Николай Леонов - Наперегонки с убийцей
Она нажала, в прихожей автоматически щелкнул дверной замок, а индикатор сбоку на пульте залился ярко-зеленым цветом. Послышались шаги, а затем в арочном проеме, разделяющем прихожую и основную комнату, появилась покрытая грязью и обвязанная вдоль пояса рубашкой фигура Крячко. В руках у него был пистолет.
– Здравствуйте, полковник, – приветствовал его Игонин. – Мы уже заждались вас. Проходите. Только сначала бросьте оружие на пол. Если вас это, конечно, не затруднит.
– Отпусти ее!
Крячко поднял пистолет на уровень лица, но Игонин был полностью закрыт Ларисой. Фээсбэшник раскатисто рассмеялся.
– С какой стати? Чтобы вы убили меня, полковник? Нет, так дело не пойдет. – В голосе Игонина появился металл. – Я уже понял, что вы готовили мне ловушку, но видите, как оно все обернулось. Вы сами угодили в мои сети. Бросайте оружие, и поговорим.
– Стас, не вздумай! – подала голос Лариса. – Никакого разговора все равно не будет.
Крячко и сам прекрасно понимал это. Стоило ему разоружиться, как Игонин убьет и его, и Ларису. С другой стороны, если он не бросит пистолет, девушка все равно погибнет. Станислав облизал пересохшие от волнения губы, лихорадочно ища выход из сложившегося положения. И, судя по всему, такого выхода просто не существовало.
– Я не собираюсь долго с вами рассусоливать, – пригрозил Игонин. – Считаю традиционно до трех и всаживаю ей в спину сразу три пули. Как по-вашему, не мало, полковник? И с вами, соответственно, у меня после этого будет совсем другой разговор. Бросайте пушку. Послушайте доброго совета.
– Если она погибнет, – предупредил Крячко, – я порву тебе глотку. Зубами.
– Очень грозно. Но отсчет уже пошел. Раз…
– Надеюсь, ты меня понял.
– Два…
Крячко опустил руку с пистолетом.
– Стас! Нет!
Но он уже нагнулся и положил оружие на пол. Слегка подтолкнул его в сторону Игонина и только после этого распрямился во весь рост. Поморщился от боли в боку.
– Теперь отпусти ее.
Игонин засмеялся и с силой оттолкнул Ларису от себя. Девушка не удержала равновесие и растянулась рядом с секретером. Волосы закрыли ей лицо. Стас только метнул взгляд в ее сторону и тут же вернул его на лицо оппонента.
– А ты – осел. Да? – Теперь уже дуло игонинского пистолета смотрело на Станислава. – Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сделал? Ты только что пожертвовал собственной жизнью ради бабы.
– Я пожертвовал жизнью ради девушки, – с небольшой долей пафоса ответил Крячко. – И ради хорошего человека.
– Но ты ведь понимал, что я все равно убью ее? До или после тебя?
– Понимал. Но у меня оставалась надежда на то, что я смогу поговорить с тобой по-человечески и, может быть, образумить…
Лариса чуть приподнялась на локтях, отбросила волосы с лица и пристально посмотрела сначала на Крячко, затем на Игонина. Она надеялась на то, что у Стаса имелся в запасе какой-то план, но какой – она понять не могла.
– Образумить? Меня? Ты что, сумасшедший? – Фээсбэшник шагнул вперед.
– Ну, а почему бы и нет?
Крячко приложил обе руки к ране на боку и изобразил на лице страдальческое выражение. Осторожно и незаметно действуя пальцами, он распустил узел опоясывающей его рубашки. Шанс на то, что он успеет опередить противника, был слишком призрачным, но Станислав собирался им воспользоваться. Другого у него все равно не будет. В противном случае и его, и Ларису ждет смерть.
– Интересно, – протянул Игонин. – Ну, попробуй. Я готов тебя выслушать. Только не долго.
Он сделал еще несколько шагов вперед и нагнулся к оставленному пистолету Крячко. Стас рванул с пояса рубашку в ту же секунду и швырнул ее Игонину в лицо. Фээсбэшник выстрелил, но, поскольку обзор был закрыт, как и рассчитывал Крячко, пуля ушла стороной. Крячко прыгнул и в полете двумя ногами ударил Игонина в грудь. Тот отлетел к противоположной стене, проехавшись на пятой точке. Станислав легко приземлился на ноги и подхватил с пола свое оружие. Рана в боку закровоточила и отозвалась навязчивой болью, но в эту секунду он постарался не думать об этом. Нацелил пистолет на Игонина. Тот тоже выбросил вперед руку с оружием.
– Стас! – закричала Лариса и бросилась вперед.
