Алексей Макеев - Список приговоренных
– Вот целый комплект таких живых «отмычек», которые свое уже отработали, скорее всего, Запад и утилизировал на Урале. Ну, чтобы ни при каких обстоятельствах не пострадали его шкурные интересы, – особо подчеркнул Вольнов.
– И как же их грохнули? Подложили бомбу, шмальнули из ПЗРК, испортили двигатель? – продолжал любопытствовать Стас.
– Как явствует из официального информсообщения, по невыясненным причинам борт вдруг перестал отвечать на запросы. Кто-то из очевидцев, из числа тамошних сельских жителей, по сотовой связи сообщил в МЧС, что на его глазах без видимых причин вертолет вдруг резко сменил курс и на полной скорости врезался в склон горы.
– Напились, что ли? – с пренебрежительной ноткой спросил Орлов.
– Как нам удалось выяснить из неофициальных источников, эта компания отправилась на Урал, чтобы с вертолета поохотиться на «краснокнижных» животных, причем в абсолютно не охотничий сезон. Еще одна странность. За минуту до катастрофы на частоте связи с вертолетом голос неизвестного мужчины прочел длинный ряд цифр.
– То есть кто-то из пилотов мог быть кодирован на определенные действия? – догадался Гуров. – Но кто, где и как мог его кодировать?
– Опять-таки, из неофициальных источников, – вскинув указательный палец, с таинственным видом продолжил Вольнов. – Один из пилотов в восемьдесят седьмом служил в Афганистане. Был сбит, взят в плен. Что с ним там происходило – никто не знает. Сам он ничего не помнит. Попытки покопаться в его подсознании с использованием гипноза успехом не увенчались. Любые усилия, нацеленные на его декодирование, натыкались на страшнейший шок, граничащий со смертью. Поэтому под благовидным предлогом из военной авиации его уволили, однако разрешили служить в гражданской. Надо понимать, кто-то подсуетился, чтобы этот человек в нужное ему время оказался за штурвалом нужного воздушного судна. Будем разбираться и с этим – кто его освидетельствовал, кто рекомендовал, кто назначал…
– Ну, так это или иначе, но от наказания виновные все равно не ушли! – назидательно произнес Петр, тоже с многозначительностью взглянув на Станислава.
…Мощная винтокрылая машина хищной птицей мчалась над заповедными дебрями, иногда зависая то в одном, то в другом месте. Из-за приоткрытой двери вертолета время от времени высовывались стволы охотничьего оружия, извергающие снопы огня. Пригоршни картечи и пуль самого разного калибра с огромной скоростью неслись к земле, поражая живых существ, попавших в прицелы людей, летящих над лесом. Каждый точный выстрел, поразивший лося, оленя, косулю, медведя, сопровождался восторженными воплями пассажиров воздушной машины.
Они не утруждали себя необходимостью приземлиться, чтобы или забрать добычу и наконец-то физически насытиться кровью и плотью жертв или хотя бы добить подранка. Им было достаточно развлечений и зрелищ в этом природном «тире». А пресловутый «хлеб» – то бишь умопомрачительной цены жратва и пойло – ждал их на элитном лесном кордоне, где пригожие молодайки-прислужницы, готовые на любые услуги своим всевластным господам, накрывали богатый стол.
Стрелки, нещадно лупя из своего разнокалиберного и разносистемного оружия в промежутках между обильными возлияниями, даже не обратили внимания на небольшой костерок, дымившийся на одной из лесных полян. Зато на соседней они сразу взяли на прицел небольшое стадо благородных оленей и несколькими выстрелами из многозарядной «Сайги» смертельно ранили крупную олениху. Отчаянно вскрикнув, животное успело скрыться под кронами деревьев. Все прочие олени панически разбежались по лесу. Олениха, едва держась на ногах и шатаясь, дошла до поляны с костром и, упав на землю, с хрипением забилась в агонии.
Бородатый человек средних лет европеидного типа, но и с монголоидными чертами, в не совсем обычном одеянии старинного фасона, с медным обручем на голове и амулетами на поясе и шее, даже не пошевелился, неотрывно глядя на огонь. Время от времени он ударял колотушкой в шаманский бубен, что-то тихо бормоча.
Лишь на какой-то миг, вернувшись к реальности, он окинул мертвую олениху пристальным взглядом и бросил в костер пучок каких-то трав, после чего его глаза вновь замерли, не отрываясь от языков пламени. Неожиданно он вскочил на ноги и, колотя в бубен, пошел вокруг костра, всем своим мускулистым, жилистым телом пожизненно лесного жителя исполняя странную ритмичную пляску под собственный распевный речитатив.
