Николай Леонов - Мы с тобой одной крови
– Хорошо, Петр Николаевич. – Верочка озорно улыбнулась. – И кто бедной девушке за переработку платить станет?
– Полковник Гуров, – успел сказать Крячко, прежде чем девушка вышла из кабинета.
– Распустил я вас. – Орлов вновь обратился к Гурову: – Так какова идея?
– Чудится мне, мадам ехала в аэропорт не одна, прямо у дома в машину подсел мужчина. Если я прав, то человек этот нас очень интересует.
– Кто подсел, если не секрет?
– Подождем водителя. Подтвердит – скажу, иначе смеяться будете.
Зазвонил один из стоявших на столе генерала аппаратов. Орлов снял трубку и сказал:
– Слушаю, старина, чего стряслось? – И, прикрыв трубку ладонью, пояснил: – Дежурный. Да, есть такой. – Орлов взглянул на Гурова. – Как? Когда? Кто выехал? Кто сообщил? Понимаю, будь здоров, мягкого тебе дежурства. Крепитесь, мужики...
Гуров отошел от окна, встал, широко расставив ноги. Крячко поднялся со стула, спросил:
– Кого?
– Парня вашего, как его?
– Ермакова, – подсказал Крячко. – Убили? Где? Когда?
Гуров повел себя более чем странно: облегченно вздохнув, перекрестился.
– Слава богу! Кощунственно, конечно, тоже человек. Но я испугался за водителя.
– А пацана так и не жаль? Твой пацан!
– Он ихний пацан. – Гуров вновь перекрестился и закурил. – Ну, Ильин! Ну, сука! Узнаю орла по полету, а добра молодца по крови. Своих начал убивать – значит, началась чистка, значит, до финала рукой подать!
Орлов не понимал Гурова, но не хотел в этом признаваться, злился, вышел из-за стола, открыл дверь в приемную:
– Чайник включи, пожалуйста. Нашли водителя?
– Так точно. Был у подъезда, сейчас явится, – Верочка вытянулась, попыталась щелкнуть туфлями, но, так как была на высоких каблуках, чуть не упала.
– Стой, дуреха, нос расшибешь. – Орлов подставил секретарше стул. – Я же просил, чтобы он позвонил.
– Не могу знать, господин генерал! – Верочка вновь вскочила. – Позвонил мужчина, представился: водитель машины номер такой-то, через минуту будет у генерала.
– У Станислава научилась? – Орлов покачал головой. – Не главк, а балаган. Ну так, будь любезен, поясни! – Вернувшись в кабинет, ткнул пальцем Гурову в грудь. – Коротко и простыми словами.
– Я заподозрил Ермакова с первой же минуты. Высококвалифицированный компьютерщик! Что вы, ребятенки? Это же кадры не наши, не ментовские. И вдруг сразу лучшего на блюдечке. О покойниках плохо не говорят. Кстати, как и где?
– В собственном подъезде, выстрел в затылок, в упор, – ответил Орлов.
– Ликвидатор. Конечно, жаль парня, но, если бы он мне признался, я бы его уберег. Я его пару раз проверил по мелочам, он прокололся. Артем работал на Ильина, снял копию с дискеты, передал. Мы с тобой, Станислав, пахали по-черному, а они получили чистенький, обработанный материал. Они вышли на Галеев вместе с нами, возможно, на день раньше. Ну, когда я убедился, то покойному серьезный материал давать перестал, а дезу Ильину протолкнул.
– Какую? – быстро спросил Крячко.
– Не скажу. Это, между прочим, в твоем присутствии происходило.
Дверь приоткрылась, и Верочка спросила:
– Прибыл водитель. Разрешите?
Орлов кивнул, Верочка открыла дверь шире, и в кабинет вошел Василий Иванович Светлов, бывший опер МУРа, работавший в группе Гурова и знавший присутствующих не один десяток лет.
– Чапаев! – Крячко вскочил. – Василий Иванович, какими судьбами?
Орлов вышел из-за стола, пожал старому товарищу руку. Гуров чуть было не обнял Светлова, сдержался, но руку тряс долго.
– Станислав, ты уволился – меня на пенсию вытолкнули, – несколько смущаясь столь бурной встречи, бормотал Светлов. – Ну, поболтался я на вольных хлебах, однако мент, он и есть мент, устроился вольнонаемным в наш гараж. Хотел зайти к тебе, – он кивнул Орлову, – но как-то неловко, ты – генерал, я – водила... Ну, понимаешь... Сейчас, когда диспетчер мне сказал о какой-то бронзулетке, якобы оброненной в машине, и чтобы я позвонил твоей секретарше, я понял, что лучше прибыть, чем выслушивать ваше вранье по телефону. Так что вас, господа сыщики, интересует?
Орлов оглядел Светлова, вернулся в свое кресло, кивнул Гурову.
– Присядь, Василий, сейчас чай дадут, – сказал Гуров и прошелся по тесному кабинету. – Ты утром отвозил в аэропорт супругу Бардина. Она ехала одна?
