уйму интересных историй.
— Вот так, братец, я и живу, — пожаловался Станислав. — Они с людьми говорить не любят. А ты кем служишь?
— Я при генерале, — ответил капитан, хотел назвать свою должность с гордостью, но столкнулся с безразличным взглядом светло-серых глаз Гурова и завял.
— А не жирно твоему генералу держать при себе офицера в расцвете сил? — спросил Станислав. — Ты должен быть как минимум старшим опером.
— За что вы меня так? — искренне удивился капитан. — Я человек аккуратный, обязательный, вежливый.
— Так и служил бы метрдотелем, — обронил Гуров. Капитан не обиделся, сказал, как бы оправдываясь:
— Это, господин полковник, совершенно невозможно. — Я сирота, и денег таких у меня нет. А взятки я ни брать, ни давать не умею.
Гуров улыбнулся, глаза у него стали голубыми, он кивнул и как-то очень по-свойски сказал:
— Дело не такое уж сложное, будешь стараться — научишься.
Капитан наконец понял, что над ним просто смеются, надулся, опустил голову и молчал всю дорогу, пока “Волга” не остановилась у дверей управления.
— Здание не изменилось, — сказал Гуров, выходя из машины. — Поглядим, какая начинка.
Капитан обогнал гостей, открыл тяжелую дверь, шепнул несколько слов часовому. Гуров поздоровался с сержантом за руку, внимательно посмотрел в лицо, сказал:
— Здравствуйте, я вас не помню.
— А я вас никогда не забуду, господин полковник! — четко ответил сержант. — Я капитаном давно должен быть.
— Вспомнил. Вы меня привезли на опушку леса. Вас было трое. И старший у вас был умнейший опер, жаль, что сука.
Лицо часового передернулось.
— Я вас защищал, если помните, — сказал он.
— Помню. Иначе ты сидел бы в тюрьме или схватил бы вышака. Извини, позже поговорим.
Капитан и Станислав стояли чуть в стороне, слушали с интересом.
— По местам былой славы, — ехидно заметил Стас.
— Парня сгоряча разжаловали, а потом забыли.
— Выпивает, — заметил капитан.
— А вы все обо всех знаете? — Гуров глянул на капитана с интересом.
— Обязан. Генерал может поинтересоваться. — Капитан вытянулся.
— Если вас на дверях поставить, вам будет удобнее за людьми наблюдать.
— Капитаны в охране не стоят, — ответил встречающий.
Крячко из-за спины Гурова делал парню знаки, чтобы он замолчал.
— Видите, мой друг вам семафорит: мол, была бы должность, а звание можно к ней подогнать соответствующее.
Капитан побледнел, взглянул на часы, откашлялся.
— Нас ждут, господа.
Гуров прошел мимо лифта, легко взбежал на третий этаж, посмотрел под ноги, сказал:
— Ковровую дорожку не меняли, это хорошо.
Капитан взглянул на Крячко, который пожал плечами, так как не знал, почему хорошо, что ковровую дорожку не меняли.
В приемной генерала за столом сидела девчушка, стучала на машинке. Увидев вошедших, пробормотала “здрасте” и выскочила за дверь.
Гуров придирчиво оглядел приемную: тяжелую кожаную мебель тоже не меняли, а вот стены красили.
Сыщик довольно кивнул, бросил в одно из кресел кейс и куртку, отстранил капитана, сам открыл дверь кабинета и громко сказал:
— Здравствуйте, уважаемый Олег Евгеньевич. Я, напоминаю, Гуров, а господин полковник Крячко — офицер знающий, на мой вкус, излишне занудный.
— Здравствуйте, Лев Иванович, рад вас снова видеть. — Генерал вышел из-за стола, пожал приезжим руки, указал на кресла, кивнул капитану, и тот исчез из кабинета.
Генералу было чуть за пятьдесят. При бывшем хозяине он был майором на незначительной должности. Гурову понравилось, что генерал не сверкал погонами, носил скромный серый костюм и белоснежную рубашку.
— Петр Николаевич мне вчера звонил, предупредил о вашем визите. — Он присел на край стола, смотрел спокойно, с достоинством. — Я не очень понял цели вашего нашествия, надеюсь, вы объясните.
— Не дуйте на воду, генерал, ничего страшного. Полковнику, — Гуров показал на Станислава, — приказано ознакомиться с вашим бумажным хозяйством, — плановая проверка, я напросился в попутчики. Ностальгия, хочу взглянуть на ваш замечательный город.
Судя по всему, генерал был скверным актером, так как лицо у него погрустнело, улыбка получилась достаточно фальшивой, но ответил он прямо:
— Значит, правду вы мне не скажете.
— Опасная и крайне дефицитная сегодня штуковина. Разрешите? — Гуров достал сигареты.
— Конечно, конечно... — Генерал подвинул ему пепельницу.
