Андрей Константинов - Ловушка. Форс-мажор
Уф-ф! У Полины немного отлегло от сердца. Выносной мобильной гарнитуры у парня она не заметила, и это означало, что в данный момент тот общается по скрытоносимой станции. Следовательно, никакие это не похитители – наши. В смысле, родная наружка. Минуту спустя ее догадка подтвердилась: рядом с парнем остановился и перебросился парой фраз ничем не примечательный с виду мужик. Если бы не одно «но» – однажды Ольховская видела этого мужика на точке, когда они совместными усилиями нескольких отделов НН выявляли неблагонадежных элементов на некоем несанкционированном народном шествии. Так что все в масть, все правильно – при работе за бывшими коллегами «прошлых своих» стараются не ставить. Слишком велик риск расшифровки.
В общем, отлечь-то оно отлегло, но тоже, знаете ли, не подарок. Осознавать, что за тобой поставили «ноги», мягко говоря, радости мало. В принципе, Ольховская была в курсе, что периодически за уволившимися из наружки проводят комплекс оперативных мероприятий – мало ли к какой сфере деятельности мог применить свои профессиональные знания гражданский «грузчик»… Но сейчас, припомнив столь раздражившую ее «десятку», которая стартовала на Малой Конюшенной вслед за машиной Игоря, она была уже не вполне уверена, кому именно посвящается сия песня – персонально ей или все-таки Ладонину? Предположение о том, что ее тащат как связь объекта, Полину почему-то задело и даже оскорбило. Как-то это унизительно – ощущать себя «связью». Хотя… Без пресловутого штампика в паспорте кем она ему приходилась? Именно что «связью» – «Нету связи никакой, кроме связи половой…»
Однако срочно следовало что-то предпринимать. Ибо назойливая продавщица, оценив цепким профессиональным взглядом кредитоспособность Ольховской как «очень высокую», тут же принялась впаривать ей кружевные сорочки, бюстгальтеры и прочую атрибутику интимно-альковной жизни. Между тем «грузчики» расположились в зале таким образом, что шансов выйти из секции незамеченной у Полины практически не было. Если б не прокол «молодого», который умудрился дважды попасться ей на глаза, следовало признать, что ребята работали на твердую «четверку».
И тут в голову Ольховской пришла не лишенная остроумия идея: «Ладно, господа бывшие коллеги! Раз вы со мной так, то и я вам покажу, где здесь хунд беграбен!» Для начала, сделав вид, что поддалась уговорам продавщицы, она приобрела более-менее приличные, хотя и непомерно дорогие, трусики. С фирменным пакетиком в руках, не таясь, Полина вышла из секции: мол, смотрите, вот она я, никуда не прячусь, делаю покупки, а вас не вижу и знать не знаю. Она прошла в конец зала, поднялась на третий, административный этаж, без особых проблем миновала ресепшен (Ольховскую здесь знали) и зашла в кабинет, на котором красовалась чуть скошенная, потому как «музейная» табличка «Главный товаровед».
– О, Полина! Здравствуйте, милочка! – метнулась навстречу пышнотелая, накрашенно-наманикюренная тетка в костюмчике «от кутюр» средней руки. Последний та носила отнюдь не по причине стесненности в средствах, а дабы не вызывать излишнего раздражения в глазах подчиненных и клиентуры.
– Здравствуйте, Инесса Александровна! – преувеличенно радостно улыбнулась в ответ Полина.
– Какими судьбами? Шопинг? Трепещите, мужики, мы собрались в бутики?!
– Увы, сегодня, к сожалению, нет.
– Ой ли? Я смотрю, уже что-то прикупили?
– Да это так, мелочушка, просто по ходу дела. Инесса Александровна, у меня мобильник разрядился. Позволите позвонить от вас своему благоверному? А то он наверняка уже рвет и мечет.
– О чем разговор, милочка? Присаживайтесь, звоните. А я пока… Чай, сок, кофе? Или, может быть, по капельке мартини?
– Может быть. Если по капельке… – как бы смущенно согласилась Полина.
– Понимаю-понимаю. Айн момент, – заговорщицки подмигнула «главный товаровед» и полезла в миниатюрный барчик под столом.
Тем временем Ольховская набрала номер Игоря:
– Привет. Ты был прав: удовлетворение моих ностальгических потребностей заняло даже меньше часа.
– А что так?
– Погода как-то не располагает… Вы уже добрались?
– Только что. Где ты? У меня какой-то странный номер определился.
– Я в Пассаже, заскочила погреться к Инессе Александровне.
– Ну, передавай от меня поклоны, – дежурно отреагировал Ладонин. – Так куда Севку отправлять?
