Максим Есаулов - Недетские игры
Закончив разговор с Прапором, он приказал водителю остановиться и вышел из джипа, позвав с собой одного из бойцов.
В машину он вернулся один, а получивший важное задание боец стал ловить тачку.
* * *У администратора зала игровых автоматов Лемехова день с самого начала не задался.
Позвонил сменщик Валера и попросил подменить. В последнее время, после того как хозяин уволил двух администраторов, подмены не практиковались, и Лемехов обоснованно возмутился:
– Ты чего? Мне двое суток здесь париться? И еще завтра?
– Завтра я за тебя выйду. Понимаешь, мне сегодняшний день вот так нужен.
– Весь график на фиг собьем.
– Не собьем, я тоже два дня отработаю. Ну выручай!
Поворчав, Лемехов сдался. В конце концов, когда хозяин наймет еще двоих сменщиков, неизвестно, а ему самому тоже может потребоваться отгул. Так что пусть Валера будет должен. Лемехов любил должников – когда речь шла, естественно, не о деньгах.
Зашел местный участковый. Он часто приходил поиграть перед работой, и Лемехов бесплатно давал ему десяток жетонов. Обычно участковый все быстро просаживал и, кляня невезуху, топал на развод в свое отделение. В этот раз ему подфартило, он сорвал две месячные зарплаты и ушел, пообещав вечером опять заглянуть.
Это было плохой приметой для Лемехова. Он давно заметил, что если первый утренний посетитель выигрывает – а такое редко, но случалось, – то лично для него, Лемехова, день складывается неудачно. А везунчиком оказался еще и мент, которого приходилось, сжав зубы, подкармливать дармовыми жетонами. Стало быть, день предстоит нефартовым вдвойне.
В полдень с неожиданной ревизией заявился хозяин. Обнаружив пару недочетов, он закатил такую истерику, как будто пропал сейф с месячной выручкой. Приказав до вечера все исправить, хозяин уехал. Но, как и участковый, обещал вернуться.
А вскоре после него появился Румын.
Лемехов его сперва не узнал. Во-первых, усы. Когда успел отрастить? Бутафорские, что ли, приклеил? Во-вторых, шмотки. Румын всегда одевался неброско, но в добротные вещи. Теперь же на нем была какая-то затрапезная курточка, джинсы с оттянутыми коленями и грубые башмаки. Прямо работяга со стройки, нелегальный гастарбайтер из братской Молдовы.
Его появление Лемехов прозевал. В зале поднабралось народа: студенческая компания, военный курсант… Напоминающий персонажа из телевизионного «Маски-шоу» Заяц с всклокоченной шевелюрой и рыжими бакенбардами. Симпатичная пухленькая блондинка, которая не умела играть и просила объяснить правила. Лемехов объяснял, она охала и не понимала. Лемехов думал: снять ее, что ли? Или лучше не пробовать, раз день невезучий? Или снять?…
Спиной почувствовав острый взгляд, Лемехов обернулся.
Сперва не узнал…
А потом душа ушла в пятки.
Ну какого лешего он приперся?!
– Санек! – негромко крикнул Румын, и администратор, мгновенно позабыв про блондинку, на ватных ногах подошел к бывшему однокласснику, проклиная и «майора Чернова» из спецотдела по борьбе с терроризмом, и своего сменщика, которому именно сегодня приспичило отдохнуть.
Вчера, немного успокоившись после разговора с «майором» и поразмыслив, Лемехов решил, что Румын не придет. Он наверняка знает, что его ищут, и не появится. Утром родилась новая мысль: может, его уже повязали на квартире этой девушки Александры?
Они обменялись рукопожатиями. Ладонь Лемехова была такой же недееспособной, как ноги: ни раньше, ни позже, а именно в момент приветствия он с ужасом догадался, что Румын вырвался из засады и, догадавшись, кто сдал «спецотделу» адрес подруги, пришел отомстить.
– Как дела? – спросил одноклассник, и Лемехову стоило страшных усилий взять себя в руки и ответить более-менее естественным голосом:
– Все нормально.
Администратор осторожно перевел дух. Похоже, Румын ни из какой засады не вырывался и о мщении не помышляет Просто зашел, как много раз заходил прежде. Поиграет немного и свалит по своим румынским делам. Может, попросит воспользоваться телефоном – это тоже случалось, Румын экономил и без нужды мобилой не пользовался.
Он и попросил:
– Позвонить можно?
Не чувствуя, как дрожат губы и дергаются глаза, Лемехов расплылся в улыбке:
– Конечно, о чем разговор? Пошли.
