Альберт Баантьер - НИДЕРЛАНДСКИЙ И БЕЛЬГИЙСКИЙ ДЕТЕКТИВ
Де Кок кивнул.
— И это «что-то» нам, по-видимому, поможет. — Он мрачно усмехнулся. — Так как прямых улик убийца нам не оставил.
Де Кок позвонил Яну Вестернингу и попросил ни в коем случае не трогать содержимое мусорного ящика и пепельницы. Тот ответил, что нужно подождать, пока Бен Креюгер с криминалистами не обработают купе своей кисточкой.
— Ты увидишь его завтра? — спросил он своего помощника.
Тот кивнул.
— Бен Креюгер явится завтра утром в прозекторскую, чтобы снять отпечатки пальцев у убитой. Я немедленно узнаю у него… — Он оборвал фразу, так как в дверь тихонько постучали. Фледдер подождал несколько секунд, робкий стук снова повторился и он крикнул:
— Войдите!
Дверь медленно отворилась и на пороге показалась молодая женщина в пальто из блестящего красного лаке и широкополой, похожей на зюйдвестку, шляпе. Слегка покачиваясь, как это делают манекенщицы, она изящно переступала ногами в коротких сапожках. Приблизившись к столу де Кока, она остановилась и с улыбкой посмотрела на седовласого инспектора.
— Да, именно вы мне нужны.
У нее был мелодичный низкий голос. Де Кок отодвинулся от стола вместе со стулом.
— Как… как? — удивленно пробормотал он.
— Дежурный внизу сказал мне, что я должна отыскать импозантного седого мужчину.
Лицо де Кока выразило неподдельное удивление.
— Он именно так сказал? — недоверчиво переспросил он.
Женщина снова улыбнулась.
— Да, он сказал: «Седой мужчина, симпатичный седой мужчина». «Импозантный» — это я добавила от себя.
По лицу де Кока скользнула усмешка. Не теряя времени, он внимательно рассматривал посетительницу. Ее грубая лесть насторожила его. Широким жестом инспектор указал посетительнице на стул рядом со своим столом.
— Присаживайтесь.
Она сняла свою красную шляпу, и пышные каштановые волосы рассыпались по ее плечам. Затем она поудобнее устроилась на стуле, положив одна на другую стройные ноги.
— Вы следователь де Кок?
Седовласый инспектор утвердительно кивнул.
— Инспектор де Кок, — поправил он ее почти автоматически и, указывая на Фледдера, добавил: — А это мой уважаемый коллега Фледдер.
Женщина покосилась на молодого следователя с явным неудовольствием.
— Я бы хотела поговорить с вами с глазу на глаз.
Де Кок снова уселся за стол.
— Вы… э-э… можете говорить без опаски, — спокойно объявил он. — Фледдер и я многие годы работаем вместе. После нашей беседы я все равно посвящу его во все, о чем вы мне расскажете.
Она понимающе кивнула и придвинулась поближе к столу.
— Мое имя Луиза… Луиза де Колиньи. — Де Кок уловил пряный аромат ее духов.
— Имя достаточно известное из истории, — заметил де Кок.
— В самом деле. Так звали одну из жен Вильгельма Оранского. Наша семья ведет свое происхождение от гугенотов, которые еще в восемнадцатом веке бежали из Франции в Нидерланды.
Де Кок ущипнул себя за кончик носа.
— Так вы протестантка?
Луиза де Колиньи быстро взглянула на него, в ее глазах сверкнул гнев.
— Разумеется, — отрывисто бросила она. — Вере своих предков не изменяют.
Де Кок пропустил это замечание мимо ушей.
— Итак, какова цель вашего визита? — деловито осведомился он.
Луиза де Колиньи откинулась на спинку стула, тряхнула головой и, посерьезнев, сказала:
— Я хотела поговорить с вами об убийстве.
— Каком убийстве?
— Которое было совершено сегодня утром на Центральном вокзале. Я услышала о нем примерно полтора часа назад по радио, когда передавали последние известия. Я сразу обратилась в железнодорожное справочное бюро и там узнала, что это дело расследуете вы.
Де Кок кивнул утвердительно.
— Вас информировали правильно.
Луиза де Колиньи замешкалась и сильно прикусила нижнюю губу.
— Я… м, я спешила к вам из Утрехта. — Она скрестила руки на груди. — Я приехала просить о помощи, господин де Кок. Вы должны мне помочь… Защитить.
Старый инспектор смотрел на посетительницу недоуменно.
— От кого… от чего защитить?
— От той женщины.
— Какой женщины?
— Которая убивает.
Де Кок вскинул брови.
— Вы считаете, что сегодня утром убийство в поезде совершила женщина?
В его голосе проскользнули сомнение и недоверие.
