Джеймс Эллрой - Черная Орхидея
Глава 14
После проигрыша первого боя в серии Блайкерт — Бланчард я стал знаменитостью, получил место в Отделе судебных приставов и зарплату в девять тысяч; выигрыш матча-реванша принес мне только растяжение левого запястья, два вывихнутых пальца и аллергическую реакцию на кодеиновые таблетки, которые дал мне капитан Джек после того, как услышал о потасовке и увидел, как я бинтую свою руку. Из-за этих его таблеток я и свалился в постель. Единственным плюсом моей «победы» было то, что я наконец получил суточный отдых от дела Элизабет Шорт; худшее, однако, было впереди — встреча с Ли и Кэй, где я должен был спасти наши отношения, сохранив при этом свое достоинство.
Я поехал к ним в среду утром — в последний день нашего участия в расследовании дела Орхидеи и ровно через неделю после того, как был обнаружен ее труп. Встреча с Тадом Грином была назначена на шесть вечера, и, если появился шанс помириться с Ли до этого, его надо было использовать.
Входная дверь была открыта; на журнальном столике в гостиной лежал утренний номер «Геральд», раскрытый на второй и третьей страницах. Последние события моей беспорядочной жизни представали там во всей «красе» — Орхидея, Бобби Де Витт с длинным лицом и крючковатым носом, вернувшийся после отсидки, Джуниор Нэш, которого пристрелил идущий со службы помощник шерифа, ставший свидетелем его налета на японскую бакалейную лавку, в ходе которого Нэш убил хозяина и его сына-подростка.
— Мы знамениты, Дуайт.
В прихожей стояла Кэй. Я рассмеялся; костяшки пальцев неприятно запульсировали.
— Скорее, скандально известны. А где Ли?
— Не знаю. Он уехал вчера днем.
— Ты ведь знаешь, что у него неприятности?
— Знаю, что ты его избил.
Я подошел ближе. От нее пахло сигаретами; лицо было заплаканным. Я обнял ее; в ответ она прижала меня к себе и сказала:
— Я тебя не виню.
Я уткнулся носом в ее волосы.
— Де Витт к этому времени уже, должно быть, в Лос-Анджелесе. Если Ли не возвратится к вечеру, я приду к тебе ночевать.
Кэй отстранилась.
— Не приходи, если не собираешься со мной спать.
Я ответил:
— Я не могу, Кэй.
— Но почему? Из-за соседской девчонки, с которой встречаешься?
Я вспомнил, что когда-то болтнул про это Ли.
— Да... то есть нет, совсем не поэтому. Просто потому...
— Просто что, Дуайт?
Я крепко прижал ее к себе, чтобы она не смогла посмотреть мне в глаза и понять, что половина моих слов была ребячеством, а половина ложью.
— Просто потому, что вы с Ли — моя семья и он — мой напарник. До тех пор пока мы не вызволим его из беды, да еще сможем остаться напарниками, наши с тобой отношения — это путь в пропасть. Девушка, с которой я встречаюсь, ничего для меня не значит. Абсолютно ничего.
— Ты просто боишься того, что не связано с боксом, полицией, оружием и всем остальным, — сказала Кэй и покрепче меня обняла. Я позволил ей сделать это, прекрасно понимая, что она права. Вскоре мы расстались, и я поехал в центр ко «всему остальному».
* * *Часы в приемной Тада Грина показывали ровно шесть, но Ли так и не появился; в 18:01 секретарь Грина открыла дверь и пригласила меня в его кабинет. Начальник детективного отдела поднял из-за стола голову и спросил:
— А где Бланчард? Он-то как раз мне больше всего и нужен.
Я ответил, что не знаю, и вытянулся в струнку; Грин указал мне на стул. Я сел, коп пристально на меня посмотрел.
— У вас есть одна минута, чтобы объяснить поведение вашего напарника вечером в понедельник. Время пошло.
— Сэр, в детстве у Ли убили младшую сестру, и поэтому дело Орхидеи — это своего рода наваждение для него. Бобби Де Витт, человек, которого он засадил по делу об ограблении «Бульвар Ситизенс», вчера вышел на свободу, а неделю назад мы пристрелили тех четырех подонков. Последней каплей, переполнившей чашу, был тот порнофильм. У Ли сорвало башню, и он устроил этот наезд на лесбийский бар, потому что думал, что может узнать там о парне, который снял этот фильм.
Грин прекратил кивать в такт моим словам.
— Вы говорите как адвокат, пытающийся оправдать своего клиента. В моем полицейском управлении, прежде чем надевать жетон, человек берет себя в руки, в противном случае он у меня не работает. Но чтобы вы знали, что я не такой черствый, каким кажусь, скажу вам вот что. Я отстраняю его от службы не за его поведение в понедельник, а за неявку сегодня. За его докладную записку, в которой он написал, что Джуниор Нэш смылся из города. Я думаю, это была ложь. А как вы думаете, сержант?
