Даниил Лектор - Метод
– Выключи, – попросил Меглин.
– Что? – не поняла она.
– Выключи его на хрен, надоел.
И она выключила…
– Ну я же вам об этом говорил, – усмехнулся Худой. – Почему вы не начали его разрабатывать? Сразу, тут же?
– Потому что на тот момент он успокоился, – объяснила Есеня. – Он не стал бы ничего делать, не подготовившись. Он был не опасен. А другие – были. Меглин шел туда, где был нужнее в этот момент.
Глава 12
Месть сделала ночи длиннее, а ножи – короче.
МетодК одиноко стоящему трехэтажному дому подъезжают две дорогие иномарки. Из них выходят хорошо одетые люди – хозяин дома и двое гостей, муж и жена, – идут через двор. Внезапно совсем близко, из вольера, раздается злобное рычание и лай огромных бойцовых собак. Жена испуганно прижимается к мужу.
– Не бойтесь! – успокаивает ее хозяин. – Они надежно заперты. К тому же они меня слушаются.
И, чтобы доказать это, отдает короткую команду, и животные тотчас замолкают. Люди заходят в дом. Спустя некоторое время раздается щелчок – это сработал механизм, отпирающий дверь вольера, действующий на расстоянии. Собаки вырываются на свободу и разбредаются по двору.
Проходит еще некоторое время, и хозяин снова появляется во дворе. Теперь он один и одет иначе – в джинсы, старенькую куртку, на глаза низко надвинута лыжная шапочка, мешающая разглядеть его лицо. В руках он держит набитый чем-то мешок для мусора. Открывает «мерседес» гостей, кладет в багажник мешок и пару кирпичей и выезжает со двора.
Путь его лежит к мосту через реку. По ночному времени мост пустой. Человек достает из багажника мешок, заглядывает в него. Там лежит одежда его гостей, их кошельки, мобильники, дамская сумочка. Мужчина запихивает туда же кирпичи, завязывает мешок и бросает его в реку. Затем едет назад, в город. Останавливается у одной из станций метро. Здесь жизнь не прекращается – поблизости толпится кучка молодежи. Человек выходит из машины и, не закрыв ее, спускается в метро.
Спустя час он снова дома. Надевает резиновый фартук и заходит в гараж. Здесь на стенах висит несколько электрических пил и резаков. Выбрав один, хозяин подходит к длинному цинковому столу…
Закончив свое дело, он выходит из дома и направляется к собачьему вольеру. В руках он несет несколько мисок, доверху наполненных кусками мяса. Ставит их перед собаками. А в отдельную миску в углу вольера бросает окровавленный мужской перстень и женские серьги…
…Меглин с опасной бритвой в руке стоял возле зеркала и размышлял: надо ли бриться или ну его? Придя к выводу, что можно обойтись без бритья, он сложил бритву. И тут у Есени зазвонил телефон. Выслушав сообщение, она ответила:
– Хорошо, сбросьте адрес, мы едем.
Повернулась к Меглину:
– Ты оперу любишь?
– Не сильно, – признался сыщик. – Я ее не понимаю.
– Жаль, – сказала Есеня. Выдавила на ладонь пену для бритья, нанесла на щеки Меглина, взяла бритву и принялась его брить. Орудуя бритвой, объяснила:
– Потому что нам сейчас – туда.
– Поправьте меня, если я не прав, – сказал Седой. – После вашего рассказа мне стало казаться, что у Меглина немного сбился нравственный прицел. Понимаете, о чем я?
– Не совсем, – призналась Есеня.
– У него пропали ориентиры. Вернее, появились какие-то новые, не такие, как у нас с вами.
– Он преступников отмазывал, – пояснил Худой. – Жалел их больше, чем жертв. Он будто на их стороне был.
– Тут, наверное, дело в том, какие преступники и кто их жертвы, – ответила Есеня.
– Вы тоже оправдываете убийц? – спросил Седой.
– В исключительных случаях, – сказала она. – А вы нет?
Первое, что заметили Меглин и Есеня, выйдя из машины возле театра, – две огромные афиши. Одна сообщала о предстоящей премьере – «Тоска» Пуччини, причем на ней была крупно выделена не исполнительница главной роли Тоски, а певец Михаэль Птаха в роли Марио. Вторая афиша извещала о сольном концерте самого Птахи.
Войдя в театр через служебный вход, они двинулись по лабиринтам проходов. Здесь на них налетела помощница директора театра, эффектная брюнетка. Приняв сыщиков за срочно вызванных на подмогу актеров Саратовского оперного театра, она попыталась вручить им тексты «их партий».
Недоразумение разрешилось в кабинете директора.
