Фридрих Незнанский - Свой против своих
— А если серьезно?
— Серьезно и есть. Средства предназначаются на оплату материальных поставок и услуг для всяческих операций ООН — гуманитарных, миротворческих, все в таком духе.
— Значит, твоя фамилия известна по всему миру. Ты такой важный распорядитель кредитов.
— Распорядитель важный. А фамилия неизвестна. Я герой невидимого фронта.
— Что ты хочешь сказать? — насторожилась Скворцовская.
— То, милая Людочка, что, согласно строгим антикоррупционным правилам, имена людей, персонально отвечающих за конкретные договоры, разглашать запрещено.
— Ишь ты! — завистливо воскликнул Верещагин. — Кучеряво живешь! Получается, твои телодвижения не зафиксированы. Я хочу сказать, что если, не дай бог конечно, доблестная американская полиция пойдет по твоим следам, то черта лысого им обломится.
— В общем и целом, да. Эти данные для полиции закрыты.
— Другими словами, никто не может выявить твои отношения с фирмами, которым ты отдаешь подряды на закупку.
— А как их выявишь? Я просто действую под эгидой ООН и от ее имени. Скажем, отдаю подряды на закупку продовольствия для бедных стран. И все — больше меня ничего не интересует. Дальше эта машина крутится сама. И закупят продукты, и доставят, и распределят — это уже без меня.
— Погоди, погоди, Игорь. — От напряжения у Скворцовской на лбу выступили капельки пота, которые она промокнула салфеткой. — Если мне не изменяет память, по уровню жизни Россия занимает в справочнике ООН место во второй сотне.
— Сто двенадцатое из ста сорока двух стран, — подсказал Альбицкий.
— Значит, ее вполне можно причислить к разряду нищих.
— Само собой.
— И тоже оказывать ей финансовую помощь.
Коростылев согласно кивнул.
— Это с одной стороны, — продолжала Людмила Витальевна. — А с другой — Россия худо-бедно что-то делает и сама может оказывать помощь бедным африканцам. А ведь при такой двойственности можно хорошо сыграть на разности потенциалов. Грубо говоря, мы получаем здесь от тебя деньги, помещаем их временно в офшорную зону, потом часть этих денег пускаем на борьбу с бедностью. А другую часть…
— Ты хочешь сказать, денежные транши можно проводить через твой банк, — понятливо подхватил Игорь.
К утру подробная схема действий была разработана. Было намечено организовать в какой-нибудь офшорной зоне, то есть территории с льготным налогообложением, компанию для сокрытия незаконных средств. Коростылев должен был получать деньги от ооновских подрядчиков на выгодные контракты, разумеется имея за это комиссионные. В то время Альбицкий уже был сотрудником закупочной службы. У него была возможность договариваться с различными товаропроизводящими фирмами и служить посредником между ними и службой Коростылева. Тут тоже что-нибудь прилипнет к рукам. Для легальности требуется иметь представительство в России, в Москве. Эти функции возложили на верещагинскую фирму «Глобус», а деньги будут проходить через «Орион-2002». В офшорную зону можно посадить Димку Саврасова. Тем самым они свяжут по рукам и ногам его мать, Тамарку Преснякову, если та вдруг взбрыкнет. С ее строптивым характером это возможно. Но уж родного сыночка такая клуша в обиду не даст…
На оперативке Поликарпов объяснил следователям, что в принципе эта схема довольно примитивна.
— Возможно, в то время она могла показаться оригинальной, у нас Скворцовская использовала ее одной из первых. А потом ее многие мазурики применяли.
— Чем же она привлекательна?
— Условия международных торговых соглашений настолько запутанны, что здесь порой удавалось провести даже агентов американского министерства финансов. А уж там такие зубры сидят, что дальше некуда. Тем не менее они порой становились в тупик, затруднялись объяснить сделку. Они даже в своих отчетах вынуждены были прибегать к общим словам, не имея возможности дать конкретную характеристику.
— То есть расписывались в своем бессилии? — уточнил Турецкий.
— Вот именно, — подтвердил Владислав Александрович. — Правда, они понимали, что имеют дело с жуликами, совершающими хитрейшие махинации, однако не могли схватить тех за руку. Просто указывали, что им предложено подозрительно многословное описание раздела прибылей, прав собственности, споров. Настолько объемистое, что в пудовых текстах теряется суть дела.
— Наш-то американский помощничек не спасовал, разобрался, — довольным тоном произнес Турецкий.
— Ты имеешь в виду Грейсфорда? — спросил Вячеслав Иванович.
— Его самого. Он уже вывел на чистую воду исполнительного директора программы, кажется испанца.