Светлов улыбался, опустился на предложенный стул.
– Я не зря с вами работал, друзья, чутье сыщика не потерял. Ты, как всегда, прав, Лев Иванович. Только мы уложили вещички и тронулись, как мадам, увидев мужчину, который голосовал, стоя у соседнего дома, попросила остановиться. Я решил, что сосед просит подбросить куда-нибудь. Но мужчина лишь поздоровался, сел не на переднее сиденье, а позади. Мне показалось, что он прикрыл лицо и на сиденье устроился в углу, который не просматривается в зеркало заднего вида. Мне это сразу не понравилось. Хотя я видел его мельком, на любовника он не похож. Они шептались, мужчина в чем-то мадам убеждал, когда мы на Ленинградском проспекте миновали “Динамо”, мадам попросила остановиться у супермаркета. Они вышли вдвоем, а вернулась мадам одна, мужчина испарился. Как я понимаю, он вас интересует?
– Очень, – сказал Гуров. – Но сам факт, что мужчина в машину подсаживался, уже очень важен. Ты его разглядеть не мог, опиши, как можешь.
– Лет сорока, сутулый, прихрамывает на левую ногу, одет...
– Спасибо, Василий, ты старый сыщик, понимаешь, человек может сутулиться, хромать, надевать на себя что угодно, – сказал Гуров. – Рост, вес?
– Рост примерно сто семьдесят пять, худощавый, тут не прикинешься. Был он в вязаной шапочке, но думаю, что темно-русый, речь культурная, может говорить быстро, слов не подбирает.
– На таких салазках далеко не уедешь, – усмехнулся Крячко.
– Может, мне его сюда привезти, чтобы ты, Станислав, его внимательно разглядел? – огрызнулся Светлов.
– Спасибо тебе огромное. – Гуров принял у Верочки поднос с чашками и кофейником, поставил на угол стола. – Василий, ты с возрастом не мажешь, он не может быть моложе?
– Исключено, командир, – ответил Светлов. – Когда он из машины вылезал, отвернулся, но левую руку на спинку переднего сиденья положил. Кисть я видел отлично. Не молодой, пальцы худые, цепкие, неухоженные.
– Мадам вернулась в машину со свертком? – спросил Орлов. – Сколько времени отсутствовала?
– В руках у нее был лишь ее ридикюльчик. Вернулась она минут через семь-восемь, за такой срок в нашем магазине ничего и не купишь. Почему-то я думаю, она выходила позвонить.
– Ты превосходно думаешь, Василий Иванович. Нам крупно повезло, что за рулем оказался старый сыщик. – Гуров налил в чашки кофе.
– Ну? – Орлов смотрел на Гурова требовательно. – Говори, здесь все свои.
– Предположительно мужчина уговорил мадам позвонить сестре, чтобы Ирина привезла в Шереметьево доллары. Когда Василий отъехал, мужчина сел в машину, которая следовала за ними от самого дома, последовала команда перегнать “КамАЗ”, угнанный ранее, к дому Бардиных.
– Спасибо, Лева, но об этом мы догадались. Мужчину ты опознать можешь? —спросил Орлов.
– Возможно, – ответил Гуров, не удержался и добавил: – По таким приметам грех не опознать.
Глава 15
Известно, сегодня в Подмосковье развернулось бурное строительство. Человек землю получает, покупает, кто шесть соток за двести верст от Кольцевой, иной соток поболе, зато и верст от Кремля поменьше. Один бытовку ладит, иной на хозблок собрал, некоторые кирпичные замки сооружают, ограду высокую успели возвести. Известно, коммунизм: от каждого – по возможности, каждому – по потребностям. Но и тот, у кого возможностей и потребностей больше, тот и получает соответственно. В большинстве случаев люди строились кучками: скромные владельцы бытовок и хозблоков – своей компанией, те, кто отдавал предпочтение многоэтажным виллам или коттеджам из камня либо кирпича, строили свой загородный мир отдельно.
На одной из таких вилл, расположенной хотя и на природе, но неподалеку от Лубянской площади, третий день жил Борис Сергеевич Галей. Нельзя сказать, что его схватили, а теперь держали под замком и охраной в заточении. Но приехал он на виллу не на своем “жигуленке”, и, хотя ни у дверей, ни в воротах ограды часовые с ружьем не стояли, Галей не мог надеть дубленку и отправиться куда глаза глядят.
Все произошло не эффектно, а, можно сказать, буднично. Третьего дня он вышел из своего дома, сел в “Жигули” и не успел доехать до родного “Динамо”, как его остановил гаишник. Представившись по форме, розовощекий сержант равнодушно взял водительские права и техпаспорт, вежливо козырнул, попросил открыть багажник, тихо матюгнувшись в адрес лейтенанта, который сидел в милицейских “Жигулях”, стоявших неподалеку.
– Все под богом да начальством, – сочувственно и одновременно насмешливо сказал Галей, выскочил из машины и отпер багажник. – Извини, командир, я “Калашников” дома оставил. – Он сегодня был в настроении и необычно словоохотлив.
