Андрей Кивинов - Цепная реакция
Ожидание оправдалось. Теперь, сидя чуть поодаль от именинницы, Лена время от времени ловила на себе Машкины взгляды — многозначительные и одновременно чуть ироничные. Несмотря на пугавшую многих экстравагантную манеру общения, для друзей Машка готова была горы своротить. Лену она любила и искренне желала ей добра со всеми вытекающими из этого факта непредсказуемыми последствиями. Но сейчас эти ее взгляды Репину почему-то страшно бесили. Достала подружка своими намеками. Ее-то какое дело, будет у нее романтическая история с Хариным или нет?
Леонид Андреевич, чутко уловив состояние своей спутницы, подлил ей «Бароло».
— Грустишь?
— А?.. А, нет-нет… Просто устала. Наверное, отвыкла жить с мамой.
— Если тебе нужно временное жилье, есть очень хороший вариант. Недорого, в центре, все удобства… Хотя я, честно говоря, не совсем понимаю. Квартира-то — твоя. А ты ему оставила. Что за странный альтруизм? Пускай бы ехал в свое общежитие. Почему ты страдать должна?
— Квартира не моя, а наша, — неуверенно возразила Репина.
— Слова. Красивые, но слова. Ты извини, не в моих правилах дурно говорить при жене о муже, но мужик должен быть мужиком. Я, когда от первой уходил, квартиру ей оставил. Даже мыслей не возникало, что может быть по-другому. Хотя деньги на нее, естественно, именно я заработал.
Елена не ответила, но благородство оценила. Просто не знала, что ответить. Она стала исподволь наблюдать за Машкой и ее спутником.
Нынешнего кавалера ее школьной подруги звали Радий. Родился Радий в середине шестидесятых, когда профессия физика-ядерщика была столь же почетной, сколь сегодня — ремесло футбольного тренера. Но отец Радия, как ни странно, физиком не был и вообще никакого отношения к науке не имел, а работал кладовщиком на инструментальном заводе. Его самого в свое время назвали Вольфрамом. Тоже, конечно, имечко еще то. Но, если отец Вольфрама, он же дед Радия, давая имя своему отпрыску, был, скорее, жертвой индустриализации, чем собственной глупости, то про самого отпрыска этого не скажешь. Отпрыск был уже настоящим, стопроцентным дураком, а его сын, в свою очередь, стал жертвой вольфрамовой глупости. И сочетание «Радий Вольфрамович» в течение многих лет неизменно вызывало улыбки окружающих вне зависимости от того, в каких кругах озвучивалось.
Машка же ласково называла своего избранника «Радиком», и в ее устах это имя звучало столь мило и непринужденно, что Вольфрамыч мгновенно забывал про все жизненные неудобства, которые так долго терпел по причине родительской недальновидности. Их роман начался не так давно и пребывал на подъеме. Обращенные друг на друга взгляды еще дышали нежностью, и Лена, невольно вспоминая свое знакомство с Репиным, с каждой минутой становилась все мрачнее. В том числе и из зависти к более счастливой подруге. Быстренько сбегав замуж еще в институте, Машка к защите диплома уже обрела статус разведенной женщины и теперь использовала его на всю катушку.
А через пару минут Елена и вовсе получила удар. Радий Вольфрамович с бокалом в руке вновь поднялся со своего места и во всеуслышание начал благословлять судьбу, которая преподнесла ему драгоценный подарок в лице очаровательной виновницы торжества, как вдруг двери банкетного зала распахнулись, и на пороге появился… Репин.
Он был при полном параде: строгий костюм, белоснежная рубашка и стильный, в крупную клетку, галстук. В первый момент Лена его даже не узнала. Но главное: Репин заявился не один!
И если бы кто-то из сослуживцев мог в этот момент видеть эту пару, то вряд ли опознал в спутнице капитана-взрывотехника старшего (и страшного, как они между собой бакланили) лейтенанта милиции Надежду Михайлову. Тысячу раз правы французы: женщину делают женщиной две вещи — прическа и обувь. Ну и грамотно подобранная боевая раскраска. Для визита в «Дольче Виту» старлей Михайлова надела итальянские босоножки на длинном тонком каблуке, из-за чего моментально стала выше и стройнее. А волосы психологини, в повседневной жизни собранные на затылке целомудренным конским хвостом, сейчас были уложены в стильное каре, эффектно поблескивали в свете электричества и источали умопомрачительный аромат. Между прочим, будь обе — и Елена, и Надежда — повнимательней, они тотчас узнали бы друг друга, поскольку буквально час тому назад восседали на соседних креслах в лучшем салоне красоты Юрьевска. Но при посещении указанного заведения любая женщина превращается в Нарцисса в юбке или, в крайнем случае, в брюках. Когда собственное отражение превалирует над всем остальным.
