Энн Перри - Палач из Гайд-парка
Томас почувствовал, как лицо у него вспыхнуло – и от гнева, и от чувства неловкости из-за того, что Фарнсуорт настолько невежественен и самоуверен. В то же время ему опять стало жалко Карвела с его тайной, уродливой любовью.
– Да, Арледж иногда там ночевал. Но это не преступление. И нет никаких данных, чтобы усматривать связь между Карвелом, Уинтропом и кондуктором омнибуса.
Фарнсуорт насмешливо вздернул верхнюю губу.
– Но если человек страдает содомским пороком, то он, очевидно, мог строить глазки Уинтропу, и когда тот ему отказал, он впал в ярость и убил его, – отрубил он убежденно. – А что касается Йитса, то он, возможно, что-то знал. Он, возможно, был тогда в парке и наблюдал ссору. Попытался шантажировать Карвела и был убит за эти попытки. Вы можете быть уверены, что это так, и спать спокойно. Грязное преступление, шантаж – и дело с концом.
– Но нет никаких доказательств всего этого, – возразил Питт, глядя, как Фарнсуорт идет к двери. – Мы ведь не знаем, где был Карвел в тот вечер, когда убили Уинтропа. Может быть, он обедал с приходским священником.
– А мы это узнаем, Питт. – Фарнсуорт сплюнул сквозь зубы, но в голосе послышалось некое опасение. – Все это – ваш долг. И я жду рапорта об аресте в течение ближайших сорока восьми часов. Я доложу министру внутренних дел, что мы его поймали и что это результат неопровержимых доказательств.
– Для этого надо получить хоть какие-то доказательства, – отрезал Питт. – А пока нам известно только то, что Карвел любил Арледжа. Ради бога, если бы такое чувство могло служить доказательством убийства, мы должны были бы арестовать всех мужей или жен, у которых их половина стала жертвой такого же преступления…
– Нет, это вряд ли то же самое, – злорадно ответил Фарнсуорт. – Мы говорим сейчас о противоестественных отношениях, а не о нормальном браке между мужчиной и женщиной.
– Но ведь вы как будто сказали, что большинство преступлений совершаются на семейной почве? – спросил с явным сарказмом Питт.
– Займитесь своим делом, – ткнув пальцем в его сторону, ответил Фарнсуорт. – И немедленно. – И, не ожидая конца дискуссии, вышел, оставив дверь широко открытой.
Питт вышел за ним на лестницу.
– Телман! – крикнул он сердитее, чем хотелось бы.
Внизу лестницы в коридоре, как раз когда Фарнсуорт выходил на улицу, показался Легранж.
– Да, сэр? Вы хотите видеть мистера Телмана, сэр? – спросил он с напускной наивностью.
– Конечно, хочу! Какого же черта иначе бы я его звал? – отрезал Питт.
– Да, сэр. Он работает с документами, кажется. Я попрошу его подняться к вам, сэр.
– Не проси его, Легранж, а скажи, чтобы поднялся!
Легранж мгновенно исчез, но Питт еще минут десять мерил шагами кабинет, прежде чем в дверях показался Телман. С видом величайшего удовлетворения он вошел и плотно затворил дверь. Он, несомненно, слышал, как резко Фарнсуорт разговаривал с Питтом, и уже разболтал об этом по всему участку.
– Да, сэр? – спросил он, и Томас сразу понял, что тот прекрасно знает, зачем его вызвали.
– Идите и получите разрешение на обыск дома и окрестностей, номер двенадцать, Грин-стрит. Неподалеку от Парк-лейн, к югу от Оксфорд-стрит. Это особняк мистера Джерома Карвела.
– Да, сэр. Что я должен искать, сэр?
– Доказательства, что в этом доме был убит Эйдан Арледж или что владелец дома, Джером Карвел, был знаком с Уинтропом или кондуктором омнибуса по имени Йитс.
– Да, сэр. – Телман пошел было к двери, затем повернулся и простодушно взглянул на Питта. – А какое может быть свидетельство, что он знал кондуктора, сэр?
– Конверт с его именем на нем, записка с его адресом, любое упоминание, – ровным голосом ответил Питт.
– Да, сэр, иду за ордером.
И прежде чем Питт успел ответить что-либо – а замечание так и вертелось у него на языке, – инспектор исчез. Питт пошел за ним и окликнул с лестничной площадки:
– Телман!
Телман обернулся и, спускаясь, взглянул вверх:
– Да, мистер Питт?
– Тебе следует быть с ним повежливее. Мистер Карвел – почтенный деловой человек и, насколько нам известно, пока не совершил ничего предосудительного. Не забывай об этом.
– Нет, сэр, конечно, не забуду, сэр, – ответил Телман, улыбаясь, и сошел вниз.
