Фридрих Незнанский - Молчать, чтобы выжить
— Хорошо. Тогда продолжим.
Яковлев пытал Шлегеля вопросами еще около получаса, после чего немец вытер ладонью потный лоб и сказал севшим голосом:
— Что-то я устал. Можно мы продолжим в другой раз? Главное ведь я вам уже рассказал.
Яковлев посмотрел на Турецкого.
— Ну как? Дадим ему отдохнуть?
— Почему бы и нет, — ответил Александр Борисович.
Перед тем как выйти из кабинета, Шлегель обернулся и сказал:
— Помните о своем обещании. И еще — передайте от меня привет Камакину, когда будете его брать. Я не стану возражать, если он попадет ко мне в камеру.
— Мы учтем ваше пожелание, — усмехнулся Яковлев.
5
Володя Яковлев был, как всегда, аккуратно, с иголочки, одет, чисто выбрит и элегантно причесан. Володя был невысок ростом, но прекрасно сложен, и костюм сидел на нем как влитой.
Последние несколько дней Яковлев занимался старыми делами. Работа была сложная, поскольку разыскать фигурантов тех дел было почти невозможно. Кто-то уехал из Москвы (а иные и из России), кто-то сменил адрес, а кто-то и фамилию. Тем не менее Володя продолжал копать — упорно и педантично.
Занимаясь делом об убийстве директора Черемушкинского рынка Барыкина, Яковлев вышел на одного пенсионера. Четверть века назад тот был коллегой и приятелем Льва Камакина.
Игорь Михайлович Петров был простым пожилым, небритым и изрядно потрепанным мужиком. Курил он исключительно «Беломор», о чем сразу же сообщил Володе Яковлеву, когда тот пытался угостить его сигаретой.
— Я эти ваши импортные вонючки не переношу. Я человек старой, советской, закваски.
Закурив, он скосил на Яковлева красные глаза и сказал:
— Я тогда тоже простым мясником работал, но с Камакиным мы общались мало. Он вообще смотрел на всех свысока. Помню, у Лёвы тогда были какие-то разногласия с директором рынка Барыкиным.
— Разногласия? Какого рода?
— М-м… — Петров сдвинул брови. — Я уже не слишком хорошо помню, но по-моему, Камакин пытался наварить левые деньги в обход Барыкина. Он крутил свои дела с кавказцами, отгружал им мясо… Ну, в общем, что-то в этом роде.
— Попытайтесь вспомнить подробности, — сказал Яковлев. — Это очень важно.
— Да сколько воды-то утекло! Разве ж тут вспомнишь? Хотя постойте… — Петров усмехнулся. — А ведь я помню, как они ссорились. Барыкин орал так, что его нельзя было не услышать. Прямо ногами топал.
— Кричал о чем?
— Да все о том же — о мясе, которое Камакин продавал налево. Грозился его уволить. И еще, если я ничего не путаю, он требовал, чтобы Лёва вернул ему деньги. О черт! — Красные глазки Петрова блеснули. — Да ведь он давал ему три дня! Три дня, чтобы Камакин вернул деньги. А иначе грозился сдать его мен… ну то есть в милицию. — Петров покачал седой головой. — Это ж надо, оказывается, еще что-то помню.
— Почему вы не рассказали об этом следователю? — поинтересовался Яковлев.
— А я что, не рассказал?
Яковлев качнул головой:
— Нет.
Петров слегка стушевался.
— Знаете, гражданин начальник, — медленно начал он, — Лёва был не из тех людей, с кем захочется связываться. Это он сейчас приличный человек, чиновник и все такое. А тогда был бандит бандитом. Какие-то люди к нему вечно приходили…
— Что за люди? — прищурился Яковлев.
— Да как вам сказать… бандитской наружности. Особенно один часто захаживал… Они с ним на заднем дворе встречались… Узкоглазенький такой. — Петров закатил глаза, припоминая. — Постойте, как же Лёва его называл?.. Киргиз, так, что ли?
— Калмык?
— Да, точно! — энергично кивнул Петров. — Калмык. Так вы, выходит, все знаете? Чего ж тогда я тут распинаюсь?
— Все, да не все, — строго ответил Яковлев.
Петров швырнул окурок в лужу и достал из пачки новую папиросу. С любопытством посмотрел на Яковлева и заговорил снова:
— Э-э… Гражданин начальник, а можно вопрос?
— Валяйте, — разрешил Яковлев.
— А чего это вы вдруг этим старым делом заинтересовались? Никак, под Камакина копаете?
Яковлев усмехнулся, но не ответил. Петров понимающе кивнул:
— Ясно. Политика.
— Типа того, — сказал Яковлев.
Петров глубокомысленно вздохнул и вынул из пачки папиросу «Беломор».
Уже через час Володя Яковлев был в ГИЦе. Пожилой старлей провел его в архив, где хранились старые дела и вещдоки.
