Николай Леонов - Ментовская крыша
– Ну, хорошо, а знала ли жена об этом… гм… его увлечении?
– Трудно сказать, – задумался Шнейдер. – Вишневецкий об этом с нами не говорил. Но можно предполагать, что по крайней мере догадывалась. Женщины чертовски наблюдательны в этом смысле.
– Я бы сказал, что они чувствуют сердцем, – поправил Гуров, внимательно глядя на собеседника. – Вот, кстати, такая деталь – говорят, когда Любовь Николаевна узнала о смерти мужа, она сказала, что предчувствовала ее. Нет предположений, как это понимать?
– Ну! Я как раз об этом и толкую, – оживился Шнейдер. – Сам я об этих ее словах не слышал, но раз она так сказала, значит, знала!
– Простите, – не поверил Гуров. – Что знала? Что муж умрет насильственной смертью? Только потому, что у него была любовница? Довольно странно! Какая связь? Как минимум половина мужей имеют любовниц, но это редко является причиной смерти. Да, как правило, не является.
– М-м… Ну, возможно, она что-то слышала, – замялся Шнейдер. – В том смысле, что существует ревнивый муж… Впрочем, тут мне трудно судить. Я многого не знаю – могу только догадываться.
– Ладно, значит, в пять часов вечера Вишневецкий ушел из отдела, и больше вы его не видели. Так получается? – спросил Гуров.
– Пожалуй, так, – кивнул Шнейдер. – Да, именно так.
– Теперь такой вопрос – кто из вашей группы находился в этот момент на месте?
– Да все, по-моему, – Трегубов, Воробьев, Савицкий, ну и я, конечно, – перечислил Шнейдер. – Вы хотите знать, кто видел его живым в последний раз?
– Да, хотелось бы, – сказал Гуров. – Только это будет не так просто. Наверное, вы были не последними. Уходя, он сдал оружие? Оставил в сейфе? Взял с собой?
– Оставил в сейфе, – без запинки сказал Шнейдер. – И ключ от него передал Трегубову.
– Он всегда так делал? – удивился Гуров.
– Нет, я думаю, он просто не хотел идти с ключом и оружием к любовнице, – пояснил Шнейдер. – Все-таки мало ли чего…
– Вы настолько доверяли друг другу?
– Ну, конечно, – улыбнулся Шнейдер. – Мы же одна команда. Это только в кино Жеглов прячет от товарищей дело. Вы же знаете, в жизни все немного иначе.
– Да, жизнь – это не кино, – подтвердил Гуров. – А теперь расскажите мне, что произошло после ухода Вишневецкого. Вы тоже разошлись?
– Кто как, – пожал плечами Шнейдер. – Я ушел примерно через полтора часа. Первым, почти вслед за шефом убежал Савицкий. У него девушка, и он по вечерам с ней встречается. Если есть время, конечно. Воробьев ушел вместе со мной. А дольше всех задержался Трегубов. Он у нас закоренелый холостяк и никуда не спешит… Но вы расспрашиваете так, будто подозреваете нас в чем-то…
– Я расспрашиваю вас, опер, довольно поверхностно, – возразил Гуров. – Примерно так, как вы работали над делом «Индиго». Да и со Свищевым вы, насколько я понял, не слишком-то напрягались. Четвертого июля совершено покушение на заказное убийство, а пятого июля оперативная группа уже разбегается по любовницам…
– Товарищ полковник! – укоризненно воскликнул Шнейдер. – Тут вы не правы! Со Свищевым, между прочим, сработали на «пять с минусом». Предполагаемых киллеров взяли в тот же день в одной из ближайших гостиниц. Мы подключили к делу местный РОВД, прочесали район и довольно быстро обнаружили и свидетелей, и улики. Преступники даже не особенно и скрывались – видимо, были уверены в собственной безнаказанности и очень удивились, когда на них надели наручники. С этими парнями уже вовсю работает следователь. Так что вы напрасно, товарищ полковник, мы свое дело сделали.
– Ну, тогда приношу свои извинения, капитан, – сказал Гуров. – Действительно, это как будто звучит неплохо. Однако Вишневецкий погиб, и пока вопросов больше, чем ответов. Сами пытались что-нибудь сделать?
Шнейдер медленно покачал головой.
– Практически ничего, – сказал он. – Все еще в шоке. Хотя руки, можно сказать, чешутся. Но, если хотите знать мое мнение – начальство правильно рассудило, поручив это дело вам, товарищ полковник. Ребята сгоряча могут дров наломать. А тут холодный взгляд нужен – со стороны. Я потому и решил с вами переговорить. Ребята из ложной щепетильности будут покрывать покойного шефа, а кому это выгодно? Только убийце.
– Думаете, будут покрывать? – с интересом спросил Гуров. – А с какой стати? Иметь любовницу, конечно, нехорошо, но ведь это не преступление. И я вроде не репортер желтой прессы…
– Я же вам объяснял, товарищ полковник, – доверительно произнес Шнейдер. – Отношения в группе были особенные. Мы как одна семья были.
