Джеймс Паттерсон - Двойной удар
— Почему же? На сей раз, ПУ, я твой зритель, — послышался голос.
Мы оба повернулись — и увидели Кайла Крейга.
ГЛАВА СТО ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Голос Кайла звучал бодро, почти радостно. Радовался он тому, что видит нас? Что мы его видим?
— Какое приятное зрелище! Великий ПУ — великий Алекс Кросс. Наконец сошлись в смертельном поединке. Кухонными ножами? Я бы заплатил деньги, чтобы это видеть. Но мне платить не нужно. Так ведь?
ПУ держал нож наготове, но украдкой бросал взгляды на Кайла.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Любуюсь твоей работой, разумеется, — ответил Кайл, как будто вполне искренне. — Как любовался бы любой из твоих фанатов, если бы мог. Они бы выстроились на улице в двадцать рядов, чтобы это видеть. Я следовал за тобой. С тех пор как мы встретились у дома Кросса.
— Думаешь, я не понимаю твоего сарказма? — проворчал ПУ.
— Если б не понимал, это было бы пустой тратой слов. Будь осторожен с доктором Кроссом. Следи за ним. Он может искромсать тебя. Это хитрый тип.
— Где ему! — категорично заявил ПУ. — Здесь он мне не ровня. И ты тоже.
— Сейчас ты, так сказать, ранил меня, — укоризненно произнес Кайл.
Я ничего не говорил никому из них. По-прежнему искал какой-то выход. Я плохо владею ножом, но быстро двигаюсь. Может быть, это как-то поможет мне, спасет меня. Но теперь приходилось беспокоиться и из-за Кайла. Как он оказался здесь, какая у него сейчас связь с ПУ?
— Кросс сосредоточен на бое. Ты — нет, — поучал Кайл ПУ со стороны. — Вот и все, что я хочу сказать. Прими это к сведению.
ПУ снова взглянул на меня:
— Ладно. Я убью Кросса. В честь тебя.
«В честь тебя»? Что это должно значить? Потом ПУ снова сделал выпад и промахнулся, но на сей раз намерение у него было серьезным. Еще один взмах, и он порезал мне руку. Кровь хлынула на рубашку и стала капать на тротуар.
— Это уже лучше, ПУ, — подбодрил его Кайл, голос которого вдруг стал гортанным. — Теперь вперед! Уложи его! Убей мерзавца!
ПУ начал тяжело дышать через рот. Может, это явится для меня преимуществом? Я передвинулся по кругу влево, потом стал менять направления. В этом не было никакой логики, только инстинкт.
Когда я двигался в обратную сторону, он снова с силой взмахнул ножом. Промахнулся! Зато я попал ему в руку колющим ударом. Теперь из раны ПУ хлынула кровь. Скверное дело — бой на ножах.
Кайл зааплодировал. Он медленно хлопал в ладоши, но больше не высказывал ободрений ПУ.
Я снова двинулся по кругу, но уже быстрее. Резко менял направления. Потом пошел в обратную сторону.
Внезапно ПУ зарычал низким голосом и бросился на меня. Я повернулся влево, на какую-то секунду моя спина была открыта. Но он этим не воспользовался. Я продолжал быстро поворачиваться, описал полный круг. Потом уперся правой ногой и нанес колющий удар ножом вверх под его руку. Лезвие пробило плоть. И в конце концов вошло в грудь.
ПУ застонал почти также громко, как рычал секундой раньше.
— Тупой сукин сын!
Потом повалился на спину, и его широко раскрытые глаза уже ни на что не смотрели.
Я отвернулся от ПУ и взглянул на Кайла.
У меня был нож.
У него — пистолет.
— Неважный противник, так ведь? — усмехнулся Кайл.
ГЛАВА СТО ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Кайл продолжал говорить так, словно был очень рад меня видеть:
— Алекс, я очень обижался, что ты не приезжал во Флоренцию проведать меня. Ты не представляешь, каково там. Тебя сажают в крохотную камеру и держат там двадцать четыре часа в сутки. Это бесчеловечно и совершенно бессмысленно. Я говорю серьезно. Может быть, я сниму глубоко волнующий фильм вроде «Неудобной правды» или «Пути в Гуантанамо». Назову его «Никогда не видеть солнца». Покажу его во всех кинотеатрах здесь, на Востоке. Привлеку на свою сторону все обливающиеся кровью сердца.
— Кайл, ты убил многих. Ты совершал убийства после побега. Сколько на сей раз?
Кайл пожал плечами, потом начал разыгрывать передо мной роль. Он не являлся таким хорошим актером, как Энтони, зато умел убивать.
— Сказать по правде, не давал себе труда считать, но, само собой, в числе жертв была мама. Или мне просто показалось?
— Нет, ты безжалостно убил свою мать.