— Значит, говорите, дело об убийстве Кудашева?.. Сейчас найдем. У нас тут ничего не теряется.
Повозившись минут пять, он извлек на свет божий папку, перетянутую бечевкой, и всучил Яковлеву:
— Вот вам дело Кудашева. А вот вещдок. — Старлей протянул Яковлеву пластиковый пакетик.
Вскоре Володя Яковлев сидел за столом и просматривал протоколы и свидетельские показания. Ничего, за что можно было бы зацепиться, он не нашел. Однако вещдок оказался интересен. Это был голубой носовой платок, найденный рядом с трупом Калмыка. На платке темнели засохшие пятна крови. В деле сообщалось, что группа крови, оставленной на платке, не совпадала с группой крови Калмыка. Следовательно, это могла быть кровь убийцы.
— Гм, — сказал Володя, разглядывая платок. Затем задумчиво улыбнулся и проговорил: — А вот это вполне может пригодиться.
И оказался прав.
6
В тот же день Володя Яковлев позвонил Турецкому и поинтересовался:
— Александр Борисович, Денис Грязнов еще держит детективное агентство?
— Насколько я знаю, да.
— Вы можете ему позвонить?
— Запросто. А зачем он тебе понадобился?
— Нужно провернуть одно… — Володя замялся, — щекотливое дельце. Лучше, если это сделает частное лицо.
— Частный детектив, ты хотел сказать.
— Ну да.
— Может, ты поделишься с начальником своей «щекотливой» идеей?
— Конечно! — выпалил Володя. — Вот что я придумал… — Яковлев подробно изложил Турецкому свою идею. — Ну как? Одобряете? — спросил он.
— Идея, конечно, интересная, — без особого энтузиазма отозвался Александр Борисович. — Но слишком рискованная.
— Поэтому мне и нужен настоящий профессионал!
— Хорошо, — сказал после паузы Турецкий, — я позвоню Грязнову.
Денис Грязнов отреагировал на идею Яковлева так же, как и Турецкий. Точнее сказать, энтузиазма в его голосе было еще меньше, чем в голосе Турецкого.
— Добро, Александр Борисович, я поговорю со своими ребятами. По-моему, Филя Агеев сейчас свободен. Если не отчалил на Красное море заниматься своим дурацким дайвингом, я его пришлю. Тонкости операции обсудите с ним лично, о’кей?
— Как скажешь.
Оперативник частного охранно-детективного агентства «Глория» Филипп Агеев был похож на Володю Яковлева. Такой же невысокий, такой же мускулистый и ловкий. Однако физиономия у частного детектива была более добродушная и смешливая.
— Ну? — весело осведомился он, едва усевшись за столик в кафе, в котором Яковлев назначил встречу. — Что понадобилось всемогущему менту от бедного частного детектива?
— Мне нужна кровь, — зловещим голосом произнес Яковлев.
— О! — только и сказал в ответ Филя.
— Не волнуйся, не твоя.
Филя сделал вид, что облегченно вытирает пот со лба:
— Фу-у… А я уж подумал… Так чья же вам нужна кровь, мистер вампир? Да, и кстати, зачем?
— Это долгая история. А дело не ждет.
— Какие мы загадочные, — усмехнулся Агеев. — Ну хоть скажи, кто клиент?
— Вице-мэр Москвы Лев Камакин.
Агеев не смог скрыть своего удивления. Он весело присвистнул и сказал:
— Ясно. Ну что я могу тебе на это сказать… Готовь трехлитровую банку!
Яковлев улыбнулся:
— Боюсь, что столько крови нам не понадобится. Достаточно будет одной капли.
— Значит, насос можно оставить дома? Это значительно упрощает дело. — Филя поднял руку и посмотрел на часы. — Тэк-с, сейчас у нас пять часов вечера. Клиент ужинает дома или в ресторане?
— Обычно в ресторане. Либо в «Лагуне», либо в «Морском котике».
— Морская тематика. Это хорошо, — кивнул Агеев. — Возможно, что удастся провернуть дело сегодня вечером. А теперь рассказывай — что, зачем и как. Даю тебе ровно двадцать минут, а затем удаляюсь, чтобы сделать кое-какие приготовления.
…Около восьми часов вечера Лев Анатольевич Камакин вошел в ресторан «Лагуна», поздоровался с приветливо ему улыбнувшимся менеджером и прошел за свой обычный столик.
Едва он сел на стул, как возле столика нарисовался официант.
— Готовы заказать? — лучезарно улыбаясь, осведомился официант.
— А где Оксана? — поинтересовался Камакин.
— Она сегодня выходная.
— Ясно. Ну тогда мне как всегда. Да, и еще — сто пятьдесят водки.
— Хорошо, — вежливо склонил голову официант, развернулся на каблуках и удалился, вихляя тощим задом.
Камакин проводил его взглядом и мрачно проговорил:
