Фридрих Незнанский - Сенсация по заказу
Раненых было немного, гораздо больше просто до смерти перепуганных людей. И сколько их, перепуганных, будет еще затоптано другими перепуганными! Ведь толпа не редела, наполняясь любопытными, которые сами ничего не видели, но очень бы хотели узнать, что случилось.
Наконец удалось пробиться на относительно свободную от людей проезжую часть. Шляпниковский лимузин уже остановился, со всех сторон к нему торопились фээсбэшники. И Денис рванул так, как не бегал с ранней юности, побил все личные и не только личные рекорды. Он не мог опоздать. После всего, что случилось, он должен был своим телом закрыть Шляпникова от пули снайпера.
Вокруг лимузина суетились охранники. Они пытались открыть двери, но у них ничего не получалось, очевидно, водитель включил блокировку.
Подбежавший Денис взял командование на себя, разогнал бесполезно толпящихся телохранителей и приказал взломать все двери, багажник и верхний люк. Остальным рассредоточиться и контролировать малый и большой периметры. Обеспечить проезд тяжелой техники и тягачей для эвакуации…
Взломали заднюю дверь. Обессиленный Шляпников вывалился на руки своих охранников.
— Герман Васильевич! — Денис помог ему встать. Профессионально ощупал всего с ног до головы, с облегчением вздохнул — цел. Но все же крикнул в спины сомкнувшимся вокруг них охранникам: — Врача быстро! — Лихорадочно выхватил из заднего кармана брюк белоснежный носовой платок, протянул Шляпникову — стереть кровь.
Но Шляпников оттолкнул его руку почти с брезгливостью, словно Денис протягивал ему нечто отвратительно грязное. И снова полез в салон. Потянул на себя и выволок на асфальт тело Свиридова.
Денис хотел было проверить у него сонные артерии, но не стал: шейные позвонки торчали бугром, шея была неестественно вывернута. Свиридов был мертв.
Водитель Костя вышел сам, но тут же свалился на асфальт, поводя перед собой мутным взглядом. Он был цел, возможно, отделался сотрясением мозга.
В жизни не так часто приходится быть свидетелем смерти других людей. Денису Грязнову случалось видеть такие вещи не раз и не два. Иногда он и сам становился причиной чьей-то гибели, вольно или невольно. Но обычно, как бы тяжело ни было, он твердо знал, что наступит следующий день с его обычными горестями и радостями. Сейчас, глядя на мертвого Свиридова, с которым они совсем недавно спорили и орали друг на друга, он уже ни в чем уверен не был. Давно, очень давно не было ощущения такой безнадежной тоски. Жизнь проходит, подумал вдруг Денис, которому недавно стукнуло всего лишь тридцать семь. Несется, падла, все быстрей и быстрей. Наверно, после пятидесяти он только и будет провожать ее глазами. Впрочем, дожить бы еще до этих пятидесяти…
А Шляпников вдруг сказал своим четким, хорошо поставленным голосом:
— В ваших услугах, Денис Андреевич, я больше не нуждаюсь. Вы уволены.
Глава пятнадцатая
— На Кутузовском полно разных бутиков, часто у богатых дамочек жулики кошельки тащат… Короче, там бардак, — сказал Турецкий.
— Хм… — промычал Меркулов.
— Да точно, так и есть. Взрывник припарковал две машины с взрывчаткой у определенного дома на Кутузовском проспекте. Замаскировал машины под транспорт местных жителей, создал видимость, что эти авто постоянно здесь стоят.
— То есть?
— Да это легко сделать. Можно было, например, накрыть их тентами от дождя, сымитировать платную стоянку…
— Расскажи мне по порядку, что там произошло? — не глядя на своего подчиненного, сказал Меркулов.
— Кортеж машин Шляпникова должен был проследовать по расписанию, но Шляпникова в них не должно было быть — деятельность террористов происходила под тщательным контролем Дениса Грязнова. Он официально возглавлял его охрану. Денис убедил Шляпникова не ехать — под вымышленным предлогом. Денис вычислил взрывника, нашел взрывчатку в заложенной машине, ослабил ее действие, чтобы взрыв был, но локальный — неспособный что-либо повредить. Наверно, взрыв должен был перевернуть первую машину кортежа и блокировать проезд. Дальше в дело вступает снайпер — так считал Денис. Убирать машины совсем он не хотел, потому что иначе не удалось бы вычислить снайпера. Правда, снайпера не было вовсе — это оказалась туфта. Но! В последний момент Денис узнал, что Шляпников все-таки поехал, а он, блин, еще не успел вычислить снайпера… В общем, ничего толкового не вышло. По первой машине выстрелили ракетой, а локальный взрыв был уже потом. Взрывника взяли, но поздно. Погибли люди. Погиб Свиридов — начальник охраны Шляпникова. Шляпников цел. Взрывник молчит, показаний не дает.