Так продолжалось около четверти часа. В это время вертолет, словно подчиняясь неведомой силе, описав круг над тайгой, вновь появился над этой же поляной. Шаман, запрокинувшись назад и глядя в небо широко раскрытыми глазами, душераздирающе выкрикнул единственное слово, которое можно было понять как «Сбудься!!!».
Винтокрылая машина, немного помедлив, неожиданно ринулась к склону горы, скрывшись за вершинами огромных сосен. Через несколько секунд лес вздрогнул от тяжкого удара и пронзительного скрежета металла, сминаемого, словно тесто, и рвущегося, как бумага. Высоко в небо взметнулся столб огня взорвавшихся топливных баков…
Шаман упал навзничь и около получаса лежал, не двигаясь, словно жизнь оставила его тело. Но потом он все же поднялся и медленно пошел в гору, к тому месту, где упал вертолет. Идти пришлось около полукилометра, преодолевая чащобу и всевозможные расщелины. Отдав все силы своей недавней пляске, шаман шел, спотыкаясь и пошатываясь.
Наконец он увидел перед собой просторный каменистый луг, круто накренившийся в сторону зеленеющей внизу долины. В центре луга чадно догорали останки вертолета. В разные стороны были раскиданы колеса с шасси, обломки винтов, куски обшивки… Под звуки бубна шаман трижды обошел труп воздушной машины, содержащей в себе обугленные трупы ее пассажиров. Остановившись у молодой березки, опаленной пламенем взрыва, он оторвал полоску от своей холщовой рубахи и, обвязав ею ствол, пробормотал, глядя на клубы гари:
– Покойтесь! Вы заслужили эту смерть!
Еще немного постояв, шаман скрылся в лесу. Прибывшие вместе со спасателями следователи прокуратуры так и не смогли понять, что за странное украшение некто неизвестный оставил у места авиакатастрофы, что это может означать, кому и для чего нужно…
Приговор полковника Гурова
Глава 1
– Гуров! – Послышался звук отпираемой двери, и Мария влетела в комнату. – Гуров, привет! Это я!
Лев сонно повел бровями, пытаясь определить, снится ему это или нет. Когда он ложился, Марии дома не было, да и быть не могло…
Шел первый день его августовского отпуска, и он собирался честно и заслуженно отоспаться хотя бы первые три. К тому же Мария уехала на гастроли, и закончиться они должны были только через три недели. Увы, их отпуск редко приходился на одно и то же время: Мария служила в театре, и лето всегда было у нее гастрольным сезоном. А он, будучи опером по особо важным делам в Главном управлении внутренних дел, и вовсе уходил в отпуск не тогда, когда пожелает, а когда для этого появится возможность. И то никогда нельзя было быть уверенным, что ему дадут отгулять законные четыре недели.
В любой момент могли позвонить и потребовать срочно выйти на работу, если вдруг происходило какое-то особо тяжкое или громкое преступление. Формально, конечно, Лев мог отказаться, однако практически никогда этого не делал. Во-первых, требование явиться в главк всегда исходило от его непосредственного начальника генерал-лейтенанта Петра Николаевича Орлова, который был для Льва не только начальством, но и давним другом. И вызывал он Гурова, своего лучшего опера, не из вредности старческого характера, как порой язвительно заявлял второй лучший сыщик отдела и друг Гурова Станислав Крячко. Орлов делал это в случае крайней необходимости, и сам, даром что дослужился до генерала, был лицом подчиненным.
А во-вторых, Лев Гуров свою работу любил и относился к ней ответственно. Будучи прирожденным сыщиком, который пошел работать в тогда еще МУР по призванию, а не ради сомнительных привилегий, он знал, что все равно не сможет спокойно отдыхать, если в ставшем за несколько десятков лет родным ему ведомстве произошло нечто важное и все другие сотрудники сейчас не имеют и минуты отдыха. Знал, что не сможет спать, пока не будет пойман преступник или преступники. Поэтому он всегда, лишь услышав голос Орлова в телефонной трубке, звучавший казенно и в то же время виновато, кратко отвечал: «Выезжаю!»
Словом, Марии и Льву, мужу с женой, редко удавалось полноценно отдохнуть вместе. Не получалось это и в нынешнем году: Лев неожиданно получил отпуск в августе – прекрасное время, он уж и забыл, когда в последний раз уходил в него летом. Он и сам не ожидал ничего подобного; ближайшей датой, которая ему светила, был ноябрь. Но генерал-лейтенант Орлов лично вызвал его и сказал, что приказ готов, так что пусть Лев ставит свою подпись и бегом бежит в бухгалтерию за деньгами. Внезапно выдавшееся затишье в делах, отсутствие громких преступлений, укатившее на отдых в дальние страны министерство – все это сыграло свою роль, которой поспешил воспользоваться Орлов.