— Безжалостно убил, вот как? Признаться, я почти не помню этого. Может, был в ярости. Не приведешь ли несколько кровавых подробностей? Я хочу услышать их от тебя, доктор Кросс.
— Потому что я психолог?
— Возможно. Никогда об этом не задумывался.
Я молча уставился на Кайла. Он был человеком, абсолютно лишенным совести. Я задался вопросом: каковы его намерения?.. У него в руках пистолет, что ему мешает застрелить меня?
— Алекс, встань на колени. Просто для пущей безопасности. Мне вспоминается наше обучение в Квонтико.
Я стоял, отказываясь повиноваться.
Кайл вытянул руку с пистолетом, она была совершенно прямой и неподвижной.
— Я сказал: встань на колени. Есть какая-то вероятность, что я тебя не убью. Для того, что я собираюсь сделать, мне может потребоваться зритель.
Это заинтересовало меня. Зритель?
— Кайл, что ты собираешься делать? И какую роль играл для ПУ и его партнерши?
Он улыбнулся:
— Интересные вопросы. Может быть, я на них и отвечу. А теперь — на колени! Алекс, это последнее предупреждение.
Я слегка согнул колени, потом опустился на них. Выбора у меня не существовало. Кайл терпеть не может неповиновения. Это я хорошо знал.
— Ага, отлично. Мне нравится видеть тебя таким. Просителем. Знаешь, я даже жалею, что ПУ не видит тебя.
— Ты мог бы спасти его.
— Может быть. Но может, и нет. Я всерьез думаю, что этот парень хотел смерти. Я изучал его ранние убийства, когда был еще агентом ФБР. Он установил со мной контакт во Флоренции. Думаю, я представлял для него идеальный образ отца. Впрочем, в этом ты разбираешься лучше. Однако я не люблю жить прошлым. И никаких сожалений не испытываю. Ты способен это понять, так ведь?
— Что он имел в виду, когда сказал: «В честь тебя»?
— А-а, это. Разумеется, он был моим фанатом. И эта девица — тоже. Его сестра? Кто знает? Они передавали мне сообщения в тюрьму через моего адвоката. Тоже фаната. Алекс, они все помешанные. Однако он задал тебе хлопот. Я подал ему несколько идей. Футбольный стадион — это я подсказал ему. И разумеется, предложил Тэсс Ольсен. Это было сделано в честь меня. — Кайл подошел и приставил дуло пистолета к моему виску. Рука его ничуть не дрожала. — Я, Кайл Крейг, будучи в душевном и телесном здравии, — сказал он и широко, насмешливо, безумно улыбнулся, — решаю сохранить жизнь Алексу Кроссу. Во всяком случае, на сей раз. — И отступил на шаг. — Я сказал тебе: двадцать три часа в сутки. Я провел там четыре года. И не могу так легко тебя отпустить. Несколько минут страха — ничто по сравнению с тем, что вынес я. Это недостаточная отместка. Далеко не достаточная! Вот увидишь. — Кайл продолжал отступать назад. — Алекс, у меня есть более широкие, лучшие планы насчет тебя. Будь уверен, я стану пытать тебя и членов твоей семьи до смерти. Не пытайся их прятать. Я мастер находить людей. В Бюро это было моей специальностью. Я профессионал, Алекс. Вдохновитель. Помнишь?
— Положи пистолет, Крейг. Медленно, поганый кусок дерьма. Или по-настоящему получишь «отместку».
Это сказала Бри. Я еще не видел ее, но хотел предостеречь.
Относительно Кайла Крейга — почему его ни в коем случае нельзя предупреждать.
Я открыл рот…
ГЛАВА СТО ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
— Бри!
Кайл был в ФБР оперативником, до этого служил в армейских частях особого назначения. Мастерски обращался с ножами, огнестрельным оружием, даже со взрывчаткой. Я знал это по прошлому опыту. С ним не стоило шутить — и его не стоило предупреждать.
Крейг услышал голос Бри и бросился на землю.
Его «беретта» поднялась, ствол был направлен в середину груди женщины. Он держал ее на прицеле, а у меня была единственная мысль: «Убей меня вместо нее».
И тут Бри выстрелила — Кайл Крейг подскочил. От удивления рот у него раскрылся. Глаза расширились.
Кайл не выстрелил в ответ. Он упал с глухим стуком на землю и лежал, одна нога его подергивалась. Наконец он выпустил из руки «беретту». Потом ничего.
Ничего.
Слава Богу, ничего.
Я бросился вперед, отшвырнул ногой его пистолет и присел возле Кайла, которого некогда считал другом и который стал моим злейшим врагом. Глаза его были открыты, он смотрел на меня, прямо в глаза, может быть, в душу. Кайл не отводил взгляда, и я подумал: не умирает ли он, и если да, то сознает ли это?
Потом Кайл заговорил, сказал нечто очень странное, чего я не понял по сей день:
— В честь тебя.
Потом в глубине его горла начался жуткий хрип.