Луиза де Колиньи кивнула. Ее лицо побледнело, широко открытые глаза выражали страх.
— Она ошиблась… она ошиблась. Она убила не того, кого хотела.
Де Кок наклонился к ней.
— Не того человека?
Луиза де Колиньи вздрогнула и схватила его за руку, при этом де Кок почувствовал, как ее ногти впились в его кожу.
— Она хотела убить меня, — произнесла девица с дрожью в голосе. — Я езжу в этом поезде каждое утро… в вагоне первого класса.
4
Луиза де Колиньи отпустила руку инспектора, соединила пальцы в замок и опустила низко голову. При этом ее длинные каштановые волосы закрыли лицо словно занавес.
Де Кок с любопытством рассматривал ее одежду и еще не высохшие капли дождя на модном красном плаще. Прошло несколько томительных минут. Сообщение молодой женщины потрясло его… поставило в тупик. Наконец, он собрался с мыслями. Его правая рука скользнула по волосам Луизы де Колиньи и коснулась ее плеча.
— Ваше… э, ваше предположение, — произнес он ласково и недоверчиво, — нуждается в пояснении.
Луиза де Колиньи подняла голову и посмотрела на него. Бледность на ее лице еще не прошла, руки дрожали. Она еле заметно кивнула.
— Я понимаю.
— Вы живете в Утрехте… как мне показалось.
— Да.
— Где?
— На Аудеграхт, в доме номер триста пятнадцать. Это недалеко от станции.
— Как давно вы живете там?
— Примерно два года. Со времени смерти отца.
— И вы каждый день ездите на поезде в Амстердам… на Центральный вокзал?
— Да, на поезде, который отходит в десять часов семнадцать минут.
— Почему вы предпочитаете первый класс?
Луиза де Колиньи усмехнулась:
— Потому, что я в состоянии его оплатить.
Де Кок вытянул губы трубочкой.
— Весьма исчерпывающее объяснение.
Луиза де Колиньи выпрямилась. Румянец снова заиграл на ее щеках.
— Я несколько лет изучала физиотерапию. Сейчас работаю физиотерапевтом в Амстердамском РИМе — Ревалидационном Институте Маюдерпорт. У меня неполный рабочий день. Я работаю не потому, что мне так необходимо зарабатывать на жизнь, просто мне нравится делать полезное дело, служить людям. Я выполняю свои обязанности с охотой. Работа для меня своего рода времяпрепровождение.
На лице де Кока появилась лукавая улыбка.
— Работать в полиции… для меня тоже… времяпрепровождение.
Реплика инспектора задела Луизу де Колиньи.
— Я хотела лишь объяснить, — произнесла она резко, — что работаю не ради куска хлеба.
Де Кок переменил тему разговора.
— Часто у вас бывают попутчики в купе?
— В утренние часы нет. Обычно я нахожусь в купе первого класса в одиночестве.
— Вы курите?
— Нет.
— Почему вы вчера не поехали на поезде?
Руки Луизы де Колиньи, лежавшие на ее коленях, вздрогнули. Это могло быть и произвольным, эмоциональным движением.
— Случайность, — воскликнула она смущенно, — чистая случайность. Вчера часов в девять утра мне позвонил брат и сообщил, что приехал в Утрехт по делам. Он спросил, не желаю ли я с ним пообедать. — Она пожала плечами. — Я сочла это прекрасной идеей. Со времени смерти отца мы встречаемся не так уж часто. Потом я позвонила одному из сотрудников Ревалидационного Института и предупредила, что не приду.
Де Кок кивнул понимающе и поднес указательный палец правой руки к кончику носа, что обычно являлось признаком его внутреннего напряжения.
— Вы сказали так безапелляционно и так убежденно: «она ошиблась».
Луиза де Колиньи утвердительно кивнула.
— Да, я это сказала. Конечно. Она хотела меня… поверьте мне… она хотела меня убить. Я не знаю, какую женщину она вчера убила в том поезде, но полагаю, молодую женщину, которая чем-то на меня похожа… которая вчера случайно сидела в купе первого класса, где обычно езжу я.
Де Кок посмотрел на девушку в упор; в его голосе возникла какая-то мысль.
— Вы знаете убийцу?
— Нет.
Седой инспектор вскинул брови.
— Вы — ее — не — знаете? — произнес он протяжно.
В его голосе сквозило удивление.
— Нет.
— Как… э, как вы узнали тогда, что это женщина, что она вчера хотела убить именно вас, а не ту девушку, которая теперь оказалась ее жертвой?
Луиза де Колиньи закрыла глаза. Румянец на ее щеках снова исчез.
— Она мне угрожала… много раз.
— Как?
— Вот уже год или два с интервалами в месяц у меня в квартире раздаются звонки. Звонит какая-то женщина и заявляет, что я стану ее следующей жертвой.
