Фридрих Незнанский - Исполняющий обязанности
Володя слышал, что мэр — человек деловой и не любит всяческих экивоков. Поэтому и вопросы свои заготовил, что называется, с прямотой римлянина — в лоб, без расшаркиваний и извинений.
— Скажите, Михаил Юрьевич, почему вы считаете, что готовилось убийство именно вашего заместителя, а не его супруги?
— А разве я так считаю? — удивился мэр, и глаза на его широком лице сузились. — Кто вам сказал… — Мэр посмотрел в запись на своем столе, в блокноте, и добавил: — Владимир Дмитриевич?
Поремский чуть улыбнулся.
— Мне бы не хотелось открывать источник своей информации.
— Тоже мне источник! — совсем непочтительно фыркнул мэр. — Небось трепанул кто-нибудь из администрации президента, так?
— Почти так, — снова улыбнулся Поремский.
— Тогда я сам скажу. Терпеть не могу недомолвок! И потом, вы же не газетчик, не журналист, и высказанные вам мною сведения, я надеюсь, не станут немедленно достоянием средств массовой информации?
— Ни в коем случае, за это отвечаю головой.
— Ну, — снисходительно заметил мэр, — голову оставим в покое, а мне будет вполне достаточно вашего слова.
— Даю слово, — серьезно сказал Поремский. — Да, в общем-то, наш разговор не имеет прямого отношения к уголовному делу, возбужденному по факту одного убийства и подготовки аналогичного второго.
— Да-а? И кто же этот второй? Тоже наш работник? Я имею в виду мэрию.
— Нет. Совсем нет, врач-нарколог, как и Татьяна Васильевна Артемова. Просто рангом пониже.
— Скажите пожалуйста… А чего ж я не знал?
— Убийства-то не было. Жертва обнаружила заряд раньше, чем тот сумел сработать. А коллеги из ФСБ быстренько разобрались с бомбой.
— Интересно, что за разборки начались в наркологии? — задумчиво произнес мэр и что-то черкнул для памяти в блокноте. — А с этим случаем?.. Да Георгий… ну Алексеев, заместитель мой, панику устроил. Это, говорит, они не в Таньку, они в меня целили, а она приняла на себя незаслуженный удар. Ну действительно, — стал он рассуждать, — если подумать, кому она могла быть опасна? Кому перебежала дорожку? Абсурд! А у Георгия?.. У него длинный послужной хвост, так сказать. Он ведь, если вам это неизвестно, начинал, как вы любите говорить, «на земле» — в прямом смысле, в прорабах, после строительного института. Дослужился до Госстроя! Был одним из замов председателя, еще когда там короткое время после того своего злосчастного выступления на Политбюро служил небезызвестный будущий первый российский президент. Где-то и в чем-то они конфликтовали, наверное, между собой, потому что когда тот зам стал президентом, он не забыл своего оппонента и, как рассказывал мне Георгий, просто выкинул его со службы. Однако, как специалист, как человек, который умеет налаживать деловые контакты с фирмами, Георгий по-своему был незаменим. И я, придя в мэрию, разыскал его в мелком коммерческом предприятии. Глупо тратить крупные деловые возможности человека на игру, скажем, в кегли. Вот с тех пор и работает. Устает, наверное… Опять же нервы…
— У вас с ним конфликты случаются?
— Как у всех людей, занятых одним общим делом. Не обходится и без конфликтов.
— Как они вам обходятся, ваши конфликты, к примеру, с тем же Алексеевым, это другой разговор, а вот как они обходятся ему, вы не задумывались?
— Честно говоря, нет. И даже не совсем понимаю, почему вопрос возник именно в такой постановке?
— Приведу пример. Вот он мог же кому-то оказать помощь? Говоря парламентским языком, лоббировать в мэрии чьи-то интересы? Или категорически нет?
— Ну чьи-то интересы мы, так или иначе, соблюдаем, хотим того или нет… Но я не совсем понимаю…
— Предположим, он кому-то что-то хорошо наобещал. Взял за это дело либо нет — тоже десятый вопрос, он в данном случае не самый важный. А вы, как мэр, переиграли все по-своему. Такое могло быть?
— Так сколько раз! — воскликнул мэр, до которого наконец дошел смысл интриги. — Он привлек к строительству ряда объектов… это у нас совершенно новый район столицы, там будет множество градостроительных новшеств… привлек представителей одной давно известной ему зарубежной строительной фирмы. Даже, можно сказать, концерна. Ну те соответственно и заломили, как у нас говорят. А я посмотрел на это дело, прикинул наши возможности и предложил объявить аукцион. Ох как Георгий сопротивлялся! Но мы таки его дожали! И главное — все пошло на пользу делу! И он сам это вскоре понял.
