Рут Ренделл - А ты пребудешь вечно
— Я долго ломал голову, но так и не могу ничего больше добавить о тех париях из поисковой группы.
— Я пришел не за этим, — сказал Уэксфорд. — Вы увели эти садовые вазы из Солтрем-Хаус?
— «Увели» — слишком сильное слово, — сказал Рашуорт, побагровев. — Они валялись там и никому не были нужны.
— Вы положили глаз и на одну из тамошних статуй, не так ли?
— Какое все это имеет отношение к Джону Лоуренсу?
Уэксфорд пожал плечами:
— Я не знаю. Это может иметь какое-то отношение к Стелле Риверс. Короче говоря, я пришел сюда, чтобы узнать, где вы были и чем занимались двадцать пятого февраля.
— Разве я помню то, что было так давно? Я знаю, в чем дело, это Маргарет Фенн вас надоумила. А все потому, что я пожаловался, что моей девочке не слишком много дают уроков верховой езды, как должны бы. — Рашуорт открыл дверь и позвал: — Айлин!
В свободное от работы по напечатайте договоров для своего мужа время миссис Рашуорт одна занималась этим обширным домашним хозяйством, и это было видно. Она выглядела неряшливой и утомленной, и подпушка ее юбки оказалась сзади оторвана. Возможно, и имелись некоторые основания для слухов, что ее муж бегает за девочками.
— Где ты был в тот четверг? — переспросила она. — В конторе, я думаю. Я знаю, где была я. Я все перебрала в своей памяти, когда поднялся весь этот шум об исчезновении Стеллы Риверс. Это были короткие каникулы, и я брала Эндрю с собой на работу. Мы вместе с ним приехали в «Равноправие», чтобы забрать Линду, и… о да, Пол, мой старшенький, приехал тоже, он вышел у коттеджа. Там был один маленький столик, который мог пригодиться нам здесь. Но Стеллы мы не видели. Я Даже не знала ее в лицо.
— Ваш муж был в конторе, когда вы вернулись назад?
— Да. Он ждал, пока я вернусь, прежде чем уехать на машине.
— Что у вас за машина, мистер Рашуорт?
— «Ягуар». Темно-бордового цвета. Ваши люди уже интересовались моей машиной, поскольку это «ягуар» и красного цвета. Послушайте, мы не знали эту Стеллу Риверс. Насколько мы понимаем, то никогда даже не видели ее. Пока она не пропала, я слышал о ней только от Маргарет, которая без конца твердила, какая она прекрасная наездница.
Уэксфорд удостоил их тяжелым неприветливым взглядом. Погрузившись в глубокое раздумье, он складывал кусочки картинки-загадки, не думая о неуместности своего поведения.
— Вы, — сказал он Рашуорту, — были на работе, когда пропала Стелла. Когда пропал Джон, вы были в Соингбери, где ждали клиента, который так и не появился. — Он повернулся к миссис Рашуорт. — Вы были на работе, когда исчез Джон. Когда пропала Стелла, вы ехали из «Равноправия» по Милл-Лейн и вам никто не встретился?
— Никто, — твердо ответила миссис Рашуорт. — Пол все еще был в коттедже. Я знаю это — он зажигает свет — и скажу вам лучше честно, что он побывал и в доме Маргарет Фенн тоже. Я уверена в этом, потому что передняя дверь оказалась чуть приоткрыта. Я знаю, ему не стоило заходить… А вообще, она всегда оставляет заднюю дверь незапертой, и, когда он был маленький, она, бывало, говорила, что он может заглядывать к ней в любое время. Когда только захочет. Конечно, это по-другому теперь, когда он вырос, и я внушаю ему снова и снова…
— Не важно, — вдруг сказал Уэксфорд. — Это не имеет никакого значения.
— Если вы хотите поговорить с Полом… я хочу сказать, это бы прояснило…
— Я не хочу видеть его.
Уэксфорд резко встал. Он не хотел видеть вообще никого. Он знал ответ. Понимание начало приходить к нему, когда Рашуорт позвал свою жену, и теперь ему ничего не оставалось, как сесть где-нибудь в полной тишине и все обдумать.
Глава 21
— Вот и наш последний день, — сказал Берден. — Куда бы ты хотела пойти? Может быть, нам поехать в какое-нибудь тихое местечко и посидеть где-нибудь в пабе?
— Я не возражаю. Все, что скажешь. — Она взяла его руку, поднесла на мгновение к лицу, и вдруг ее прорвало, словно слова копились у нее внутри, жгли и разъедали ее долгие часы. — У меня ужасное чувство, какое-то предчувствие, как будто, когда мы вернемся, мы услышим, что его нашли.
— Джона?
— И… и человека, который убил его, — прошептала она.
— Нам сообщат.
— Они не знают, где мы, Майк. Никто не знает. Медленно и спокойно он сказал:
— Для тебя будет лучше, если ты будешь знать наверняка. Ужасную боль перенести легче, чем ужасную тревогу. — Но так ли это? Разве ему было легче узнать, что Джин умерла, чем бояться, что она умрет? В ужасной тревоге всегда присутствует ужасная надежда. — Для тебя будет лучше, — твердо сказал оп. — А потом, когда это останется позади, ты сможешь начать новую жизнь.
— Пошли, — сказала она. — Пошли отсюда.
Была суббота, а обвинение еще никому не было предъявлено.
