Николай Леонов - Наркомафия
– Я не настоящий, – буркнул Юдин. – Раз пришел, присядь.
– Какого ты мнения о Заграняне?
– Ты уже спрашивал. Он отличный специалист и кристальной честности человек, так что выбрось из головы.
– Я по твоему совету все повыбрасывал, – Гуров сел в отдалении за стол для совещаний, – остался с пустой головой. Сейчас по третьему кругу перебираю твоих умных, порядочных, кристально честных, главное – оставшихся в живых. Меня интересует Гарик Загранян.
– Интересуйся, профессию ты выбрал сам, – холодно ответил Юдин. – Он вечером мне звонил, сейчас должен объявиться.
– Благодарю, шеф, – Гуров прошел к двери, церемонно поклонился.
– Елена, Загранян не появлялся? – спросил он, выходя из кабинета.
– Звонил, сейчас будет, – ответила секретарша, продолжая печатать на компьютере.
– Попросите его заглянуть ко мне.
– Обязательно, – ответила Елена и улыбнулась.
– Обязательно, – серьезно повторил Гуров, прошел в свой кабинет и тоже сел за компьютер, выставив на экран досье на Заграняна.
Вскоре, постучав для проформы, объявился и Загранян.
– Здравия желаю, господин полковник! – сказал он весело. – Допрос третьей степени или сначала можно выпить кофе?
– Если изготовишь две чашки, то сможешь выпить. Обычно хмурый и молчаливый, постоянно озабоченный либо плохими вестями из Армении, либо свалившимися на его голову беженцами, сегодня Загранян был весел и говорлив. В модной джинсовой паре, хорошо сидевшей на его невысокой ладной фигуре, чисто выбритый, что уже расценивалось как ЧП, он ловко орудовал у кофеварки, шутливо ругался:
– Техника! Быстро, еще быстрее! Если это кофе, значит, я китайский император! Мой дед сидел во дворе и варил кофе. – Он тяжело вздохнул, – о том, что дедушка варит кофе, можно было узнать, лишь свернув с улицы в переулок, за пять домов до нашего. Господин полковник, если вы не пили кофе, сваренный на Кавказе, вы не знаете даже вкуса кофе.
– Ты, армянин, родившийся в Ереване, говоришь, как еврей из Одессы, – улыбнулся Гуров, хотя настроение у сыщика было отнюдь не улыбчивое.
– Еврей, армянин, грузин, какая разница, дорогой? – Гарик поставил перед Гуровым чашку кофе. – Что хочешь спросить? – В его огромных черных глазах искрилась насмешка, сквозь которую проглядывала печаль.
– Спрошу, – Гуров опустил плечи, расслабился, словно собирался драться. – Ты выпей плохой кофе спокойно, мои вопросы тебе испортят настроение.
* * *– Я не дам вам слова, что наш разговор останется между нами! – Егор Крупин агрессивно уперся в стол, нагнул голову, со своей короткой стрижкой стал похож на приготовившегося к атаке ежа. – С какой стати я должен вам что-либо обещать?
Гуров сидел в кабинете коммерческого директора, смотрел на хозяина недоумевающе.
– Я не сказал “должен”, – он достал сигареты, начал искать зажигалку – довольно избитый прием, которым пользуются, чтобы оправдать паузу. – Я лишь прошу, вы вправе отказаться.
– Простите, Лев Иванович, нервы, – Крупин тоже взял со стола пачку “Мальборо”, вытряхнул сигарету, щелкнул настольной зажигалкой. – Включишь телевизор, развернешь газету, придешь на работу, в конце концов, – везде убийства! Взрывают, расстреливают из всех видов оружия, с ума можно сойти!
– Я ничего не говорил об убийствах, – Гуров пожал плечами. – Лишь спросил, могу ли я рассчитывать...
– Можете! – перебил Крупин. – Ставлю десять против одного, что вы заговорите об убийстве.
– Выкладывайте вашу ставку, Егор, – Гуров постучал по столу. – Я хочу вас спросить о событиях, которые произошли накануне убийства.
– Нет, это вы выкладывайте! Накануне или на следующий день, но убийство присутствует!
– Не мелочись, Егор, – усмехнулся Гуров. – Мы с тобой уже беседовали о том, что накануне убийства бухгалтера ты столкнулся с ним на складе готовой продукции.
– Чушь, не было такого разговора!
– Возможно, – легко согласился Гуров. – Значит, такой разговор у меня состоялся с кем-то другим, я ведь не веду протокол, живой человек, мог и спутать. Суть в другом. Насколько мне известно, склад готовой продукции соседствует с производственными мастерскими. Так?
– Ну.
– Ты не видел в тот день Заграняна?
– Не помню, возможно. Почему бы вам не спросить у самого Гарика, где он находился в тот день?
– Спросить можно, но не хочется. – Гуров посмотрел в глаза Крупину, выдержал паузу. – И я тебя убедительно прошу не говорить Заграняну, что я задавал тебе данный вопрос.