— Он-то, может, и понял, да поняли ли те фирмачи, которых он подвел?
— И вы считаете, что серьезные люди пойдут на такое дело? Ну сегодня в чем-то проиграли, зато завтра выиграли! Нет, у значительных партнеров так просто дела не делаются… Хотя, с другой стороны…
— Вот именно, если брать не глобальные интересы международного, скажем, партнерства, а личные, частные потери отдельного лица… такое может быть? Причем не обязательно с иностранцами, а именно с нашими, пролетевшими, как говорится, как фанера над Парижем?
— А черт его знает? — И мэр неожиданно засмеялся. — Слушайте, Владимир Дмитриевич, а можете вы мне в свою очередь ответить на один давно интересующий меня вопрос?
— Постараюсь… если смогу.
— Скажите, почему прокуроры, следователи, ну и все судейские говорят «возбэждено», а не «возбуждену», как все нормальные люди?
Поремский рассмеялся:
— Я и сам не знаю, честно говоря. По-моему это из области профессионального жаргона. Наш обычный кумпас у моряков — компбс. Или еще есть объяснение. Когда мы говорим «возбэждено», то предполагаем дело, то есть как бы заранее утверждая: будет преследование! А просто возбужденным может быть кто угодно. Вот как мы с вами, обсуждая кандидатуру господина Алексеева, который, по моему мнению, скажем, совсем не тянет на занимаемую им должность, но которого вы защищаете. Может, даже и из чувства противоречия по отношению к кому-нибудь. К тому же бывшему президенту. Но это я говорю не буквально, а условно, как бы предполагая, не больше. Ну в качестве примера, который первым пришел в голову.
— Нет, возможно, вы меня не так поняли, я не защищаю, я прежде всего смотрю на рабочие, деловые качества своих ближайших коллег — это для меня всегда являлось единственным мерилом. А все остальное — так, попутно. Но мерзавцев тоже не терплю, ни в каком виде.
— Точно?
— Понимаете, за что я не люблю политику… За терпимость, именно за нее. А в хозяйственной деятельности политики быть не должно.
— А разве ваши аукционы — это не та же политика? — спросил Поремский.
И мэр засмеялся.
— Так можно договориться до того, что лень действительно является основой прогресса. Лень куда-то топать собственными ногами, и человек придумал велосипед!.. Ну я вам, кажется, что-то прояснил?
— Именно кое-что, спасибо.
— Но если у вас имеется собственная твердая версия, то какого же… э-э… лешего вы занимаетесь еще и этой, представляющейся вам ложной?
— А вот видите, какая цепочка образовывается? Алексеев нажаловался, поди, вам, что все силы расследования надо бросить на выяснение не того, кто убил Татьяну Васильевну, а кто покушался на его жизнь? Так?
— Ну примерно, — кивнул мэр.
— А вы, возможно походя, упомянули об этом на аудиенции у президента. Тот, подозреваю, ничего не ответил, но согласно кивнул. И этого было уже вполне достаточно, чтобы из его администрации поступило в Генеральную прокуратуру категорическое указание весьма «сведущих» в нашем деле людей не заниматься всякой чепухой, не искать кошку в темной комнате, потому что ее там все равно нет, а делать то, что нам указано. Извините, я нарисовал примерную картинку, в которой, не исключаю, вы, возможно, и не участвовали. Но путь «указания» — он самый обычный и нам давно известный.
— Все происходило почти так, как вы нарисовали. Но вы… я могу назвать вас молодым человеком?
— Запросто, — улыбнулся Поремский.
— Так вот, молодой человек, вы невольно преподали мне сейчас хороший урок. И я вам благодарен за это. Действительно, мы иной раз мним о себе куда больше, чем сами того заслуживаем. А вам после этого только лишняя морока. Впрочем, если вы намерены прошерстить окружение Алексеева, вероятно, он возражать не станет. А я дам указание своему помощнику Виктору Андреевичу, и он составит для вас список фирм, которые… с которыми работал в последнее время Георгий и которые, как вы правильно заметили, «пролетели» над Парижем. Если это вас устроит.
— Вполне. Буду вам весьма признателен. Когда обратиться?
— А прямо сейчас, в приемной, и договоритесь. Я ему скажу. Но мой вам совет, плюньте и занимайтесь той версией, которую считаете для себя правильной.
Глава седьмая Доказательная база
1
Все, что говорил о Баранове полковник Огородников, вполне могло быть правдой. Точнее сказать, полуправдой. Любой преступник, рассказывая и о своей роли в совершении преступления, пытается утаить самую, как ему кажется, убийственную для себя информацию. А Петр Ильич был именно преступником — и по образу мыслей, и по своим действиям. И что на его плечах погоны полковника милиции — это лишняя возможность для удачной мимикрии, не больше.