Я почувствовал, что у меня задрожали ноги.
— Я поверил записке, сэр.
— Значит, вы не настолько умны, как свидетельствуют ваши оценки в Академии. Когда увидите Бланчарда, скажите ему, чтобы он сдал жетон и оружие. Вы продолжите расследовать дело Шорт и попрошу впредь воздержаться от кулачных боев на территории, принадлежащей муниципалитету. До свидания.
Я встал, козырнул и вышел за дверь, сохраняя армейскую походку. Схватив трубку первого попавшегося телефона, я стал звонить домой к Бланчарду, на Университетский участок, в гостиницу «Эль Нидо» — все безрезультатно.
Затем у меня появилось неприятное подозрение и я набрал номер окружной комиссии по условно-досрочному освобождению.
Мне ответил мужской голос:
— Окружная комиссия по условно-досрочному освобождению Лос-Анджелеса. Чем можем помочь?
— Я полицейский Блайкерт из управления. Мне нужна информация по заключенному, недавно выпущенному на свободу.
— Имя?
— Роберт, или Бобби, Де Витт. Вышел вчера.
— Ясно. Он пока не отмечался у своего надзирателя. Мы связывались с автобусной станцией в Санта-Розе, там сообщили, что Де Витт не покупал билет на Лос-Анджелес, а купил на Сан-Диего, с последующей пересадкой на автобус, идущий в Тихуану. Мы пока еще не отдавали приказ о его задержании. Надзиратель Де Витта предположил, что он поехал в Тихуану поразвлечься. У него еще есть время до завтрашнего утра.
Узнав, что Де Витт не поехал сразу в Лос-Анджелес, я с облегчением повесил трубку. Неотступно думая о том, где мне искать Ли, я спустился на лифте вниз и пошел на стоянку. В холле я увидел Расса Милларда и Гарри Сирза, направлявшихся к лестнице. Расс заметил меня и поманил пальцем, я подошел и спросил:
— Как там в Тихуане?
Гарри, обдав меня запахом освежителя для рта, ответил:
— Облом по фильму. Мы пытались найти место съемок и не нашли, допросили нескольких продавцов порнушки. Двойной облом. Попытались найти друзей Шорт в Сан-Диего — тройной облом. Сплошные обломы. Я...
Миллард жестом остановил его:
— Баки, Бланчард в Тихуане. Наш сотрудник на границе видел его и узнал, потому что следит за вашими поединками. Ли видели в компании местных полицейских, у которых был совсем не дружелюбный вид.
Я подумал о том, что Де Витт тоже поехал в Тихуану, и удивился, зачем это Ли понадобилось встречаться с мексиканской полицией.
— Когда?
Сирз ответил:
— Прошлой ночью. Лоу, Фогель и Кениг тоже там, в гостинице «Дивизидеро». Разговаривают с тихуанскими полицейскими. Расс полагает, что они пытаются выяснить, нет ли в деле Орхидеи мексиканской подставы.
Я мысленно представлял, как Ли все еще преследует порнодемонов; представив, как он, окровавленный, лежит у моих ног, я поежился. Миллард сказал:
— И это полная чушь, потому что Мег Колифилд все-таки выудила у Мартилковой правду об этом киношнике. Это белый мужчина по имени Уолтер Дюк Веллингтон. Мы проверили его досье и обнаружили с полдюжины приводов за сводничество и распространение порнографии. Все соответствует действительности. Правда, капитан Джек получил от него письмо, которое, судя по штемпелю, было отправлено три дня назад. Он скрывается, прячась от шумихи по делу Орхидеи. В письме он признается в том, что снял тот фильм с Бетти Шорт и Лорной. Боясь, что его начнут подозревать в убийстве, он приводит свое подробное алиби на дни похищения Бетти. Джек проверил эту информацию лично, и она оказалась верной. Веллингтон послал копию письма в «Геральд», его напечатают в завтрашнем номере.
Я спросил:
— Так значит, Лорна врала, чтобы покрыть его?
Сирз кивнул.
— Похоже на то. Веллингтон скрывается, в том числе из-за того, что на него выписаны штрафы за сутенерство, правда, Лорна про него больше ничего не говорила, только упомянула его имя и потом словно язык проглотила. А вот тебе самое интересное: мы позвонили Лоу и сказали, что режиссер-мексиканец — это фуфло, но местный полицейский, с которым мы там познакомились, сообщил, что Фогель и Кениг до сих пор продолжают допрос.
Цирк начал превращаться в фарс. Я сказал:
— Если это письмо в газету поставит крест на их мексиканской версии, они начнут искать козлов отпущения здесь. Мы не должны рассказывать им, что знаем. Ли отстранили от расследования, но он сделал копию досье по этому делу и хранит ее в комнате одной из гостиниц в Голливуде. Мы должны использовать эту комнату, чтобы хранить там и наши материалы.