Впереди одноклассника он прошел в администраторскую, кивнул на стол с телефоном:
– Звони…
Румын схватил его за плечо, развернул, коленом ударил в пах и железными пальцами сдавил горло. Толкнул, прижимая к стене, и, страшно заглядывая в глаза Лемехову своим единственным бешеным глазом, тихо спросил:
– Говоришь, все нормально?
– Толя, ты чего? – прохрипел Лемехов, трясясь мелкой дрожью от пальцев ног до макушки.
– Думаешь, я не вижу? Кто меня спрашивал? Ну, говори быстро, а то…
Лемехов рассказал почти все. Утаил только про Александру. Утаил потому, что был твердо уверен: за выдачу адреса Румын его тут же убьет. Такая вера придала сил, и вранье проскочило.
Выслушав, Румын его отпустил. Сел за стол и задумался, время от времени глядя на мающегося у стены администратора.
Чувствуя, как одноклассника терзают сомнения, Лемехов приложил руку к груди:
– Они сказали позвонить, когда ты придешь, про детали для «мерса» спросить. Как я мог отказаться? Но я бы тебя предупредил, честное слово!
– Развели тебя, как лоха. Была бы это Контора – мне бы давно ласты крутили. А он тебе даже ксиву не показал. Правильно?
– Н-не показал, правильно…
– И ты перед случайным фраером в штаны наложил?
– Н-наложил. А кто это был, ты не знаешь случайно?
– Да мало ли кому я на пятки наступаю!
Лемехов согласно покивал головой и, замолчав, принялся ждать решения одноклассника. Но терпения хватило ненадолго, Румын молчал, и Лемехов осмелился задать вопрос:
– Толя! Толь, чего мы теперь делать-то будем?
Прозвучавший ответ вполне устроил администратора.
– Что я скажу, то ты и сделаешь.
* * *– Опять подставил меня? – Вопреки прозвучавшим словам, Громов почему-то казался довольным и, подойдя к столу Шилова, положил только что полученную от группы наружного наблюдения справку.
– В смысле? – спросил Роман, не глядя на бумагу.
– Установил слежку за работником прокуратуры. Да за это схлопотать можно неслабо! Ты почитай, почитай, что там написано. А улыбаться будешь потом…
Шилов прочитал и вздохнул:
– Чем дальше в лес, тем злее партизаны.
– И что делать прикажешь?
– Приказывать начальству примета плохая, Юрий Сергеевич.
Скрипнула дверь, в кабинет заглянул Скрябин. Заглянул и хотел уйти, чтобы не мешать разговору, но Роман махнул рукой:
– Стас, заходи. Юрий Сергеевич, вы не против? Это он наводку дал.
Громов кивнул.
Роман протянул Скрябину справку:
– На, прочти.
Стас сел за приставной столик и недоуменно прочитал вслух:
– Панова Александра Сергеевна, восьмидесятого года рождения… Ну, есть такая. Стажируется в прокуратуре у Кожуриной. А что?
– Это подруга Румына.
– Что, та самая?!
– Нет, Стас, другая. Их у него много. И все в одной квартире живут.
Подозрительно глядя на них обоих, Громов сказал:
– Может, вы поделитесь с начальством, кто такой этот Румын?
Роман кивнул Стасу: докладывай.
Скрябин порылся в папке, с которой пришел, достал компьютерную распечатку и листок с рукописными записями:
– Оля «пробила» его по школе. Связалась с военкоматом. Военком в том районе знакомый, помог по старой дружбе без запросов. И вот что мы получили… Грибов Анатолий Николаевич, семидесятого года рождения, уроженец славного города Бухареста. Военно-учетная специальность – инструктор взрывного дела. Две командировки в Анголу, уволен в запас по ранению. Снят с учета в связи с переездом в Рязань. По той же причине выписан с адреса. Рязань мне еще не ответила, но готов спорить, что он там и не объявлялся.
– Вольному стрелку якорь не нужен, – прокомментировал Шилов. – Разве только хата на ночлег. Желательно – под прокурорской крышей.
– Хата у нас есть. – Стас убрал обратно в папку бумаги. – Но что дальше? «Наружку» за прокурорским не поставишь. Самим под адрес садится? А если он опять в Анголу укатил?
– А если с Пановой поговорить? – предложил Шилов. – Может быть, она не в теме. Женщине мозги запудрить – раз плюнуть.
– Мы ее плохо знаем. Может, с Кожуриной пообщаться?
– Кожурина тетка жесткая, но честная. И не дура. Но лучше поговори сначала с Голицыным, он их обеих лучше знает.
– Поговорю.
– Но деликатно! Про Бажанова – ни слова. Генерала мы сами слепим.
Глядя на увлекшихся подчиненных, Громов сначала пробормотал:
