Аркадий Адамов - Идет розыск
— Эх… — вздохнул Лосев. — Звать-то тебя как?
— Степан, по батюшке Родионович, по фамилии Завозин.
— Эх, Степан Родионович, — снова вздохнул Лосев, — законы у нас не слабые, а очень даже строгие. Их только выполнять надо.
— Ну, да, строгие, — презрительно хмыкнул Степан. — Человека, к примеру, порешил, а тебе шесть лет отвесят. Дело это?
— Так, ведь, шесть лет! Или восемь. И какой жизни.
— Э-э, — Степан махнул рукой. — Всюду люди живут. Всюду своя компания. Слушай! — он вдруг оживился. — А у того душегуба наколка на пальцах была.
Чудная такая наколка. На одном пальце восклицательный знак, на другом — вопросительный, на третьем — опять восклицательный, на четвертом — опять вопросительный. Я даже спросил, что это, мол, означает. А он, рожа, смеется, говорит: «Из этого вся жизнь состоит».
«Где же, спрашиваю, ты такую философию подхватил?».
«В одной академии, говорит. Отсюда ее за лесом не видно». Чуешь, зверюга какая?
— Да-а, — кивнул Лосев и снова спросил: — Ну, а как все случилось, ты не видел?
— Нет. Услали меня. Вот Колька, тот видел. В свидетели пошел.
— Ну, ладно, Степан Родионович, — Лосев улыбнулся и похлопал парня по плечу. — Бывай пока. Авось еще свидимся.
— Авось, — ответно и дружески улыбнулся Степан.
Простившись, Лосев прошел через распахнутые ворота во двор и направился к административному корпусу, по пути размышляя о парне, с которым только что познакомился. Неглупый и неплохой парень, хотя в голове у него полный набор самых расхожих и самых отсталых взглядов и представлений. А интересная, между прочим, наколка у того типа. Видимо, сидел в какой-то колонии, там и наколку сделал. Попадись теперь где-нибудь его пальчики, и личность может быть установлена сразу.
Только где же они теперь попадутся, вот вопрос.
Лосев подошел к нужной двери, толкнул ее и поднялся по темноватой лестнице на второй этаж.
Бухгалтерию он нашел быстро.
Через минуту Виталий уже сидел напротив миловидной черноволосой женщины с удивительно голубыми глазами, в ярко-красной кофточке, с ниткой красных бус на длинной и тонкой шее. Женщина казалась такой ухоженной, сытой и капризно-величественной, что было даже странно видеть ее в забитой столами и бумагами заводской бухгалтерии, а не в театре, например. Больше Виталий ей места нигде не нашел.
Звали женщину Маргарита Евсеевна. Возле ее стола собралось еще несколько работников бухгалтерии, несказанно встревоженных вчерашним ужасным происшествием. Все они немедленно побросали работу, как только узнали, что за посетитель пожаловал к ним. И приободренная их всеобщим вниманием и даже сочувствием, Маргарита Евсеевна самоуверенно и пренебрежительно сказала Лосеву после того, как он изложил причину своего визита:
— Я, молодой человек, знаю свое дело прекрасно.
Меня вообще учить не надо. Во всяком случае этому делу, — чуть лукаво добавила она.
И Виталий ответил, пожалуй излишне сердито и как бы насмешливо:
— Во-первых, я в данном случае для вас не молодой человек. А во-вторых, — язвительно продолжал Виталий, — я не собираюсь вас учить. Но вот попросить вас кое о чем придется, уж извините.
Маргарита Евсеевна небрежно пожала плечами.
— Что же вам угодно?
— Документы, по которым была отпущена эта самая лимонная кислота. Ведь остались же у вас какие-то документы?
— А как же иначе? — улыбнулась молодая женщина, обнажив ровные перламутровые зубы. — Вот, пожалуйста, товарно-транспортная накладная и доверенность фабрики на имя этого Борисова. Видите, все по форме, все печати и подписи на месте.
Она положила перед Виталием бумаги. Товарная накладная его мало интересовала, а вот доверенность Виталий внимательно изучил.
— Да, — наконец сказал он. — Доверенность на первый взгляд сомнений не вызывает, это верно.
— Ну, а на второй? — насмешливо осведомилась Маргарита Евсеевна.
— А на второй, если бы вы удосужились бросить на нее второй взгляд, возникают по крайней мере два вопроса. И у вас возникли бы.
— Вот как? Интересно даже, какие?
— Сейчас скажу. Но прежде хотелось бы знать: вы видели паспорт гражданина Борисова, держали его в руках?
— А как же. Держала и видела.
— Прекрасно. А как выглядит этот гражданин Борисов?
— Это имеет значение?
— Да, имеет.
В прекрасных глазах молодой женщины впервые мелькнуло беспокойство.
— Постараюсь вам его описать, — не очень уверенно сказала она. — Высокий, чуть, правда, пониже вас.