А Питт отправился по следующему неотложному делу, которое вызывало у него беспокойство. Он провел десять минут перед зеркалом, заново завязал галстук, одернул сюртук, перебрал содержимое карманов, все пытаясь оттянуть момент. Наконец ждать стало уже невозможно, он взял шляпу со столика и спустился. Остановился у поста дежурного. Сержант оглядел его с удивлением и уважением: суперинтендант сегодня был очень опрятен.
– Я собираюсь навестить миссис Арледж, – пояснил, откашливаясь, Питт. – Если инспектор Телман придет раньше меня, пусть обязательно подождет. Я хочу знать, что ему удалось выяснить.
– Да, сэр. Извините…
– Да, сержант?
– Вы думаете, что это сделал мистер Карвел, да, мистер Питт, сэр?
– Нет-нет, я так не думаю, хотя полагаю, что это возможно.
– Да, сэр. Простите, сэр, но я должен был об этом вас спросить.
Томас улыбнулся, вышел и стал искать экипаж.
– Да, суперинтендант? – сказала Далси Арледж со свойственной ей любезностью и, по-видимому, не слишком удивившись его приходу. Она еще была одета во все черное, но, как всегда, превосходно пошитое. На этот раз пышные рукава на плечах были украшены черными бархатными бантами, но они были плоские, аккуратные и непритязательные. При виде Питта по лицу ее пробежала тень беспокойства. – Вы что-нибудь обнаружили?
Томасу очень не хотелось рассказывать ей об этом, но были такие вопросы, которые он обязан был задать, и вопросы эти таковы, что она сразу почувствует какой-то некрасивый или подозрительный подтекст. Тот факт, что Далси отчасти уже догадалась, делало его задачу легче. Они находились в комнате отдыха, и он подождал, когда она снова сядет, а затем сам сел на изящный, но чрезмерно мягкий диван напротив.
– Я нашел двери, которые открываются этими ключами, миссис Арледж, – начал он.
Она глубоко вздохнула и спросила, внезапно охрипнув:
– Да?
– Мне неприятно говорить об этом, но эти двери находятся не в вашем доме.
Вдова смотрела на него, не мигая. Взгляд ее был очень пристальный, а глаза – очень голубые. Она сцепила руки, лежавшие на коленях, так, что побелели суставы, и спросила очень тихо, почти шепотом:
– Женщина?
Томас хотел подтвердить ее сомнения. Это было бы лучше, чем то, о чем он собирался рассказать. Питт предпочел бы совсем ничего ей не рассказывать, но очень вероятно, что тайна обнаружится – и очень скоро, если Фарнсуорт поведет дело по-своему.
– Вы не думаете, что ваш муж мог любить кого-нибудь еще? – спросил он.
Миссис Арледж сильно побледнела, опустила глаза и стала разглядывать яркий узор ковра на полу.
– Это то самое, к чему женщина всегда должна быть готова и что следует принимать со смирением, мистер Питт. Пытаешься не верить в это, но… – Она вдруг храбро взглянула на него: – Да. Если честно, то мне это приходило на ум. Были какие-то мелочи… порой отсутствия, которые он не мог объяснить; подарки, вещи, которые я для него не покупала. Я удивлялась этому…
Не было нужды говорить ей, что это продолжалось тридцать лет. Он, по крайней мере, не скажет ей хоть этого.
– Суперинтендант…
– Да, мэм?
Она испытующе взглянула на него.
– Она замужем?
Томас понимал, почему Далси задала этот вопрос. У нее мелькнула мысль, которая руководила теперь поступками Фарнсуорта.
– Почему вы не отвечаете, почему колеблетесь? – спросила она уже с тревогой в голосе. – Она молода? – И запнулась на этом слове. – Может быть, у нее есть отец? Или брат? – Голос ее замер.
– Этот дом принадлежит мужчине, миссис Арледж.
Вдова нахмурилась.
– Не понимаю. Я полагала, что вы имели в виду… – И она внезапно умолкла.
Томас больше не мог увиливать.
– Человек, которого любил ваш муж, – мужчина.
Она была совершенно ошеломлена.
– Э… э… мужчина?
– Извините. – Питт чувствовал себя грубияном, вторгающимся в самую запретную область.
– Но это… невозможно! – Ее лицо вдруг вспыхнуло, глаза широко раскрылись, она словно оцепенела. – Но этого не может быть. Вы ошиблись. Это – нет. Нет…
– Я хотел бы ошибиться, мэм, но не ошибаюсь.
– Нет, вы определенно ошибаетесь, – повторила она упрямо, – этого просто не может быть…
– Но он с готовностью признался в этом, и в туалетной в его доме найдены вещи, принадлежавшие вашему мужу, в том числе и серебряная головная щетка, точь-в-точь как та, что у вас наверху.
– Это ужасно, – сказала она и несколько раз гневно покачала головой. – Зачем вы мне все это рассказываете – такие чудовищные вещи?