– Простите мою помощницу, – попросил он. – У нас тут действительно ситуация – хуже не придумаешь, все на головах стоим. Эпидемия бронхита, половина состава уже слегла, и это перед премьерой!
– Так вы нас из-за бронхита вызвали? – спросил Меглин. – Боюсь, перепутали. С этим в поликлинику.
– Если бы только эпидемия! Пропали люди, супружеская пара. Антон Авдеев и его жена. Он известный адвокат, член нашего попечительского совета. Я поднял все свои связи, чтобы прислали вас.
– Но это не наш профиль, – сказала Есеня. – Мы не занимаемся поиском пропавших.
– Это не первый случай, – уточнил директор. – Просто раньше их никто не связывал. В январе пропал Игорь Сысоев, тоже из попечительского совета. В полиции сказали, что у него в бизнесе были проблемы, но теперь это по-другому выглядит…
Тут рассказ директора был прерван. Дверь открылась, и в кабинет вошел знаменитый тенор Птаха.
– Вадик, это невозможно выносить! – капризно произнес он. – Я за час до выхода на сцену узнаю, что заболел гример. Как это называется?
– Я скажу Жанне, она сейчас пришлет кого-нибудь, – заверил его директор.
Тут певец заметил присутствие в кабинете посторонних.
– А ты не хочешь меня представить?
– Это Птаха, наш ведущий тенор, – сказал директор. – А это…
– Ваш коллега из Саратова, – опережая его, представился Меглин. – Тоже тенор. Не такой, разумеется, одаренный, как вы…
– Вадик, ты что, замену мне ищешь? – удивился Птаха. – Шучу, шучу. Я незаменимый. К тому же вы не тенор, а баритон. И курите. Вы из полиции, что ли? Имейте в виду – это не наша проблема, а Штиха, к нему и идите.
– Я прошу, дай нам договорить! – взмолился директор.
– К Штиху! – повторил тенор, закрывая дверь.
– А кто этот Штих? – спросила Есеня.
– Банкир, – ответил директор. – Председатель попечительского совета оперы. Много лет поддерживает наш театр.
– Что ж его ваш тенор так не любит? – спросил Меглин.
И, не дожидаясь ответа, вышел. В коридоре сказал Есене:
– Давай в архив, а я с богемой побеседую.
– Что смотреть в архиве?
– Абонементы лет за десять. Кто покупал, а потом вдруг бросил. И обзвони всех.
…Под «богемой» Меглин имел в виду тенора Птаху. Именно в его гримерку он и направился. И застал бурную сцену: капризный тенор выгонял из помещения гримера:
– Дай сюда, я сам! Уйди с глаз моих, чтоб я тебя не видел!
Увидев входящего Меглина, Птаха счел нужным пояснить:
– С ними только так…
– А со Штихом вы что не поделили? Приму? – спросил сыщик.
Певец усмехнулся:
– Сексуальные интересы Геннадия Абрамовича лежат в другой плоскости. Просто Штих ни перед чем не остановится. У него мораль как у динозавра. Я ничего не утверждаю, но если в нашем окружении кто-то и мог убить или устроить так, чтобы убили, – это Штих. Я думаю, Сысоев и Авдеевы что-то разнюхали, а он их устранил.
– Разнюхали – о чем?
– Ну что же я вам все буду подсказывать, вы же ищейка, – рассмеялся певец. – Ищите. Я же не прошу вас за меня спеть.
Возле машины Меглина дожидалась Есеня.
– Я выписала десять фамилий, – сообщила она. – Точный случай пока один. Музыкальный критик Тетёхин исчез год назад. В театре уверены, что он в Индию уехал, но у полиции другая версия. Его машину нашли на окраине города с ключами в замке зажигания. И знаешь, что? Тетёхин был другом Штиха.
– Пора нам съездить к меценату, – заключил Меглин.
В усадьбе Геннадия Штиха их встретил злобный лай овчарок. Пока один слуга уводил их от входа, второй, смазливый молодой человек, провожал гостей в дом.
– Милые песики, – заметил Меглин.
– Любимцы Геннадия Абрамовича, – ответил слуга.
Но Меглин смотрел вовсе не на овчарок, а на мальчика лет четырнадцати, игравшего с мячом на заднем дворе…
Оставив сыщиков в гостиной, слуга ушел. Есеня рассматривала висевшие на стенах фотографии. Многие шли парами: фото мальчика лет десяти – и рядом фото того же человека, ставшего взрослым. На одной из фотографий в окружении детского хора стояли Штих и мужчина его лет.
– Это Тетёхин, – сказала Есеня, обращаясь к Меглину.
В это время в гостиную вошел сам Штих – бодрый и подтянутый, несмотря на свои шестьдесят.
– Простите, задержался – дела, – сказал он. – Вам выпить предложили?