— Кто его допрашивает?
— Следственный отдел ФСБ.
— Тогда откуда ты об этом знаешь?
— Имеющий уши… — вздохнул Турецкий. — Интересовался, короче.
— Ну вот что, имеющий уши. Это дело передают в Генпрокуратуру. Езжай в Матросскую Тишину и бери взрывника за жабры. Разберись, откуда он взялся, и размотай всю цепочку. Слишком громкая история. Это уже не личное дело Шляпникова.
— У меня же Белов?! — возмутился Александр Борисович.
— Белов мертв, — жестко сказал Меркулов. — А Шляпников — жив. Слава богу. Спасибо за это тебе и Денису Грязнову.
— Денис вообще-то здорово напортачил, — сознался Турецкий. — И я, естественно, заодно.
На это заявление Меркулов не отреагировал.
— Работай. И докладывай дважды в день… Дело Белова, разумеется, я с тебя не снимаю.
— Разумеется, — язвительно проскрипел Турецкий.
Турецкий, сидя на диване, работал с ноутбуком — готовился к допросам человека, имени которого никто не знал, тот проходил по делу как взрывник.
Ирина, привалившись к плечу мужа, без звука смотрела телевизор.
— Знаешь, Шурик?…
— Да, — сказал Турецкий, не отрываясь от экрана ноутбука, где он просматривал протоколы последних допросов.
— Как-то мне неуютно.
— Замерзла? — машинально сказал Турецкий.
— Нет, я не в том смысле. На самом деле… мне страшно.
— Ну что ты, глупенькая… — Ирина почти успокоилась, и тут Турецкий допустил ошибку: — Первый раз, что ли?
Он почувствовал, как она вздрогнула всем телом.
— Нет, сейчас не так, как обычно. Все очень сумрачно, тягостно…
— То-то я не пойму, о чем ты хочешь со мной поговорить? О разводе?
— Господи, какой ты!.. — Она улыбнулась сквозь слезы. — Дочка выросла…
— Я заметил, — улыбнулся он.
— Уже неплохо. — Она помолчала. — Давай… заведем еще одного ребенка.
— ?!
Турецкий закрыл ноутбук. Слегка отстранил от себя жену, взял ее голову в руки и внимательно посмотрел в глаза. Взгляд она не отводила.
— А что, я же еще не старая.
— Ты молодая вообще-то, — осторожно сказал он. На комплимент Ирина внимания не обратила. Голос ее дрожал.
— Помнишь, как у Пастернака? Окрыленность дана тебе, чтобы на крыльях улетать за облака, а мне, женщине, чтобы прижиматься к земле и крыльями прикрывать птенца от опасности.
— Красиво, — задумчиво сказал Турецкий.
— Саш, а если с тобой, не дай бог, что случится? С кем я останусь? Ты подумай, каково мне?… С кем?… С кем я буду…
Прозрачные капельки потекли у нее по щекам.
— Со Славкой будешь.
— Господи, не шути так.
— Вот и ты, родная, не говори так. Он обнял ее крепко, и они замолчали. Турецкий закрыл глаза и вспомнил, какой она
была, когда они познакомились. Быстроглазая, легкая, прыгала на диван и сразу поджимала ноги, и юбка кругом вздымалась шелковым куполом и спадала опять… Он открыл глаза. Черт возьми, да она и сейчас не хуже!
Сколько они просидели так — бог весть. Вздрогнули от телефонного звонка.
— Александр Борисович, я квалифицировался в финал! — прокричал кто-то из трубки. Турецкий даже не сразу сообразил, что это Смагин. И уж совсем не понял, что он сделал.
— Что ты сделал?
— Буду бежать в финале чемпионата России. Десятку! Десять километров! Десять тысяч метров!
— Ну!.. Поздравляю, что ли. Рад за тебя, Олег. Сбылась мечта, выходит?
— Еще нет. Надо время приличное показать. А еще лучше — в призеры попасть. Тогда в сборную — прямая дорога.
— Думаешь, выйдет? Смагин вздохнул:
— Противники тяжелые. Дреев, Еременко… Орловский — вообще чемпион Европы.
— Ничего, дерзайте, юноша. Когда забег?
— Так завтра же! Придете? В Олимпийском. У меня билетов целая куча, а подарить почти и некому.
— Не обещаю, но… Ты, главное, выспись хорошенько. Как говорил мой дедушка, сон — делу кузнец. — Турецкий положил трубку.
— Первый раз слышу про твоего дедушку, — сказал Ирина.
— Я и сам его в глаза не видел.
— Понятно, — протянула она. — А кто звонил-то?
— Один спортсмен. Надо его в гости пригласить, кстати, славный парень. Тебе понравится. И… Нинке, может быть, тоже. А что? — Турецкий сделал вид, что серьезно это обдумывает. — Вполне в женихи сгодится. Честолюбивый. И честный. Давно таких не встречал.
