Джозеф Уэмбо - Новые центурионы
— Рой, неси-ка сюда те рапорта, — позвал его Джакович, отодвигая в сторонку свой стул. — Может, тебе будет полезнее сесть вот тут и заодно с чтением этого вранья послушать и другую муть.
— Что еще за вранье? — спросил Ранатти, красивый юноша с глазами с поволокой, носивший поверх тенниски перевернутую вверх тормашками кобуру.
Его темно-синяя рубашка с длинными рукавами аккуратно висела на спинке стула, и Ранатти частенько проверял, не сползла ли она на пол.
— Сержант думает, что мы иногда преувеличиваем при составлении рапортов, — пояснил Симеоне Рою. Розовощекий, чуть лопоухий, он выглядел еще моложе Ранатти.
— Мне бы не стоило этого говорить, — сказал Джакович. — Но на деле Руби Шэннон я проверил дюжину оперативников, и вы, ребята, оказались единственными, от кого хоть изредка был какой-то толк.
— Ну что ты ноешь, Джейк, мы же завели на нее дело, ведь так? — просиял Ранатти.
— Так-то оно так, — сказал Джакович, бросив осторожный взгляд сперва на Ранатти, а потом на Симеоне. — Только вот она сообщила мне, что вы ее накололи. Вам известно, что наш лейтенант не желает связываться с арестами по ложному обвинению.
— Ф-уф, никакое оно не ложное, Джейк, — сказал Симеоне, — просто она не устояла перед стариной Россо.
Он ткнул пальцем в сторону ухмыляющегося Ранатти.
— Да, выглядит и впрямь смешно, — сказал Джакович. — Обычно ей ничего не стоит за целый квартал унюхать полицейского, а вот Ранатти, видите ли, ее одурачил. Чушь, посмотрите-ка на него: чистый легавый, только что вернувшийся с патрулирования.
— Нет, ты послушай, Джейк, — сказал Ранатти. — Мы в самом деле подцепили ее на крючок совершенно законным образом. Честно говорю. Я обработал ее в своем неподражаемом стиле: прикинулся лощеным молоденьким итальяшкой, не вылезающим из бильярдных, она и клюнула. Думать не думала, что я из «нравов».
— Настораживает и кое-что еще: совсем не похоже на Руби идти по шесть-сорок-семь-А, — сказал Джакович. — Эй, Россо, она что, тебя потискала?
— Клянусь, как перед Богом, она поиграла моей бибикалкой, — сказал Ранатти, вздымая в небеса короткопалую и толстую десницу. — Прежде чем я одел ее кулачки в железо, она своими пальчиками — большим и указательным — успела дважды заставить ее продудеть.
— Ни одному из вас, мерзавцев, не верю, — сказал Джакович хихикающим юношам. — На прошлой неделе мы с лейтенантом Фрэнсисом объезжали тусовки местных шлюх, а на углу Пятой улицы и Стэнфорд-стрит остановились и поболтали с Руби. В разговоре она упомянула «миловидного итальяшку», «глазастого легаша», что оформил ее по ложному обвинению. Она утверждает, что положила тебе руку на колено, а ты в момент арестовал ее за распутное поведение.
— Послушай, босс, я распутен от колена и выше. Разве не слышал про горячую кровь латинян?
Все рассмеялись, и Джакович обернулся к Рою.
— Я пытаюсь втолковать этим парням, чтобы они прекратили пробавляться ложными обвинениями. Наш лейтенант очень щепетилен и не признает ничего, кроме самых что ни на есть законных арестов. Если проститутка не говорит тех нужных слов, после которых ты мог бы действовать решительно, или если в ее потискиваниях да щекотке нет должного непотребства, в таком случае нет и основания для законного задержания.
— А что, если она трясет тебя за ствол, Джейк? — спросил Симеоне, закуривая толстую сигару, которая смотрелась комично в пухлых детских губах. — Если она это делает, я говорю, что она заслуживает ареста за распутное поведение. Рапорт можно чуточку и приукрасить.
— Черт тебя подери, Сим, никаких приукрашиваний! Это я и стараюсь вбить тебе в башку. Послушайте, я ведь тоже не гвоздь цирковой программы, а всего лишь один из клоунов. Босс говорит, чтоб мы выполняли полицейскую работу честно и не сворачивали с прямой дорожки.
— О'кей, Джейк, но «нравы» — это особая полицейская работа, — сказал Гэнт, впервые вступая в разговор.
— Послушайте, — сказал Джакович в раздражении. — Вы что, и вправду хотите пересажать всех шлюх? Коли так, тогда лезьте вон из кожи, чтобы состряпать фальшивый рапорт, и потом лжесвидетельствуйте в суде, добиваясь обвинения. Но такая игра не стоит свеч. Проститутки неистребимы. Они будут всегда. Зачем же рисковать своей работой из-за паршивого вранья, к тому же уголовно наказуемого? И раз уж я об этом заговорил, босс иногда бывает малость не в себе и может защемить тот хвост, что вы, к примеру, выставляете под окном у гнездышка, где проститутка будто бы за десять монет предлагает парню сеанс на французский манер, а ваши уши умудряются про то прослышать.