— С днем рождения! — Анатолий протянул виновнице торжества огромный букет белоснежных роз. — Знакомьтесь, это — Надя.
— Очень приятно… — тупо откликнулась Маша и, растерянно глянув на Елену, добавила: — Проходите…
Парочка расположилась на противоположном от Елены конце длинного стола, где оставалось несколько свободных мест. Усаживаясь, Репин бросил настороженный взгляд в направлении супруги. Та сидела, словно окаменев. Конечно, окаменеешь тут. «Неплохой человек», блин. Да сволочь последняя!
Харин, в отличие от спутницы, сохранял полное самообладание. Что она сумела оценить, несмотря на окаменелость. Настоящий мужчина, сильный и уверенный в себе. Когда он осторожно коснулся локтя Елены Прекрасной — словно волшебник расколдовал спящую царевну, — она внутренне встрепенулась. «Подумаешь! И чего я, собственница, дергаюсь? Получила подтверждение своим подозрениям — и делов-то! Теперь что — всю жизнь переживать? Нет уж, перебьетесь, господин бывший муж Репин. Сами переживайте. А мне — по лампочки!»
— Не нервничай… — шепнул Харин. — Не подыгрывай ему. Просто он хочет сделать тебе больно.
— Зачем? — еле слышно отозвалась униженная жена.
— Вопрос не ко мне…
Михайлова толкнула Репина в бок:
— Толь, ты же не на поминках, а на дне рождения. Не сиди с таким траурным видом… И поухаживай за мной, пожалуйста! Вот тот салатик, с креветками, очень аппетитно смотрится…
Взрывотехник послушно плюхнул Надежде в тарелку две ложки «Карабинера».
— И вина налей… Нет-нет, белого!.. С этим салатом надо пить белое… Спасибо! А знаешь, у тебя красивая жена…
— Знаю.
— Если б я была мужчиной, влюбилась бы… А как ты с ней познакомился?
— Обыкновенно. Тоже, между прочим, на дне рождения. Только не у Машки, а у моего однокурсника. Она тогда институт заканчивала, а я из первой командировки вернулся. Весь такой героический… Хотел подвиг для нее совершить. Отбить от хулиганов, вытащить из огня…
— И как, совершил?
— Не-а… Не повезло с хулиганами. Через лужу только перенес… Накануне дождь был, и возле дома дорожку затопило. Я Ленку на руки подхватил и перенес. Потом целовались в подъезде…
— А долго после этого встречались? До свадьбы?
— Пять месяцев. Когда поженились, я к ней переехал. С тещей жить, конечно, не сказка, но не в моей же общаге медовый месяц проводить… Два года так кантовались. Потом ей вариант по бизнесу подвернулся. Я тогда опять на Кавказе был, не знал ничего. Кто-то там предложил ей землю перепродать. Ленка рискнула, в долги влезла. Но зато на квартиру заработала… А потом вошла во вкус.
Репин вздохнул, машинально взял бокал Надежды и залпом его осушил. Помолчал.
— И до сих пор из него не вышла…
Покосившись на соперницу, Лена брезгливо скривилась.
— Уже и пьют из одного стакана… Надеюсь, он не потащит ее к нам домой?
— А ты полагаешь, что он повезет ее в милицейское общежитие? — Харин иронично поджал губы. — Я же говорю, ты зря оставила ему квартиру.
Лена не ответила.
Через приоткрытую дверь из соседнего зала донеслась музыка.
Репина вдруг тряхнула головой — словно царевна, пробужденная от долгого сна поцелуем рыцаря. И прямо взглянула на Харина:
— Пригласи меня!
— Куда?
— Танцевать.
— С удовольствием.
Леонид Андреевич встал, галантно отодвинул стул и, поддерживая спутницу под локоток, направился с ней к выходу.
— Они что — уходят? — встрепенулся автор портрета «Незнакомка с косой».
— Нет, — успокоила Надежда. — Танцевать пошли.
— Откуда ты знаешь?
— Взрывотехнику надо быть более наблюдательным. Видишь, ремешок на спинке стула?.. Твоя жена сумочку оставила. Значит, еще вернется. Да и музыка подходящая.
— Я сейчас не на службе… — буркнул Репин, немного успокаиваясь.
— А раз не на службе, то можешь пригласить меня…
— Куда?
— Танцевать.
— Зачем?
— Ох, Репин, Репин… За Леной твоей присмотрим. Вставай, пошли!
Tombe la neige,
Tu ne viendras pas ce soir… —
лилась из динамиков ностальгическая мелодия. В полумраке танцпола вяло топали с десяток пар.
— Она, видите ли, спонсор семейного счастья… — шептал Анатолий, обнимая партнершу и злобно поглядывая на танцующих в нескольких шагах Елену с Хариным. — Ну и все: туда не смотри, сюда не ходи… Я тебе честно скажу: лучше б у тещи жить оставались.