— Ну это понятно, — сказал Поликарпов. — Это потому что в поле зрения оказался «Кристалл» Альбицкого. Теперь, конечно, и исполнительный директор оказался на крючке. Только все это благодаря тому, что ниточка начала распутываться здесь, в Москве.
— А дальше это вообще уже их проблемы, — заметил Грязнов. — Нам-то сейчас в первую очередь нужно доказать, что пистолет купила и вручила сибирскому киллеру Скворцовская.
— Сама она по-прежнему отказывается?
— Наотрез. Прямо железная леди. Сейчас для нас она — направление главного удара. А Альбицкий и Коростылев — это отрезанный ломоть, можно сказать — два ломтя. Дело этих господ выделено мной в отдельное производство, отправлены соответствующие материалы и в Генпрокуратуру, и в Штаты. Нам же остается дело об убийстве.
Глава 40 Братская помощь
Было бы преувеличением сказать, что Самсон Отделенов питал к брату теплые чувства.
Между ними девять лет разницы, Косте сейчас двадцать пять. Когда-то Самсон любил малыша, даже испытывал к нему нежность. Однако с тех пор как Костя повзрослел, старший брат держался с ним не по-родственному и даже не по-приятельски, а так, будто они просто хорошие знакомые. Теперь в глубине души Самсон испытывал к нему неприязненные чувства, хотя всячески скрывал их и делал это весьма успешно — брат не догадывался о его неприязни.
Все жизненные события, происходившие с ним и вокруг, Самсон воспринимал как данность, которую не нужно пытаться изменить. Как сложились обстоятельства, так и сложились. Он был фаталистом и не любил перемен. Раз уж так получилось, что родился и живет в деревне, он и впредь будет деревенским жителем, будет здесь заниматься своим делом. Тем более что Пряжниковка не такая уж и глушь, до райцентра всего пять километров, пешком дойти можно. Что он и делал иногда в хорошую погоду. Но это редко — когда Самсон работал в райцентре, ездил туда на мотоцикле. Когда был дождь или снегопад, добирался на рейсовом автобусе или на попутках. Раньше за это шоферы даже денег не брали, да и сейчас берут чисто символическую плату.
Брат Костя слеплен из другого теста. Можно было подумать, что у них разные родители — до того различаются их характеры. В отличие от тугодума Самсона, младший брат энергичный, юркий, непоседливый, его постоянно обуревают новые идеи. Сонное деревенское житье повергало Костю в уныние. Окончив школу, он уехал во Владимир, учился на курсах менеджеров, потом перебрался в Москву, где работал на всяких скромных, но хорошо оплачиваемых должностях, накопил денег на квартиру — простенькую однушку в захудалом спальном районе.
О всех переменах в своей жизни Костя исправно сообщал брату, добровольно наделив его после смерти родителей статусом главы клана Отделеновых. Тем более что у Самсона были все качества их отца: солидность, неторопливость, обстоятельность. Если берется за какое-то дело, обязательно доведет его до конца. Если изредка возьмется за книгу, то дочитает до конца. Станет смотреть по телевизору фильм — досмотрит. Костя — нет. Тот начнет читать, не понравится — бросит на полпути. Посмотрит фильм десять минут, потом махнет рукой: мол, полная мура — и уйдет. Чувствовал, старшему брату не нравится его порхание с одного места на другое, да не придавал этому значения. Он менять свои привычки не собирается, пусть Самсон принимает его таким, как есть.
Пообтесавшийся в столице Костя частенько подтрунивал над братом. Но после одной его «шуточки» Самсон понял, что с тем нужно держать ухо востро. От новоявленного москвича всякого можно ожидать.
А произошло следующее: в один прекрасный день Отделенов-старший получил денежный перевод на две тысячи рублей. Сумма для кого какая: для одних, считай что гривенник, для деревенских жителей — это крутые деньги. Прислала их некая Евдокия Дмитриевна Скорлупкина, которую Самсон знать не знал. Но раз деньги присланы ему, он их получил. Однако тратить не торопился — вдруг какая-то ошибка. И точно — через некоторое время заявилась к нему милиция. Оказалось, эти деньги московская старушка Скорлупкина должна была переслать своим знакомым куда-то в Сибирь. Пришла на почту, и тут выяснилось, что забыла взять с собой очки. Зрение же очень слабое. Она попросила оказавшегося рядом парня заполнить под ее диктовку бланк перевода. Нужно ли добавлять, что случайным помощником оказался Костя Отделенов. Старушка диктует ему один адрес, он же пишет в бланке совершенно другой — брата.