— Ну и что? — спросил Симеоне, теперь уже без улыбки. — На прошлой неделе мы так одну и застукали. Что-нибудь не так?
— Лейтенант рассказал мне, что не поленился подрулить к одному из жилых домов, где какая-то команда вот таким же образом словила какую-то девицу.
Он не говорил, что это был ты, Сим, зато сказал, что чертов дом с той самой стороны, откуда, как предполагается, подслушали ее наши доблестные полицейские, не имеет окон. Сплошной бетон.
— Проклятье, — сказал Гэнт, внезапно поднявшись и широко зашагав через всю комнату к свертку с ленчем, из которого вытащил новую сигарету. — Он что, этот трахнутый мальчишка-лейтенант, считает, что здесь у нас дискуссионный клуб при колледже с расписанными раз и навсегда вшивыми правилами игры? Я никогда прежде на него не капал и не жаловался, Джейк, но знаешь, как-то ночью он спросил меня, не пил ли я спиртного? Нет, ты слышишь?! Спросить у «нрава», не пил ли он! Я ответил, да, лейтенант, мать твою, как по-вашему, чем это я должен заниматься, когда промышляю в каком-нибудь баре? Тогда он меня спрашивает, всегда ли мы платим за выпивку и не принимаем ли бесплатных сандвичей от тех владельцев баров, которым известно, что мы из легавых? Он хочет видеть здесь стадо благочестивых трезвенников, прикалывающих денежки на обед к нижнему белью.
Если этот хрен не уймется, я увольняюсь из команды.
— Да успокойся ты. О Боже, — произнес Джакович, с опаской косясь на дверь. — Он наш босс. Надо проявлять хоть немного лояльности.
— Этот парень своего не упустит, Джейк, — сказал Симеоне. — Пуп готов себе надорвать, лишь бы стать самым молоденьким капитаном в нашем деле.
Бутончик расцветает. За такими вот бутончиками нужен глаз да глаз, иначе они используют нас заместо навоза, чтоб сподручней цвести было.
Джакович беспомощно взглянул на Роя, и тот уже абсолютно точно знал, что позже сержант будет увещевать его хранить полное молчание и не выносить из этой комнаты прозвучавшие в ней жалобы и сетования. Несчастный же он будет начальник, если позволит всему вот так закончиться, подумал Рой. Ему не следовало доводить до такого, но, уж коли довел, сейчас он должен поставить их на место. Нравится это или нет, но лейтенант был здесь старшим офицером, командиром. Поменяйся Рой вдруг с ним местами — и спаси Господь сержанта, разрешающего оскорблять своего командира.
— Эй вы, мятежники, давайте поговорим о чем-нибудь другом, — нервно объявил Джакович, срывая с носа очки и принимаясь их протирать, хоть в этом не было ни малейшей необходимости.
— Слыхали, скольких морячков повязали за эти выходные «нравы» из Голливудского? — спросил Симеоне, и Рою показалось, что Джакович испытал истинное облегчение, когда беседа перешла в иное русло.
— А что у них там, в Голливуде? — поинтересовался Гэнт.
— А что всегда? — спросил Симеоне. — Местечко кишмя кишит гомиками. Я слышал, за этот уик-энд двадцать морячков арестовали по голубому делу.
Собираются уведомить генерала в Пендлтоновской учебке.
— Сейчас обмочу себе штаны, — сказал Гэнт. — Я тоже служил в армии, но в то время все было иначе. А нынче даже морские пехотинцы сделались другими.
— Точно. Я слыхал, там уже стольких голубей словили, что самые толстые шишки в Пендлтоновском лагере боятся, как бы их кто не засек жующими бананы, — сказал Ранатти. — И теперь они грызут их боком, все равно что кукурузные початки.
— Кому-нибудь из вас посчастливилось уже работать по иску в «Риджент армз»? — спросил Джакович.
— Может, используем нашего одолженного? — сказал Ранатти, кивая на Роя.
— По-моему, забраться в этот притон — единственный выход. Мы уже раз туда прокрались. Я приставил лестницу к балкону второго этажа и поглядел на комнату, где забавляются те две шлюшки, только вот не смог подобраться близко к окну.
— Беда в том, что им подавай особеньких, — сказал Симеоне. — Думаю, какой-нибудь посыльный, а может, даже двое работают с ними заодно и засылают к ним наверх девчонок. Зарегистрируйся, Рой, в гостинице, и мы сумеем что-нибудь подстроить.
— Рой слишком молод, — сказал Гэнт. — Нам нужен старичок, вроде меня, да только я там уже столько времени кручусь, что какая-нибудь из тех шлюх меня узнает почти наверняка. Как насчет тебя, Джейк? Ты уже не юн и выглядишь вполне состоятельно: преуспевающий мужчина. Устроим тебе загородное развлечение и что-нибудь выясним между делом.