– Если бы вы сами не обратили мое внимание, я бы забыл о вашем вопросе через пять минут.
– Возможно. Только я сейчас беседовал с Заграняном, и он видел, что я прошел к тебе, может поинтересоваться, о чем мент спрашивал. В общем, договорились, о моем вопросе ты забыл.
– Договорились. Однако странно, Лев Иванович, прошло столько времени...
– Всего десять дней.
– Более чем достаточно, чтобы выяснить, кто и где находился в тот день.
– Выясняли, – значительно произнес Гуров. – Получаются некоторые противоречия.
– А что говорит сам Загранян?
– Следователя интересует лишь день убийства, о предыдущем дне он не интересовался. А я Заграняна не спрашивал.
– Почему?
– Не хочу, – Гуров докурил сигарету, раздавил ее в пепельнице. – Не хочу, чтобы он знал, что меня интересуют события, происшедшие накануне.
– А чего вы ждали больше недели?
– Человек задним умом крепок, – отшутился Гуров. – Значит, Заграняна не помнишь? Один человек утверждает, что Загранян примерно в восемнадцать часов что-то выносил из помещения мастерских. Вот я и решил, может, ты тоже видел?
– Нет. И что можно тащить со склада? Плетеную мебель? Даже армянин на такое не способен.
– Не мебель, какой-то тючок, рюкзак или чемодан, человек не разглядел, – Гуров поднялся и указал пальцем на Крупина, как указывают с экрана телевизора, интересуясь, приобрели ли вы акции “Олби”. – Люди странно устроены, Егор. Они хотят покоя и порядка, но пальцем не пошевельнут, чтобы помочь человеку, который пытается найти виновных. Я тебя уже спрашивал. Спрошу еще раз! Скажи, у кого убили сослуживца и друга? У тебя или у Васи Пупкина? Помнится, после убийства бухгалтера ты чуть не в драку лез, а сейчас равнодушный. Странно.
– Не странно, а подло, – возразил Крупин и смутился. – Ивана Сидоровича застрелил наемник, и я испугался. Если некто принялся за “Стоик”, убил главного бухгалтера, то не обойдет вниманием и коммерческого директора. Я испугался, – повторил он. – Мне стыдно, но признаюсь, что Гришу мне жалко и не более того. Человек смертей, один попадает под машину, другого убивают молотком. Это ужасно, но меня, коммерческого директора, не касается.
– Вы считаете, что убили Григория Байкова, а не юриста “Стоика”?
– Дураку ясно: убийца был из своих, не профессионал, из Гришиных приятелей, точнее, знакомых.
– Так вы ошибаетесь, убили юриста “Стоика”, – Гуров замолчал, но никакой реакции со стороны Крупина не последовало, и сыщик продолжал: – Хорошо, оставим мотив убийства. Погиб человек, ваш приятель, сослуживец. Вас это не касается?
– Не читайте мне мораль! – вспылил Крупин. – Касается! Вам нужна помощь, пожалуйста, только чем я могу...
– Очень даже можешь! – перебил Гуров. – Мне одному не разобраться, убийцу не разыскать, так как я в вашем деле – вот! – он постучал костяшками пальцев по дверному косяку. – У меня очень интересная идея появилась! Очень интересная! – сыщик поднял указательный палец, вышел из кабинета и направился в приемную.
Впервые за последние дни Гуров сел напротив Елены, посмотрел в ее прозрачные глаза, вдохнул аромат знакомых духов, хотел начать оригинально и спросил:
– Ну, как жизнь, Елена Владимировна? Она на мгновение опешила, тут же взяла себя в руки, ответила спокойно, без юмора:
– Великолепно, Лев Иванович. А как у вас?
– У меня так просто здорово! Живу по принципу: день прошел, значит, я победитель. Сожалею, но должен сообщить вам пренеприятнейшее известие.
– Такова ваша профессия.
Гуров на колкость не ответил, лишь вздохнул. Разговор складывался совсем иначе, чем он планировал, и виноват в этом только он, никто другой. И тон выбран неверный, а уж о смысле и говорить не приходится. Сыщик умел владеть собой, полагал, что внешне никак не проявляет недовольства и сомнений, и мужчина ничего бы не заметил, но по другую сторону стола и баррикады находилась женщина.
– Дорогой Лев Иванович, – мягко произнесла Елена, – вы подошли, желая восстановить дружеские отношения. Я согласна, предлагаю забыть о недоразумениях, начать сначала.
– Вы очаровательны, Леночка, – Гуров благодарно улыбнулся. – Я приглашаю вас на ужин. Завтра, сразу после рабочего дня, – и он назвал ресторан, расположенный в тихом переулке. – Я человек несколько старомодный и консервативный. Ресторанчик скромный, без громкой музыки. Кормят вполне прилично.