— Стройный. В красивом импортном сером пальто, в шляпе, тонкое лицо… Ну, симпатичное… — она поколебалась и добавила. — И улыбка симпатичная.
Правда, Любочка? Ты его видела.
— Да, — настороженно кивнула одна из женщин. — Вполне симпатичный гражданин.
— А сколько ему на вид лет? — спросил Лосев.
— Ну, наверное, лет тридцать, тридцать пять, — пожала плечами Маргарита Евсеевна.
— Ошибаетесь, — мягко, даже сочувственно возразил Лосев. — Ему уже эдак под восемьдесят. Не заметили, выходит?
— Вы меня не разыгрывайте, моло… товарищ, — сердито поправилась Маргарита Евсеевна. — У меня еще пока что глаза есть.
— Это не я вас, это он вас разыграл, — сухо возразил Лосев. — Ведь по паспорту ему уже восемьдесят лет.
— Что?!.
— Да, да. Стоило вам только повнимательнее посмотреть на его паспорт. И, кстати, на фотографию там.
— А на фотографии он!
— Ага. Значит, переклеил. Это вы тоже не заметили?
— Это я не обязана замечать, — резко возразила Маргарита Евсеевна. — Я не криминалист, а бухгалтер. И год рождения не обязана смотреть! Доверенность есть? Есть. И все.
— А печать на доверенности вас устроила? — поинтересовался Лосев. — И штамп тоже? Вы посмотрите на них. Все вы, товарищи, посмотрите. Полезно. Ведь липа же, неужели не видно? Невооруженным глазом.
Доверенность пошла по рукам.
Печать и штамп там были, очевидно, выполнены кустарным способом: буквы кое-где покосились, герб в середине печати вообще не был до конца прорезан, а на штампе, где буквы плясали так же, как и на печати, в названии министерства оказалась даже грамматическая ошибка.
— Ой! — воскликнула одна из сотрудниц. — Это просто кошмар, если так вот вглядеться.
— Грубая работа, — мрачно объявил мужчина-бухгалтер. — Впору сразу было милицию звать.
Все вокруг понуро молчали.
— И это не все, — продолжал Лосев. — Отнеслись бы к делу внимательно, заметили бы еще одну странность в этой доверенности.
Окружающие снова насторожились. Маргарита Евсеевна, до этого непрестанно прикладывавшая платочек к носу и глазам, замерла, скомкав его в кулачке, и с испугом посмотрела на Лосева.
— Откуда эта машина к вам пришла? — спросил Виталий.
— А черт ее знает теперь, откуда она пришла, — в сердцах воскликнул мужчина-бухгалтер.
— Теперь-то понятно, что черт ее знает, откуда, — усмехнулся Лосев. — Но тогда вы же считали, что она из-под Житомира, так или нет?
Он посмотрел на Маргариту Евсеевну, и та, промокнув платочком глаза, тихо ответила, не поднимая головы:
— Так…
— Ну, вот. А госзнак машины посмотрите какой здесь указан, — Лосев протянул доверенность Маргарите Евсеевне. — Серия какая?
— КРУ, — неуверенно произнесла та, взглянув на доверенность в его руке и словно боясь сама к ней прикоснуться.
— И что это значит? — спросил Лосев.
— Откуда я знаю, что это значит, — плачущим голосом произнесла Маргарита Евсеевна. — Долго вы меня еще будете терзать?
— Некоторое время придется, — ответил Виталий. — Так вот. Видите, что получается? Госзнак на машине, которая пришла к вам якобы из Житомирской области, принадлежит Крымской области. Не странно ли?
— Я что же, по-вашему, и в этих дурацких номерах должна разбираться? — со злостью и отчаянием воскликнула Маргарита Евсеевна. — Я ничего в этом не понимаю! И не обязана понимать! Не обязана!
Она даже стукнула кулачком о свой стол.
— Да, — согласился Виталий. — Не обязаны. Но если бы вы обратили внимание хотя бы на все остальное и не выдали бы груз, то, кроме всего прочего, остался бы жив человек и не был бы ранен другой. А это, на мой взгляд, важнее любого груза.
— Ну, уж вы слишком, товарищ, — неуверенно подал голос мужчина-бухгалтер. — Как так можно…
А Виталию вдруг пришла в голову мысль, которая обожгла его, пришла разгадка всей случившейся драмы у ворот завода. Так он, по крайней мере, сейчас подумал.
Ну, конечно! Старик Сиротин посмотрел бумаги при выезде машины с завода, а потом, отойдя к воротам и уже собираясь их распахнуть, заметил ее номер, уловил несоответствие и что-то заподозрил. А те испугались и рванули вперед. Они ошалели от испуга. И старик стоял у них на пути. Но зачем они сбили и девушку? Да просто зверь сидел за рулем, взбесившийся зверь!
