Фридрих Незнанский - Секретная сотрудница
Устремившись к телефону в кабинет начальника цеха, Людмила Евгеньевна от волнения не чуяла под собою ног. «Неужели нашли? Сереженька, мальчик мой! Только бы…» Секретарша начальника с тревогой протянула ей телефонную трубку. О несчастье с Людмилой Евгеньевной в цеху давно знали все и втайне сочувствовали ей.
Опершись о стол, чтобы не упасть, женщина взяла трубку.
— Краснолобова слушает…
Пока она говорила, молоденькая секретарша исподтишка наблюдала за ней, готовая при необходимости оказать первую помощь. Но помощи не потребовалась. На глазах у Людмилы Евгеньевны неожиданно выступили слезы. Дыхание перехватило. И неловкой рукой положив трубку, она закрыла глаза и прошептала:
— Слава тебе, Господи…
Известие о том, что мальчик нашелся, мигом облетело весь цех и едва не парализовало работу. Все наперебой спешили поздравить Людмилу Евгеньевну и ободрить ее. Разумеется, начальник цеха безоговорочно отпустил женщину с работы, и она бросилась на проходную, куда за ней вскоре должна была подъехать машина из милиции.
В большой черной «Волге», в каких Людмиле Евгеньевне сроду не приходилось ездить, сидели двое. Водитель и пожилой скромный мужчина, назвавшийся следователем из подмосковной Балашихи. По дороге он вкратце рассказал женщине, где и при каких обстоятельствах был найден ее сын, а также мягко намекнул, что тот находится в тяжелом состоянии. Но бедная мать все равно была счастлива. Ее мальчик был жив, и это главное!
Несмотря на то что машина, включив мигалку, неслась с бешеной скоростью, Людмиле Евгеньевне казалось, что они едут невыносимо медленно, и она слезно умоляла шофера поторопиться. Оставив позади Москву, «Волга» устремилась по шоссе в сторону Балашихи. Потом еще долго колесила по тихим улочкам подмосковного городка. Наконец, въехав через железные ворота на какую-то охраняемую территорию среди березовой рощи, машина остановились возле скромного двухэтажного дома с колоннами.
От волнения Людмила Евгеньевна почувствовала, что не может идти. Взяв ее под руку, пожилой следователь помог женщине войти в здание. Пройдя по извилистому коридору, они оказались возле закрытой белой двери, перед которой сидел охранник с автоматом.
— Пожалуйста, не пугайтесь, если он сразу не сможет вас узнать, — тихо предупредил следователь.
Людмила Евгеньевна закивала и с замирающим сердцем вошла. В углу, на обычной больничной койке, лежал мальчик с неуклюжей загипсованной ногой. Едва увидев его бледное лицо, женщина пошатнулась и оперлась на плечо вошедшего следом мужчины.
Это был Сережа! Глаза его были закрыты. На лице застыло выражение страдания. Казалось, он спал. Но Внезапно открыл глаза и испуганно взглянул на нее.
Собрав всю свою волю в кулак, Людмила Евгеньевна нежно ему улыбнулась.
— Мама, — чуть слышно произнес мальчик. — Мамочка…
Смахнув со щеки слезу, пожилой следователь бесшумно вышел из палаты.
Держа возле уха грязновский диктофон, Турецкий несколько раз прослушал осиплую и шепелявую запись. Дрожащий от волнения голос мальчика был еле слышен. Некоторых слов так и не удалось толком разобрать. Но смысл этого путаного рассказа Александр Борисович все же уловил. На первый взгляд все услышанное очень смахивало на бред. Болезненную фантазию, вызванную пережитыми страданиями. Но что-то в рассказе мальчика не давало Турецкому покоя. Какая-то невыдуманная деталь, определенно указывавшая на реальность подобной «фантазии»… И все же, несмотря на вполне обоснованные сомнения, это было первое реальное доказательство того, что секретная лаборатория, где производились незаконные хирургические операции по забору донорских органов у детей (на что указывали следы подготовки к такой операции на теле самого мальчика), действительно существовала! И располагалась она в каком-то загадочном подземелье, о котором с ужасом рассказывал Сережа Краснолобов. Страшно даже представить, чего он там мог насмотреться… Правда, оставался без ответа серьезный вопрос: если ребенок побывал в руках торговцев человечиной, цинично называвших свой товар просто «мясом», то каким же чудом ему удалось спастись? Почему намеченная операция так и не состоялась? Впрочем, со временем парень, наверное, успокоится и сам об этом расскажет…
— Ну, как впечатления? — спросил Грязнов, потягивая из банки холодное «Баварское» пиво.
Турецкий безмолвно развел руками.