– Обязательно передам, – Полина скосила глаза и увидела, как хозяйка кабинета, услышав, что речь идет о ней, зарделась от удовольствия. – Пусть к Пассажу подъезжает. Только, знаешь, здесь кругом сплошные пробки. Так что скажи ему, чтоб где-нибудь на Итальянской прижался. Например, у «Бродячей собачки». Я минут через двадцать туда подойду.
– Понял. Все, извини, Полинушка, у меня параллельный.
– Извиняю. Ты когда дома появишься?
– Ох, не знаю. Думаю, не раньше часа. А что?
– Да, собственно, ничего, – ответила Полина и положила трубку.
Задетая этим самым «а что?», она решила, что не станет рассказывать Ладонину о сегодняшних приключениях. Которые к тому же еще не закончились.
– Все в порядке, милочка?…
– О да, более чем.
– Тогда прошу к столу, – торжественно объявила Инесса Александровна. – Три капельки мартини…
Н-да, Полину всегда приводила в изумление способность хозяйки кабинета в считаные минуты накрывать роскошную поляну, – ассортимент которой вполне способен потягаться с кладовыми элитного ресторана. И то сказать: товаровед – это звучит гордо. Помнится, это еще Райкин говорил.
В конечном итоге коварный план Ольховской сработал на все сто. Опустошив на двоих бутылочку мартини, которая под экзотические деликатесы и обмен светскими новостями пошла на удивление легко, Полина засобиралась. Как бы невзначай она попросила хозяйку воспользоваться (дескать, так удобнее и быстрее) запасным выходом, будучи в курсе наличия в кабинете второй двери, выводящей прямиком на закрученную винтом черную лестницу. Что само по себе чрезвычайно удобно в случае внезапных налоговых проверок.
Так что минуту спустя, незамеченная наружкой, Полина уже шагала по Итальянской и мстительно представляла себе изумление «грузчиков», которым предстояло еще как минимум полчаса торчать в Пассаже, прежде чем они окончательно убедятся, что потеряли объект. В общем, сегодня замучаются отписываться.
Полина приехала к себе на Съезжинку. Два практически подряд съеденных ужина освободили ее от рутинных кухонных дел. За желудок Игоря она не переживала – знала, найдется кому покормить. Какое-то время Ольховская отмокала в ванне, всячески умасливая себя разными косметическими вкусностями, после чего забралась в постель и щелкнула «лентяйкой». В эфире шел час новостей, самой хитовой из которых вот уже третий день подряд была тема «кражи века» из Эрмитажа. Еще год назад Полина обязательно следила бы за всеми перипетиями этого скандала, но с некоторых пор ее интерес к криминалу во всех его проявлениях существенно угас. А зачем, собственно, интересоваться? Раз уж по своей воле назвалась домохозяйкой – изволь соответствовать. На фига в твоем положении забивать башку негативными, других-то нет, новостями? Так что смотри MTV и телеканал «Домашний». Живи и радуйся.
Вот она и живет. Хотя… Ольховская усмехнулась, припомнив недавно пойманный по «тарелке» довоенный фильм о похождениях подпольщика Максима. Там один ублюдочного вида эсер жаловался преследуемым охранкой большевикам: «Разве это я живу? Это лишь моя оболочка, А душа моя живет в казематах Петропавловской крепости!»
Кстати, о «казематах». Как она ни пыталась, но сегодняшнее происшествие с наружкой никак не выходило из головы: «Кто интересовал их в первую очередь – я или все-таки Игорь? Кто инициатор задания? Как давно меня водят?… А что, если оперативные мероприятия по „чете Ладониных“ ведутся уже несколько дней? Тогда вполне может статься, что все гости, приезжавшие в эти выходные на юбилей, тоже пересчитаны, перефотографированы, идентифицированы и занесены в разряд связей? Ф-фу, мерзость какая!..»
Здесь она неожиданно вспомнила о Лямке. Пожалуй, сейчас это был единственный человек, который, в силу своей причастности к работе с базами данных ОПУ, мог помочь разрешить если не все, то хотя бы часть терзавших ее сомнений. Да, не вполне корректно обращаться к Ивану с подобной просьбой, но ведь ей и требовалось от него совсем немного – лишь устранить мешающую спокойно существовать неопределенность. И хотя бы в общих чертах понять, каким образом следует вести себя дальше. Это было, кстати, и в его интересах – в субботу Лямка с женой входили в число избранных приглашенных. И если сей факт каким-то образом всплывет, лучше бы Лямину заранее подготовиться к неприятным вопросам «особистов». В том, что вопросы обязательно возникнут, Полина не сомневалась – история с ее уходом из наружки наглядно показала, сколь ничтожен и бесправен сотрудник в тех случаях, когда верховное главнокомандование принимается спешно защищать свою задницу. И абсолютно неважно – реальна угроза или нет. Задница, она одна, а сотрудников – под тыщу.