– Ну, вы-то под эту категорию не попадаете, – заметил Гуров. – Сами отказались от такой чести. И потом, допустим, Трегубова и Воробьева я немного знаю – работники со стажем, а вот Савицкого я что-то не припоминаю. Он, наверное, в МУРе еще меньше, чем вы?
– Да, второй год всего, – подтвердил Шнейдер. – Но способный парнишка, заводной. Вишневецкий его очень ценил. Савицкий за него в огонь и в воду. Вот увидите, этот до последнего будет отрицать, что у шефа женщина на стороне была.
– Правда? Очень трогательные у вас сложились отношения. Даже не верится, что такое возможно в наши меркантильные времена, – сдержанно улыбнулся Гуров. – Ну что же, вы можете быть свободны. А я буду ломать голову над информацией, которую вы мне подбросили. Орешек не из простых, надо признаться!
– Вы справитесь, – с уважением сказал Шнейдер.
– Спасибо за доверие, капитан, – усмехнулся Гуров.
Шнейдер смутился, посмотрел на часы и, кивнув на прощание, торопливо пошел в дальний конец автостоянки, где сел в желтый «Фольксваген». Гуров подождал, пока он уедет, и задумчиво оглянулся по сторонам.
– Надеюсь, больше сюрпризов не будет? – негромко спросил он сам себя. – Тогда, господин полковник, пора ехать к себе. Крячко, должно быть, заждался.
Крячко должен был встретиться с судебным медиком, который проводил вскрытие, и уточнить некоторые детали. Судя по его довольной физиономии, с которой он встретил Гурова, ему удалось узнать что-то любопытное.
– Как прошли похороны? – поинтересовался он. – Преступник поблизости не околачивался? Говорят, убийцу непременно тянет на похороны – может, для того, чтобы убедиться, что его труд не пропал даром.
– Юмор у тебя! – неодобрительно заметил Гуров. – Он не черный даже, а чумазый. Тебе когда-нибудь бывает стыдно за те шуточки, что ты отпускаешь?
– Придираешься! – сказал Крячко. – И потом, я вовсе не шутил. Убийца вполне мог появиться. Ты ничего необычного там не заметил?
– Допустим, заметил, – ответил Гуров. – Его нельзя было не заметить. Необычно вел себя капитан Шнейдер из группы Вишневецкого. Он подкараулил меня после церемонии и подарил версию гибели шефа. Все просто, как мычание. В том районе у Вишневецкого была любовница, имя которой он хранил в глубокой тайне. Однако каким-то образом всем было известно, что у красавицы страшно ревнивый муж, который в конце концов и учинил кровавую расправу. Вообще-то обычно ревнивые мужья начинают с жен… Ты случайно не встречал в сводках сообщения об убийстве женщины на Краснополянской улице или где-то около?
– Нет, не припоминаю, – покачал головой Крячко. – Но смею думать, что Краснополянская улица вообще ни при чем. Тут генерал надавил на экспертов, и они со вчерашнего дня вплотную занимались нашим делом. Есть уже кое-какие результаты.
– Выкладывай! – потребовал Гуров.
– Во-первых, четко обозначилась одна деталь, на которую вначале никто не обратил внимания, – сообщил Крячко. – Бутылка. Действительно, судебный медик не отрицает, что подобную травму черепа могли нанести бутылкой, но только вся штука в том, что пивная бутылка, найденная на пустыре, абсолютно невинна! Судя по всему, ее просто приложили к ране позднее, имитируя таким образом орудие преступления. Согласно экспертизе, удар мог быть нанесен отнюдь не пивной бутылкой, а более массивным изделием – предположительно бутылкой из-под французского шампанского. Причем удар был настолько силен, что толстостенная бутылка раскололась и на краях раны остались мельчайшие осколки стекла! Их на месте никто не заметил, но врач, молодец, обратил внимание и передал образцы тканей экспертам. Те сделали анализы и почти стопроцентно утверждают, что Вишневецкий был убит бутылкой дорогого шампанского, причем в момент убийства шампанское находилось еще в бутылке. Представляешь, какой был удар, если такая бутыль раскололась? Дождь, конечно, подгадил – если бы не он, эксперты могли бы выдать более полную информацию. Но и эта меняет все дело. Скорее всего, Вишневецкого убивали вообще не в этом районе. Его привезли туда уже мертвого.
– А это похоже на правду! – оживился Гуров. – Это очень похоже! Если бы били на месте, остались бы и осколки бутылки, а тут появляется другая, целая, только перемазанная кровью… Очень похоже на правду, Стас!
– Еще как похоже, – важно кивнул Крячко. – Тем более что на пивной бутылке ничьих пальчиков и в помине нет. Конечно, погодные условия, небрежность следствия, и, однако же, у экспертов сложилось такое впечатление, что бутылку специально протирали, прежде чем испачкать кровью и подбросить на пустырь. Странновато для бытовухи, правда?