— Чувствуется какое-то неспокойное затишье в этом месте, — сказал Гарри Уайлд Кэмбу. — Такой контраст с тем былым.
— Чем моим?
— Да не твоим. Былым. С ушедшими днями.
— Меня бесполезно расспрашивать. Мне никто ничего не рассказывает.
— Жизнь, — сказал Уайлд, — проходит мимо нас, старик. Наша проблема в том, что мы не честолюбивы. Нас устраивает резвиться с пастушками в тени.
Похоже, это шокировало Кэмба.
— Говори за себя, — сказал он и потом, смягчившись, добавил: — Посмотреть, как там с чаем?
В конце дня в кабинет Уэксфорда заглянул доктор Крокер:
— Все спокойно? Значит, как я понимаю, ты сможешь поиграть в гольф утром.
— Мне не до гольфа, — сказал Уэксфорд.
— Надеюсь, ты не поедешь в Колчестер опять?
— Я там уже был. Ездил сегодня утром. Скотт умер.
Доктор важной походкой подошел к окну и распахнул его.
— Тебе нужно впустить сюда свежий воздух. А кто этот Скотт?
— Ты должен его знать. Это твой бывший пациент. Он перенес удар, а сейчас у него случился еще один. Хочешь послушать об этом?
— Зачем? Удары у людей отнюдь не редкость. Я только что вернулся от одного такого старика с Чартерис-роуд, которого только что разбил паралич. Почему мне должно быть интересно узнать об этом Скотте? — он подошел к Уэксфорду поближе и, наклонившись, окинул его критическим взглядом. — Рэдж? — позвал он. — Ты в порядке? Боже мой, да я больше должен беспокоиться о том, чтобы с тобой этого не произошло. Ты выглядишь скверно.
— Все и на самом деле скверно. Но не для меня. Для меня это просто проблема. — Уэксфорд неожиданно встал. — Поехали в «Оливу и голубку».
В роскошном, в какой-то степени даже слишком приукрашенном коктейль-баре никого не оказалось.
— Я бы выпил двойное виски.
— И ты его получишь, — сказал Крокер. — В кой-то веки я отважусь прописать это тебе.
На мгновение Уэксфорд вспомнил о том, другом, более скромном баре, где Мартышка и мистер Кэсобон одновременно внушили ему отвращение и возбудили аппетит. Он отогнал воспоминание о них, как только доктор вернулся с двумя стаканами.
— Спасибо. Как бы я хотел, чтобы принимать твои таблетки было так же приятно. Твое здоровье.
— Твое здоровье, — со значением сказал Крокер.
Уэксфорд откинулся на обитую красным бархатом спинку скамьи.
— Все это время, — начал он, — я думал, что это, должно быть, Суон, хотя не видел никакого мотива. Но потом, когда я получил все эти сведения от Мартышки и мистера Кэсобона и еще более точные сведения о расследовании, мне показалось, что мотив заключается просто в том, что Суон освобождается от тех людей, которые стоят на его пути. Конечно, это означает ненормальность. Ну и что? Мир полон обычных людей со скрытой невменяемостью. Посмотри на Бишопа.
— Какое расследование? — спросил Крокер. Уэксфорд ввел его в курс дела об утонувшей Бриджит.
— Но я смотрел на него с неправильной точки зрения, — сказал он, — и мне понадобилось много времени, чтобы взглянуть на это правильно.
— Тогда давай поговорим о правильной точке зрения.
— Все по порядку. Когда пропадает ребенок, первое, что мы предполагаем, — его увезли на машине. Еще один вред, нанесенный миру изобретателем двигателя внутреннего сгорания, или когда-то детей похищали в экипажах? Но не буду отклоняться. Теперь мы знаем, что Стелла вряд ли приняла предложение подвезти ее на машине, потому что она уже отказалась от такого предложения, которое, как мы знаем, было ей сделано. Поэтому, возможно, ее либо встретил и увел куда-то человек, которого она знала, например ее мать, отчим или миссис Фенн, либо она зашла в один из домов на Милл-Лейн.
Доктор с серьезным видом отпил шерри.
— Их всего три, — сказал он.
— Четыре, если считать Солтрем-Хаус. У Суона не было настоящего алиби. Он мог приехать верхом на Милл-Лейн, под каким-то предлогом завлечь Стеллу на территорию Солтрем-Хаус и убить ее. У миссис Суон не было алиби. Вопреки моему прежнему мнению, она водит машину. Она могла приехать на Милл-Лейн. Хотя и чудовищно думать о том, что женщина может убить собственного ребенка, я не должен сбрасывать со счетов Розалинду Суон. Она боготворит своего мужа. Разве не могла она думать, что Стелла, которая тоже обожала Суона, — маленьким девочкам такое свойственно, — через несколько лет вырастет и станет ее соперницей? А миссис Фенн? Приводила в порядок «Равноправие», как она сказала. И мы знаем это только с ее слов. Но даже я, со своим изобретательным, если хочешь, умом, не могу усмотреть здесь мотив. В итоге я отказался от всех этих теорий и остановился на тех четырех домах. — Уэксфорд слегка понизил голос, потому что в бар вошли мужчина и девушка. — Стелла вышла из «Равноправия» без двадцати пяти минут пять. Первым домом, мимо которого она проходила, оказался коттедж, в который приезжают по уик-эндам, по дело происходило в четверг, и в коттедже никого не было. Помимо всего, это дом постройки 1750 года.