Игонин машинально перевел ствол в ее сторону и выстрелил. Пуля ударила в шею, и она, словно споткнувшись о невидимый барьер, рухнула лицом вниз. Крячко на секунду замешкался, а когда стал в захлестнувшем его бешенстве давить гашетку, Игонин откатился в сторону. Пули застучали по квадратным кафельным плиткам, вырывая из них мелкие осколки. Игонин прыгнул и, толкнув снабженную пружиной дверь в смежную комнату, скрылся с линии огня. Стас продолжал давить курок даже после того, как у него в обойме кончились патроны.
Дверь захлопнулась за фээсбэшником, но Крячко вместо того, чтоб немедленно кинуться в погоню, подбежал к лежащей без движений Ларисе. Осторожно приподнял ее голову и заглянул в глаза. Кровь покатилась по рукам Станислава, смешиваясь с грязью. Она выходила из раны толчками, но Крячко заметил, что девушка еще дышала. Из горла полковника вырвался стон, когда он в полной мере осознал положение. Помочь Ларисе было уже ничем нельзя. Ее не спасла бы и «Скорая», окажись она здесь в эту самую минуту. Ранение смертельное…
Крячко прижал девушку к груди, погладил по залитым кровью волосам, легонько коснулся губами лба и только после этого опустил ее голову обратно на пол. На лице у полковника появилось звериное выражение. Он резко обернулся в сторону той комнаты, где скрылся Игонин. Скользнув рукой в карман шорт, Крячко достал запасную обойму и с легким щелчком загнал ее в пистолет. Поднялся на ноги. Достать Игонина было теперь для него делом чести.
Стас тараном бросился вперед и, оказавшись у двери, распахнул ее мощным ударом ноги. Без раздумий трижды спустил курок, посылая по пуле в каждый из видимых углов комнаты. Но перед ним никого не было, а стало быть, никто и не мог пасть жертвой его стрельбы. Крячко шагнул вперед и быстро осмотрелся. Похоже на комнатку для гостей или что-то в этом роде. Застеленная полутораспальная кровать, маленькое кресло в углу и средних размеров телевизор на тумбочке напротив. Окно, за которым открывался вид на великолепный сад с разбитым по центру розарием в виде глаза и бассейном чуть в стороне, было распахнуто настежь. Игонин покинул пределы дома.
Крячко запрыгнул на подоконник, толкнулся ногами и оказался по другую сторону окна. Босые ступни увязли в рыхлой земле клумбы. Грохнул выстрел, и правую руку Крячко словно проткнули раскаленным прутом. Острая нестерпимая боль волной пошла вверх, сковала мышцы шеи, а затем разлилась по всему телу, резко сменившись на самой высокой своей точке ощущением холода. Полковника затрясло, как при сильном ознобе, а пистолет, выскользнув из пальцев, скрылся в траве. Стас с трудом повернул голову. Игонин стоял справа от него с пистолетом в руке и ухмылялся. Ощущение того, что окончательная победа в итоге все-таки осталась за ним, вернула ему прекрасное расположение духа. Крячко пошатнулся, чувствуя, как земля не просто уходит у него из-под ног, а в буквальном смысле слова надвигается на него, но все же удержал равновесие.
– Козел! – сорвалось с его губ.
– Это спорный вопрос, кто из нас козел, – бодро заявил Игонин и слегка приподнял ствол пистолета, нацелив его в голову Станислава. – Приятно было познакомиться, полковник, на этом, боюсь, наши с вами пути-дорожки расходятся. Прощайте!
Грохнуло три выстрела кряду, и Игонин упал. На его спине Крячко заметил три пулевых отверстия. Он поднял глаза и наткнулся взглядом на суровое, словно высеченное из мрамора лицо Гурова.
– Последний раз спасаю тебя, Стас. – Он опустил «штайр».
В окне, из которого только что выпрыгнул Крячко, показалась голова Боровикова.
– У вас все в порядке? – спросил он.
– В порядке, – ответил Гуров. – Что там в доме?
Боровиков пожал плечами.
– Здесь только девушка, Лев Иванович. Но, судя по всему, она уже мертва.
Гуров посмотрел на напарника, который еще держался в вертикальном положении из последних сил. Шагнул к нему.
– Кто-нибудь еще, Стас?
– Я… – выдохнул Крячко.
Он стал заваливаться набок, но Гуров ловко подхватил его под мышки.
– На всякий случай осмотри и второй этаж, Володя, – обратился он к Боровикову. – Мы будем в машине.
Эпилог
После двухнедельной жары к выходным пошел дождь. Он ливнем обрушился на пересохшую, истосковавшуюся по влаге землю, и в воздухе отчетливо запахло озоном. Гуров любил этот запах. Как правило, он придавал ему излишнее состояние бодрости и приводил в отличное расположение духа. Потянувшись всем телом, полковник с удовольствием втянул воздух ноздрями.
– Может, на сегодня достаточно? – сказал он, обращаясь к сидевшему напротив Крячко.