Оба сидели на скамеечке в тихом уголке сада «Эрмитаж». (На всякий случай Вячеслав Иванович даже переоделся в гражданское.) Вечерело. Понемногу спадала жара. Вокруг беззаботно и весело резвились дети.
— А ведь это сенсация, Саша. Голодным журналюгам только дай ухватиться. Такую бомбу из этого «мяса» организуют!
— Именно поэтому мы не должны допустить ни малейшей утечки информации! — строго заметил Турецкий. — До самого окончания расследования. А потом, может, я сам из этого бомбу смастерю…
— Как же, ты ведь у нас мастер, — усмехнулся Грязнов. — Ну вот: только утром Костя жаждал доказательств, а вечером они у нас появились. Разве неудивительно?
— Невероятно… Опять взаимное притяжение случайностей, — задумчиво кивнул Александр Борисович.
— Это что, новая следственная теория?
— В некотором роде. И она уже который день подтверждается новыми фактами.
— Любопытно. Может, поделишься опытом?
— Обязательно. Только не сейчас. Надо подумать…
— Ты пей, старик. Пиво думать помогает.
Неожиданно в кармане пиджака Грязнова призывно заверещал мобильный телефон.
— Грязнов слушает… Так… Ясненько… Спасибо, братки, — кивнул Вячеслав Иванович и, отключив трубку, многозначительно покосился на Турецкого.
— Что там? — недоуменно спросил тот.
— Взаимное притяжение случайностей. Нарисовалась тут одна любопытная дамочка… В общем, жена Кулика только что с дачи вернулась. Может, навестим?
— Едем! — оставив на скамье недопитую банку пива, поспешно встал Турецкий.
Дверь открыла красивая интеллигентная женщина бальзаковского возраста. Но она была чем-то серьезно взволнована, а увидев незваных гостей, еще больше разволновалась.
— Кулик Марина Николаевна?
— Да, это я…
— Полковник милиции Грязнов, уголовный розыск… Прокурор Турецкий, Генеральная прокуратура, — предъявив удостоверения, представились оба друга. — Вы позволите войти?
Женщина заметно побледнела и отступила от двери.
— Вы насчет Аркадия? С ним что-то случилось? — сдавленно произнесла она.
— К сожалению, мы не можем сейчас ответить на этот вопрос. Не располагаем информацией, — признался Турецкий. — Но с вашей помощью надеемся кое-что прояснить.
— Да, пожалуйста… Я вас слушаю…
— Скажите, Марина Николаевна, — начал Турецкий. — Когда вы последний раз видели мужа?
— На прошлой неделе. Мы отдыхали на даче. Ведь у него был отпуск. А в минувшую пятницу он неожиданно уехал в Москву и… не вернулся.
— Что он вам говорил перед отъездом? — спросил Грязнов.
— Что ему нужно встретиться с одним человеком. Кажется, по делам службы. А потом сразу вернется. Но он не вернулся. Я начала беспокоиться. И сегодня приехала в Москву сама…
— Как он вел себя в последнее время? — спросил Турецкий. — Вы не замечали в его поведении каких-нибудь странностей?
— Замечала. После своей последней командировки он вообще стал очень беспокойный. Плохо спал по ночам. Постоянно о чем-то думал.
— Вы имеете в виду командировку в Белград?
— Да. Там разбился наш транспортный самолет. Такая ужасная катастрофа. Кажется, все погибли… Аркадий хоть и не подавал вида, но всегда заметно переживал, когда ему приходилось расследовать подобные трагедии. Сколько раз я ему говорила: уходи ты с этой работы. А он ни в какую… — В глазах ее блеснули слезы: — Вы что-то знаете. Я вижу. Пожалуйста, скажите, что с ним случилось?
— К сожалению, мы знаем не больше вас, — вздохнул Грязнов.
Турецкий наметанным глазом ненавязчиво осматривал большую трехкомнатную квартиру, в которой царил изрядный беспорядок.
— Простите, вы готовитесь к переезду? — спросил он.
Женщина внезапно закрыла лицо руками и расплакалась.
— Успокойтесь, Марина Николаевна, — мягко сказал Грязнов. И шепотом бросил Турецкому: — Воды принеси, живо!
Хозяйку бережно усадили и напоили водой.
— Мы хотим вам помочь, — взяв ее за руку, доверительно произнес Вячеслав Иванович. — Можете нам верить.
— Я знала… Я чувствовала: тут что-то не так, — всхлипывая, сказала женщина. — Сначала исчез Аркадий. Потом случилось это. И вот явились вы… О Господи!
Она снова заплакала.
Турецкий и Грязнов переглянулись.
— Вы не могли бы объяснить, что здесь произошло? — спросил Александр Борисович, когда она немного успокоилась.
